Типичный подвал любого жилого помещения. На входе стояла решетка, закрытая на амбарный замок. Внутри помещение освещали обычные электрические лампочки. Здесь хранили постельное белье, одеяла, которые убирали на лето и выдавали только в холод, шторы, тюль и вещи больных.

Полненькая женщина с шишкой на голове записывала все в большую учетную тетрадь. Пролистав ее, она нашла номер, а после бирку с ним. Через минуту мне выдали вещи и попросили расписаться, а после подняли в отделение.

Я успела переодеться. Сергей, терпеливо ожидавший меня в коридоре, взяв за руку, повел из здания во внутренний двор. На улице царила прохлада. По коже тут же пошли мурашки. Сергей снял с себя ветровку и набросил мне на плечи. Я следовала за ним, стоило нам выйти за забор. Сандалии быстро намокли, ноги хлюпали при передвижении. Он шел впереди. Я смотрела ему в спину. Мне стало не по себе, когда Сергей вывел меня из больничного городка и усадил в свою красную иномарку.

Галина Сергеевна сидела на заднем сидении.

Сергей посадил меня рядом с собой. Я молчала, когда он завел мотор и повернулся назад, чтобы ненароком никого не сбить.

Ему пришлось надеть обычные очки.

– Зрение ни к черту. У меня с детства такая шняга.

Я снова промолчала.

Мы ехали всего полчаса. Машина завернула на перекрестке и заехала в застроенный район. Дома здесь были совсем новенькие, выкрашенные в разноцветную краску, с детскими площадками, заполненными каруселями, качелями и лавочками. Здесь на удивление приятно находиться. Одно из зданий выглядело очень старым, видимо, оно построено очень давно. Дом четырехэтажный, из кирпича, четыре подъезда, и на всех стоит домофон. Советские лавочки. Клумбы, засаженные цветами. Небольшая парковка, заставленная автомобилями. Довольно-таки скромно.

Сергей остановил иномарку у самого последнего подъезда. Он выключил мотор, вытащил ключи из замка зажигания и, освободившись от ремня безопасности, помог мне вылезти из машины. Мы взяли вещи из автомобиля и пошли в сторону подъезда, на двери которого белой краской нарисована цифра четыре.

Галина Сергеевна пошла следом за нами.

Мы вошли внутрь и поднялись на последний этаж. Сергей вытащил ключи из кармана джинсов и открыл ими железную дверь, выкрашенную в черную краску.

– Заходи.

Я нерешительно переступила порог квартиры. Сергей зашел самый последний и запер за собой дверь.

– Вот здесь поставишь обувь. – Он указал на обувную полочку. – Проходи. Я пока отнесу вещи наверх.

Это была огромная просторная квартира. Я охнула от неожиданности. Один только зал чего стоит! Такой просторный, с дорогой мебелью, с электрическим камином и лестницей, ведущей наверх, на второй этаж. Тут же была и кухня, перегородка отсутствовала. За кухней находилось еще одно запертое на ключ помещение.

Пока я вертела головой, пытаясь рассмотреть дорогие ковры на полу, стараясь понять, зачем Сергей занавешивает днем окна, Галина Сергеевна уже удалилась в комнату на втором этаже.

– Мама часто ночует у меня дома, – Сергей незаметно подошел ко мне и положил руки на плечи. – Она живет в другом поселке и приезжает очень редко. Мне бывает некогда ее навестить, поэтому она остается у меня. Можешь не переживать, нам она не помешает.

– Сереж?

– Да?

– А зачем ты окна днем занавешиваешь? Неужто ли солнечный свет тебе мешает?

Сергей улыбнулся и, взяв меня за руку, прижал к себе.

– Нет, солнышко, что ты. Просто солнечный свет для меня вреден. Знаешь ли, из-за моей внешней особенности у меня проблемы со здоровьем. Я не могу находиться на свету, плохо вижу, летом мне приходится носить одежду, чтобы не сгореть и не получить рак кожи. У меня это очень давно. Так что я не только красавец, но и инвалид, – он произнес это довольно шутливо.

– Понятно.

– Ну что, пойдем?

Сергей повел меня в комнату наверх, и я почувствовала, как внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.

Он торжественно открыл дверь в спальню.

– Это моя спальня. Я здесь отдыхаю.

Я осторожно заглянула внутрь.

– Ого, какая большая кровать!..

Сергей прикрыл за собой дверь и провел меня в комнату.

Кровать действительно большая – для такого гиганта в самый раз. Постельное белье было атласным, цвета горячего шоколада, наощупь такое приятное, нежное. В углу стоял шифоньер, небольшой стеллаж и совсем уж маленькая тумбочка, такая же, как в палате, в больнице. Сверху на ней разместились часы, кое-какие побрякушки и еще кое-какая мелочь.

Окно здесь тоже было зашторено.

– Ты садись… не стесняйся.

Я осторожно присела на краешек кровати. Сергей тут же присоединился ко мне и впился в меня пристальным взглядом.

– Что?..

Я была очень растеряна. Присутствие рядом взрослого мужчины меня очень смущало. Я отвела взгляд и старалась не смотреть на него. Сердце бешено билось. Руки заледенели. Мне было страшно даже пошевелиться.

– Насть, расслабься. – Сергей осторожно прикоснулся к моим плечам и начал их аккуратно массировать. – Ты очень сильно напряжена. Тебе нельзя волноваться. Ничего страшного не произойдет.

– Ты уверен?

– Ты боишься, что я причиню тебе вред?

Я пожала плечами.

– При всем своем желании… потому что… люблю тебя.

Я изумленно посмотрела на него.

– Да, я люблю тебя. Прости, что не смог тебе сказать сразу… ты тогда мне не поверила, сказала, что я глупый. На самом деле оно так и есть. Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой. Ты… не такая, как остальные…

Сергей аккуратно опустил рукава футболки, оголяя мои плечи. Он начал их покрывать поцелуями. Мне стало неловко, и я не знала, что делать.

– Ты такая… красивая… маленькая…

Сергей гладил мои руки, очень нежно, опускаясь все ниже. А потом резко прижал меня к себе, задыхаясь от чувств.

– Твои волосы… они так вкусно пахнут… – он закопался носом в мои волосы, вдыхая запах шампуня. – Ты мне нравишься… с тех пор, как я увидел тебя в приемнике. Ты такая… соблазнительная…

Сергей начал целовать мою шею, и я не могла пошевелиться: мне приходилось очень туго, я буквально таяла от его прикосновений.

Эмоции захлестнули, и мне стало тяжело дать отпор. Сергей развернул меня к себе лицом