лишнего! С вами как в джазе — не бывает лишних нот, и как в сексе — не бывает лишних поз. Да, во многом вы умнее и эрудированнее меня, но вы точно не из тех женщин, которые злоупотребляют своим умом и превращают мужчину в слабака. Именно поэтому я вас и выбрал.

Л ю д м и л а. Вы же понимаете, что весь смысл нашего телешоу в том, что люди смотрят на кого-то, кто хуже чем они, и думают — какие они хорошие? А весь смысл нашего реального реалити-шоу в обратном — в том, что всякие нелюди смотрят на кого-то, кто лучше чем они, и думают — какие они плохие.

В л а д и м и р. Спокуха, Людмила Анатольевна. Ну так а кому мы ещё нужны кроме друг друга и господа бога? В пост не надо есть мяса — с этим я согласен. Но главное — не есть друг друга. Наши проекты — во имя мира, добра и о том, о чём жизнь наша. О человеческих чувствах: о подлости, о низости, о величии, о святости. В медицинских институтах учат на врачей. В юридических институтах учат на адвокатов. А где учат на человека? Правильно! В наших реалити-шоу и в телевизоре! Когда человек видит что-то ужасное, то он на этом учится. Реалити-шоу в телевизоре — это трушно. Это то, что нужно обычным людям, чтобы изменить что-то в своей психологии и стать лучше. И вот именно поэтому для необычных людей и для прочих нелюдей у нас есть особенный проект. И по всей логике вещей он ни в коем случае не должен технически отличаться от своего телевизионного аналога, кроме некоторых моральных нюансов. Если телевизионное реалити — это «Мурка», то реальное реалити — это Шопен. Уроборос неизбежен, Людмила Анатольевна! Мы показываем людям по телевизору треш, ужас и то, как не нужно жить. Люди смотрят телешоу, учатся на ошибках и показывают, как нужно жить всем остальным, благодаря нашим сакральным трансляциям и серверам. Мы транслируем эту сакральность всяким нелюдям, чтобы эти нелюди диктовали нам свыше, что именно и когда показывать тем обычным людям, которые смотрят телевизор. В этой цепочке всюду должен быть тонкий баланс так называемого моралите. Все телезрители говорят о наших участниках шоу: «Боже, какие глупые». А эти "глупые" действуют на этих же самых зрителей как антидепрессант. Зритель смотрит и думает: «Если такие дураки пробились, то мне в жизни ещё больше повезёт». А наши спонсоры и наблюдатели в свою очередь смотрят на таких зрителей и думают: «Боже, какие счастливые. Если такие холопы счастливы, то мы должны быть счастливы вдвойне». Мы с вами повышаем самооценку и тех, и этих. Это всё и есть искусство строить отношения в сложном мире. Так было испокон веков: суть всегда была неизменна, но выражалась она по-разному. Вносить изменения в эти процессы крайне опасно! Если изменится телевизионное реалити-шоу, то следом за ним изменится и настоящее реалити-шоу, а затем и весь наш мир. Потому что миром как раз и правят те, кто смотрит наше это, так называемое, реальное реалити. Людмила Анатольевна, дорогая вы моя, ну сказано же нашей фирме свыше — зрителя нужно убаюкивать. Зрителя нужно успокаивать. Давать возможность увидеть что-то, что для него важнее всего. В любой здоровой стране большинству людей не должна быть интересна политика. Если в стране большинству людей она интересна, то страна становится больной. Вы же не хотите, чтобы из-за нас началась очередная революционная болезнь? Вашему папе бы это ой как не понравилось. Не забыли ли вы, что мы — государственная организация? Любая власть, если вы помните, от бога. Или вы что-то скрываете?

Л ю д м и л а. Я никогда ничего не скрывала, хотя я уже много лет здесь работаю. И я не жалею о выборе своей профессии. Если бы передо мной вновь оказался этот выбор, я бы приняла точно такое же решение. Потому что на тот момент для меня это был единственный возможный путь к моей мечте и телевидению. Я была тогда очень счастлива, как и сейчас.

В л а д и м и р. Вы слышали про Марию Магдалину? Кем она работала?

Л ю д м и л а. Проституткой, и что?

В л а д и м и р. А чем всё закончилось? Правильно! Она была проституткой, а стала святой.

Л ю д м и л а. Бывает. Одно не исключает другого. Я уже давно это поняла по тому, каким образом устроена политика нашей компании в отношении новых клиентов.

В л а д и м и р. Ну а кому как не проститутке знать, как стремиться к чему-то чистому? Ну, допустим, сделаем мы проект про хороших людей, которые никогда в жизни ничего плохого не делали и говорили "спокойной ночи" перед сном. Это почему и кому вообще надо?

Л ю д м и л а. Кому-нибудь, может, и надо. Никогда не понимала, почему вы не хотите дополнительно делать прекрасные, умные и сложные проекты?

В л а д и м и р. Вы слышали цитату Ленина про интеллигенцию?

Л ю д м и л а. Причём здесь Ленин и то, что интеллигенция — говно?

В л а д и м и р. Потому что я не хочу делать проекты для говна.

Л ю д м и л а. То есть вы согласны с Лениным, что интеллигенция — это говно нации?

В л а д и м и р. Ну, мы же с вами тоже интеллигенция? Я согласен на сто процентов. Потому что если бы у нас была здоровая интеллигенция, у нас вокруг было бы всё по-другому. Все любят шушукаться на кухнях и говорить, какие они Заратустры. А на самом деле выходят — язык в жопу — и делают как нужно. Поэтому вы и лукавите, когда считаете, что совесть нации — это когда нужно делать проекты для умных людей.

Л ю д м и л а. Причём здесь совесть нации? Нужно делать проекты для умных людей, если ты вообще можешь делать такие проекты. Если ты делаешь говно, то ты сам начинаешь тупеть и теряешь навык делать что-то другого уровня. И в какие-то моменты нашей с вами работы меня это пугает. Мне кажется, что я прихожу сюда поиграть, мне классно и весело, и я общаюсь с народом. А