– Для всех пьес? – Брови у него ползут вверх.

– Ага. И для сонетов тоже.

– Сонеты мне помнятся с университета. Тогда я думал, что сонет как любовное послание – это верх совершенства. – Говоря это, он выглядит смущенным. – Что ж, вернемся к пьесам. Покажи, что ты сделала.

– Вот, смотри.

Чтобы его не смущать, я оставила замечание о сонетах без комментариев, хотя это прозвучало очень мило, и щелкнула по папке «Сон в летнюю ночь».

– Руководство содержит описание всех сцен пьесы, а также синопсис каждого акта и дословный перевод всех строчек на современный язык, понятный детям, а не в духе школьной болтологии, а также комментарии к темам и персонажам, снабженные перекрестными ссылками. Они не сильно отличаются от учебных пособий с кратким пересказом или…

Я смотрю, как он скользит взглядом по странице, перебегает от строчки к строчке.

– На мой взгляд, отличаются. У тебя более доверительная интонация, разговорная. Не сухая. Мне нравятся эти дословные переводы. Местами забавные, цепляющие… – Он не отрывает взгляд от страницы и тянется к тачпаду. – Можно?

– Конечно.

Он прокручивает страницу вниз, а я наблюдаю за его лицом. Он читает, быстро шевеля губами.

– Это замечательно… «Любовь глядит не взором, а душой…»[8] Мне всегда нравилась эта фраза.

– «Крылатый Купидон – божок слепой», – продолжаю я цитату. – Мне тоже. Об этом мне следует помнить и не западать на симпатичную мордашку. Ум и характер – вот что важно. Видишь, он, как всегда, мудр.

Рори поднимает глаза от ноутбука и смотрит на меня. По спине пробегает холодок, отдаваясь дрожью в каждом позвонке. Волосы у него чуть падают на лицо, одна кудрявая прядь отбилась от остальных, лицо оживленно – так оно выглядело, когда он смеялся. Я млею. Наверное, такое чувство бывает у победителей музыкального шоу «Икс-Фактор». Я уже давно перестала искать извне одобрения тому, что для меня значимо. Я учусь быть счастливой и оценивать себя сама, а срывы после посещения родительского дома не в счет. Но, если честно, никогда бы не подумала, что чье-то мнение вызовет во мне такой бурный отклик. Это что-то ненормальное. И нечего на него пялиться так, точно он подарил мне слона на Рождество.

– Тут столько контента, это невероятно. Остальное в том же духе? – Он снова пробегается глазами по файлам. – У тебя есть карты всех мест – вымышленных и реальных?

– Да, всех, каких возможно.

Можно подумать, я открыла пенициллин, поставила мировой рекорд в беге на тысячу метров и приземлилась на Луну, причем все разом, но ощущение упоительное. Знаю, что не должна хвастаться, но не могу сдержаться.

– И учитывается разный уровень осведомленности, скажем, ученики младшей школы, которые вообще ничего не знают, – это одна история, а те, кто хочет получить доступное объяснение поговорок, которые ввел в оборот Шекспир, – другая…

– Типа «В долг не бери и взаймы не давай».

– Точно. Или не менее популярная «Прибью вас, как дверные гвозди»[9]. Или «Едва дыша и с трепетным смиреньем»[10].

– Или «Не сдвинусь с места ни на йоту»?[11]

– Ага. И «Краткость есть душа ума»[12].

– Идея понятна. «А землекопа взорвать его же миной!»[13]

Рори подмигивает, и я в ответ вскидываю бровь, точно он проказливый школьник.

– Мое руководство рассчитано на все уровни, включая студентов-выпускников, и создает возможность перехода к академическим источникам типа JSTOR[14]. Обновления еженедельные, так что информация актуальная. А здесь… – Я наклоняюсь. – Здесь исходники, которые он использовал в качестве материалов для создания своих пьес. Например, сюжет моей любимой «Зимней сказки» был позаимствован из романа Роберта Грина «Пандосто», написанного в 1588 году, а «Сон в летнюю ночь» во многом опирается на «Метаморфозы» Овидия, датированные 8 годом н. э.

– Ясно. – Он улыбается. – И сколько времени у тебя на это ушло?

Мы так близко друг к другу, что я чувствую его дыхание на своем лице. Тарелки сдвинуты в сторону, еда на них, само собой, остыла. Это перебор, какой-то наплыв эмоций. Что происходит? Дистанцироваться, срочно нужно дистанцироваться. Я откидываюсь на спинку стула и перевожу дух. Приди в себя. И говори нормально.

– Вся жизнь.

