же они с тобой разговаривают?

– В том-то и дело, они… они в основном молчат. Пялятся на меня, вот и все, и им плевать, если я замечаю их пристальные взгляды. Им не хочется узнать меня получше, не хочется, чтобы я вообще сюда приходил. Может, это из-за моей работы или моей манеры вести беседу.

– Да какое тебе вообще дело до этих людей?

– Не знаю. – Алек поморщился. – Все хотят нравиться другим, разве не так?

Джордж рассмеялся, допил свое пиво и заказал еще.

– Не стоит даже время тратить на такие переживания. Взгляни на все по-другому.

– Просто я не люблю, когда меня осуждают.

•

Они немного поговорили о деле, о свидетеле, о возможной причастности тех двоих. Вскоре разговор зашел о начальнике.

Пару недель назад в участке уволили несколько полицейских – Алек их почти не знал, а вот для Джорджа они были давними друзьями и напарниками.

– Гарри всего лишь делал свою работу.

Джордж покачал головой.

– Никто не заставлял его их выгонять.

– С ними все будет в порядке.

– А когда и нас тоже выпрут?

Алек поставил бокал на стол.

– Не выпрут.

– Почему это?

– И так уже работать некому, как тогда…

– Работать и раньше было некому, – парировал Джордж.

– Я не за этим сюда пришел.

– Ты о чем?

– Очень уж пессимистичная у нас беседа, – ответил Алек, и Джордж засмеялся.

– А сам сейчас десять минут жаловался на то, что тебя никто не любит.

Алек нахмурил лоб.

– Однажды ты придешь на работу и всех нас поубиваешь.

– Что за хрень ты несешь?

– Ты прямо как тот почтальон. – Джордж опять усмехнулся. – С побережья, если не ошибаюсь? Как же его звали…

Алек даже не улыбнулся.

– Он не был почтальоном. И тут нет ничего смешного. Лучше не надо…

Джордж приложил палец к губам и осмотрелся с притворной настороженностью.

– Не волнуйся, нас никто не слышит.

Он отхлебнул пива, и его улыбка как-то изменилась.

Разговор перешел на другие темы. Начали болтать о старых делах, про которые вспоминаешь лишь в такие вечера.

Вечера, когда ты забыл, где твое место. Когда больше нечем заняться. Когда ты не знаешь, нравишься ли ты людям.

В конце они опять вернулись к этому вопросу.

•

Перед уходом Джордж все-таки решил дать напарнику совет. Решил поделиться с ним главным секретом всей жизни.

– Старайся помогать другим. Думай не только о своем благополучии. Не только о том, что в твоем понимании правильно и пристойно. И тогда все эти мысли, – он показал на голову Алека, затем на свою, – улетучатся.

– Эгоистичный подход, – с усмешкой сказал Алек.

– Почему это? Разве ты стал полицейским не для того, чтобы помогать людям?

– Завоевывать расположение окружающих, помогая им, – это как-то…

– Нет-нет. – Джордж натянул пальто. – Если все сделаешь правильно, то вообще не станешь думать о том, нравишься ты кому-то или нет. Их счастье распространится и на тебя. Только это и будет важно. – Он посмотрел на пустые бокалы с отпечатками губ, почти как от помады. Алек не вставал с места. – Так что не переживай, понял?

– Ага, как будто твои слова мне очень помогут…

– Разве отец ничему этому тебя не учил?

Алек молча уставился на бокал.

– Ну, тогда просто будь собой, – со вздохом добавил Джордж.

– Так и сделаю. – Алек сделал глоток пива. Его друг не спешил уходить. – Сейчас допью и пойду.

Джордж вздохнул.

– Серьезно, все в порядке…

– Не похоже.

– Доброй ночи, Джордж.

Немного помедлив, тот ушел, снова вздохнув напоследок. Алек еще посидел, разглядывая свой бокал, потом залпом осушил его и пошел к бару.

– Виски, пожалуйста, – заказал он, опираясь на деревянную стойку.

Заскучавший бармен кивнул.

– Двойную порцию, приятель?

– Двойную.

Пока бармен наливал виски, Алек смотрел в зеркало за барной стойкой.

Ощутив боль, потянулся в карман за парацетамолом.

Нет, садиться обратно за стол нельзя. Сквозь мутное окно Алек увидел террасу паба, огороженную забором из искусственного бамбука и освещенную фонариками.

Нужно подышать свежим воздухом, пусть и под дождем.

Нужно вырваться отсюда.

Алек вышел на улицу под звук колокольчиков над дверью. Лишь через пару мгновений, через пару глотков он понял, что рядом кто-то есть.

У деревянного столба в углу террасы, укрывшись под навесом от дождя, стояла женщина. На ней был красный свитер с черным цветочным узором, похожим на чернильные кляксы. Голубые джинсы заправлены в коричневые сапоги. Она внимательно смотрела в телефон и даже не подняла голову. На столике перед ней – толстая папка с бумагами и записная книжка, прижатые сверху бокалом пива, чтобы не унесло усиливающимся ветром. Через спинку стула перекинуто фиолетовое пальто.

Капли дождя на ее темных волосах переливались в свете мобильного. Она слегка прикусила губу, взволнованная чем-то на экране. Незнакомка получила какое-то сообщение, и уголки ее рта вдруг поползли вверх. Алек тоже улыбнулся, и в этот момент она его заметила.

Черт. Он отвернулся, уткнув взгляд в бокал.

Направился внутрь, глянув напоследок через плечо.

Алек поставил бокал на стол, надел пальто и вышел из паба.

•

Алек выпил лишнего. Надо проветрить голову, поэтому дорогу домой он выбрал подлиннее, вдоль набережной.

Бушевала гроза, но зал игровых автоматов работал даже в такой вечер.

Трейлер, стоявший на парковке у кирпичного здания кафе, качало на ветру.

Внутри горел свет, на пороге стоял мужчина в капюшоне. Незнакомец с каплями дождя на лице посмотрел на Алека, а Алек, тоже промокший, посмотрел на него.

На мгновение оба замерли. Неоновые вывески раскачивались среди шума ливня. Их гул наполнял весь мир, пока больше ничего не осталось.

Мужчина пошевелил губами. Алек не понял, что именно тот произнес и с кем вообще разговаривал. Да и какое ему дело?

Рассерженный, сломленный, он развернулся и зашагал домой, к зданию, которое вовсе не хотелось называть домом, ведь там его ждала одинокая холодная постель.

Завтра Алек пойдет и выкопает лошадей. Встретится с судмедэкспертом, вместе они разберутся, кто это сделал, и тогда эксперт уедет, а он останется. И будет жить дальше своей дерьмовой, расколотой на мелкие части жизнью.

И, пока возможно, будет делать то, что должен делать.

День 2

– Однажды она задала мне вопрос.

Фургон притормозил на повороте.

– Спросила, знаю ли я, чего хочет Господь.

Воздух прорезал шум фейерверков.

– Что за странный вопрос?

Водитель не ответил.

– Ты веришь в Бога? Веришь хоть во что-нибудь?

Водитель пожал плечами.

Все вокруг затихло.

Крики смолкли.

Глава 8