Всё строго по идеям хитрых специалистов из Корускантских турфирм, прекрасно понимавших запросы и замыслы того сегмента публики, в который попадала их парочка.

Медленно поддаваясь настойчивым ласкам падавана, она всё чаще отвечала ему. В ходе увлекательного процесса любовной борьбы на ложе успевая весело подначивать Анд-Рея, игриво уклоняясь от его ловящих ладоней, которыми он проводил по её длинным ногам, вызывая в ней дрожь и восторг.

— Какой же ты джедай, тем более младший? За девушкой ухлёстываешь, словно прожжённый столичный повеса с толстым кошельком? И откуда у падавана такие деньги на весь этот шик? Ты перед лицом подвернувшихся под руку богачей рукой по джедайски не проводил перед визитом ко мне?

Анд-Рей, с наигранным негодованием отверг лёгкую шпильку и не остался в долгу.

— Как могла подумать? Мы, джедаи, не такие! А насчёт меня — какой уж есть… сам вроде как толстосум, хе-хе. Разве плохо, когда у падавана есть что и, главное, на кого тратить? А моё джедайство ни куда от меня не денется. Это — не пересекающиеся понятия.

Съезжавшим на древние инстинкты подсознанием она успела отметить его любопытную трактовку джедайских догм, весьма отличающуюся от общепринятых понятий о них. В общем, то ли население плохо понимает Орденских, умело распускающих мифы о своей аскетичности, то ли её любовник — оч-ч-чень своеобразный джедай. Она ещё подумает об таком противоречии. Но после, после…

Начавший с её коленей, падаван тем временем покрывал поцелуями всё её тело, сильнее разжигая в ней желание ласк, игры и достижения высоты чувственного удовольствия.

Через звуковую систему каюты с подключенного датапада падавана плыли звенящие и чарующие звуки совсем незнакомых ей инструментальных мелодий, рождаемых неизвестными инструментами, а её уносили сладкие волны мечты…

* * *

Впрочем, едва отдышавшись после финала совокупления, она продолжила:

— Как твоя наставница тебе только позволяет такие похождения совершать?

У довольного, словно фелинкс, Анд-Рея и тут нашёлся ответ.

— Тут повезло, не спорю. Да и джедаи… они, знаешь, весьма разные. Риду сама молода, довольно свободных взглядов, особенно по сравнению с некоторыми… замшелыми в своих пост-Руусанских взглядах представителями… старших поколений, а меня поздно переделывать, вырос уже. Я встретил в живую первого джедая всего полгода с хвостиком назад. Это была она, Риду Тирс. Как ты понимаешь — ухмыльнулся чему-то своему Анд-Рей — перед ней был умный, красивый, в меру упитанный мужчина, в полном расцвете сил, воспитывать поздно. Но в Орден таки взяли.

— За то, что такой в меру упитанный? Или твилека твоей неотразимости покорилась и замолвила словечко, э-ээ, перед тем, кто там у вас в Ордене решает подобные вопросы? — игриво продолжила то ли допытываться, то ли подшучивать над ним она.

— Причин, насколько мне известно, несколько. Уверен, что главная из них — весьма высокий уровень Одарённости. Да и чтобы был… под приглядом и на правильной стороне Силы. В тёмные Одарённые, на почве не контролируемой вседозволенности не подался, или… — тут он посерьёзнел — не стал вообще на вроде того, кого ты на переходе сама видела.

Да, она никогда в жизни не забудет тех мгновений. Когда эта самая жизнь едва не оборвалась. И ни в чём не придерёшься к словам того, кто воплощает её романтический интерес.

Но день завершился совсем не так, как она планировала, втайне мечтая, и не решаясь бросить намёк (пиетет перед джедаями по прежнему довлел над ней. Особенно перед ним одним), чтобы он остался у неё после возвращения с орбитальной прогулки.

* * *

Стаканчики с соком кружились вокруг них, повинуясь воле развлекающего её и себя Анд-Рея, а бездна впереди разверзлась с пары слов, мимоходом брошенных между жадным поеданием свежеразогретой нерфовой вырезки и питием прохладительного напитка — блумфруктового сока, которыми они утоляли голод и жажду после соития. И из обмолвок падавана, которые разумеется разожгли в ней иной, помимо сладострастного жара и зова юных тел, огонь.

Она тогда, вспомнив все мелкие детали о Силе и Одарённости, которые практически не попадались в общедоступных сведениях, но не относились к настоящим Орденским секретам и могли быть найдены в исторических хрониках, сопоставив с тем, что явил воочию перед ней в схватке на переходе падаван, уточнила:

— На сколько именно высок твой уровень Одарённости, что тебя взяли в Орден даже в таком возрасте? Насколько мне известно, ваши стараются обучать почти с колыбели.

Анд-Рей немного помялся и не стал особо скромничать, абсолютно серьёзно сообщив:

— Ну… если буду и дальше хорошим, прилежным и воспитанным учеником и повезёт на пути джедая дожить до солидных лет, то возможно, тогда стану и Магистром. Или нет, если более прыткие, чем сам… враги Ордена и Республики на пути окажутся.

Неслабая заявка. Но судя по всему, цену себе тот, кем она увлеклась, знал прекрасно и предпочёл не тратить слова на ложную скромность. В начале разговора она ещё не понимала насколько всё серьёзно. И даже не только в его заявлениях.

Потому и плачет сейчас… он рассказал, разумеется ей малую долю сведений о себе. О-о, ей и этого вполне достаточно.

Знания умножают скорбь…

* * *

Будь проклята её любовь к истории Республики, её погружение в перипетии древних битв, интриг, путешествий к неизвестным мирам и сражений адептов Силы и гигантских звёздных флотов. Будь прокляты её знания о судьбах Одарённых и о том, что они называют Волей Силы.

Она попросила рассказать, откуда он, как попал в Орден, когда впервые ощутил то, что неподвластно подавляющему числу разумных — воспринимать и направлять всем известную, но от этого не менее таинственную и непостижимую Силу.

Сперва неохотно, но умело подводимый её ненавязчивыми расспросами, он сказал ей достаточно.

* * *

Шок.

Он был рождён и жил десятки тысяч лет назад. Артефакт, созданный в те мифические времена, когда не существовала ни «вечная» Республика, и бывший уже тогда древним, открыл ему дверь с планеты, возможно являвшейся легендарной и утерянной прародиной человечества, в далёкое будущее.

В её настоящее. Где Воля Силы свела посредством голонета их.

И вот он рядом, выходец из глубин забытых времён, такой живой, нежный, страстный и… милый, делит ложе их юной страсти. Ему всего семнадцать. Ей — скоро 19.

И их пути пересеклись. Ненадолго? Не навсегда?

Она узнала, разумеется, не так уж и много. Но вполне, чтобы понять — им может быть дальше и не по пути. Возможно, им не быть вместе. А даже если и быть… то всё может закончиться очень грустно. Возможно, даже трагично.

Его ведёт Воля