Я надеюсь, мой тон не выдает смятения чувств, которые меня обуревают. Это, конечно, из-за того, что после смерти бабули никто не проявлял особого интереса к моей работе. Плюс еда вкусная, и я немного возбуждена – еще чуть-чуть, и мне захочется сунуть руки ему под рубашку. Я уже давно практикую воздержание. Слишком давно. Нужно держать себя в руках, а не то выставлю себя полной дурой.

– Догадываюсь. И как ты еще умудряешься работать?

В ответ я кривлюсь. Можно, пожалуй, сказать, что я никогда не ставила работу на первое место.

– И что ты хочешь с этим делать? Что дальше?

Он щелкает мышкой и прокручивает файлы.

– Что ты имеешь в виду?

Я надеюсь, что правильно поняла его вопрос, но до сих пор никто, кроме Луизы, не спрашивал об этом. Если скажу, он, чего доброго, поднимет меня на смех.

– Ты намерена защитить диссертацию и стать ведущим шекспироведом?

– Ха! Это было бы круто, но нет, моя цель не в этом. Я подумываю сделать общедоступное приложение, и когда оно заработает и у меня появится репутация, я хочу представлять его в школах, возможно, сделаю подкаст. Но главная мечта – школы. Я считаю, что разработала информационные пакеты для всех возрастов. Как я уже говорила, я подошла к вопросу очень детализированно. Мне бы хотелось донести свой проект до тех, кто считает Шекспира недоступным, вязнет в его языке, бросает взгляд на страницу и думает: нет, это не для меня. Большинство людей заведомо списывают его со счетов, а правда в том… правда в том, что в нем очень много правды. Сколько на свете Дездемон, которые влюбляются очертя голову, несмотря на то что родные не одобрят избранника? Или возьмем Леонта из «Зимней сказки» – вылитый мой папочка. Здесь, в Бристоле, подростковые банды ведут себя, как в «Ромео и Джульетте», и в них всегда найдется Меркуцио, который расплачивается за это жизнью, хотя активно пытается предотвратить стычки между Капулетти и Монтекки. Шекспир должен быть во всех учебных программах, потому что он… такой человечный и до жути, блин, актуален в наши дни.

Слова вылетают у меня изо рта – торопятся, спотыкаются, валятся друг на друга, как цирковые акробаты в полосатом трико.

– Мне хорошо от сознания того, что чувства, которые я испытываю, уже испытывали до меня, что я не одна, и так было всегда. Все люди, которые были до меня, тоже это чувствовали. И это помогает, способствует душевному здоровью, удерживает от хождения по кругу, когда мне приходится нелегко – и в житейских ситуациях, и с людьми. Я знаю, что это нормально. Что касается нормальности, будь то Утрата, или Офелия, или такая, как Паулина – она настоящая заноза в заднице, – это встречается не так-то часто. Но я не считаю, что все проблемы, все мировое зло можно сокрушить одним шекспировским актом…

Я осекаюсь и хихикаю – оттого, что так увлеклась и из-за двусмысленности. Я обожаю двусмысленности.

– Как всегда, в своем репертуаре, да, Уайльд? Не можешь без скабрезностей?

Рори смеется, и я, к полной для себя неожиданности и забыв о том, что за окном ночь, принимаюсь рассказывать ему о своих мечтах, страхах и увлечениях.

Нет, твой верный друг лишь тот,

Кто по мере сил везде

Поддержать готов в нужде[15].

Пятое декабря

Рори

Мы проболтали с Белл до рассвета, а потом я свалился спать. Она зацепила меня рассказами о Шекспире – ее увлеченность заразительна. Мозги у меня кипели, фонтанируя идеями, связками, возможностями, дальнейшими шагами. Падая головой на подушку, я испытывал облегчение от того, что в ней роились не воспоминания, а что-то другое, однако, когда проснулся утром по сигналу внутреннего будильника, состояние было вялое и тупое.

Сейчас четыре часа дня, и мне кажется, что я нашел решение. Проект Белл настолько хорош, что обязательно должен работать, ей просто нужно найти финансирование. К счастью, среди моих клиентов есть компании со средствами и филантропическими склонностями. Главное – выбрать в союзники правильную. У меня есть ощущение, что Белл проявит щепетильность относительно источника средств, он не должен активно притязать на причастность – несколько предложений на сайте, но без желания все обклеить своим логотипом и вытатуировать ей на лице корпоративный бренд, как-то так. А это означает, что моя первоначальная идея, проблема, которую я собирался решить при ее содействии, ей не подходит. Им нужно брендированное спонсорство, чтобы рекламировать свои добрые дела, но мне удалось состыковать их с акустической компанией – те за милую душу согласились на корпоративную рекламу