Но Жуков почему-то «первоначальную рукопись» запрятал так, что «подлинные взгляды великого русского полководца» могли до потомков и не дойти. Не будь у него такой сообразительной дочери, мы бы так и довольствовались текстами, которые испохабили проклятые конъюнктурщики из Центрального Комитета.

— 7 -

Старания Марии Георгиевны по восстановлению «первоначальной рукописи» — настоящий научный подвиг. Четверть века непрерывной правки! То одно найдет, то прямо противоположное. А то вдруг потеряет. Но все находки и потери — именно то, что требует данный момент. Однако нам не следует забывать слова самого Жукова, которые он написал на рукописи первого издания: «Этот экземпляр моей рукописи является окончательным. Со всеми дополнениями и изменениями — в печать! 30/VI-68. Санаторий „Барвиха“. Г.К. Жуков». Этот текст неоднократно выставлялся в Лондоне, Париже, Франкфурте в момент первой публикации мемуаров Жукова на немецком, английском, французском и других языках. До появления «самого правдивого» десятого издания этот текст был опубликован в «Красной звезде» (12 декабря 1989 г.).

Эта надпись Жукова, на мой взгляд, совершенно четко указывает на то, что при его жизни никакой «первоначальной рукописи» не существовало, что сам Жуков был полностью согласен с текстом первого издания. Комолов, руководитель авторского коллектива мемуаров Жукова, категорически заявляет, что не было никакой «первоначальной рукописи»: «За многие годы работы над „Воспоминаниями и размышлениями“ мы с автором переработали практически весь имевшийся у него материал. Ни о каких других мемуарах речь не заходила» («Красная звезда», 12 декабря 1989 г.).

После выхода двенадцатого издания мемуаров Жукова я позвонил в издательство. Спрашиваю, понимают ли издатели, что дочь величайшего стратега Мария Георгиевна халтуру гонит? Сначала она триста страниц нашла, потом двести снова потеряла. На ста оставшихся страницах величайший полководец всех времен и народов 14 раз цитирует книги, которые вышли после его смерти. Вы понимаете, спрашиваю, что это означает?

На это возмущенный ответ главного редактора: так он же святой!

Несмотря на мое предупреждение, издательство ОЛМА-ПРЕСС выдало следующее, тринадцатое, издание. Видимо, будут и другие издания и тиражи.

Но все, начиная с «самого правдивого» десятого издания, — бесстыдная халтура.

А первые девять изданий, если следовать логике маршала бронетанковых войск Лосика, надо называть конъюнктурными.

Руководителей издательства ОЛМА-ПРЕСС я убедить не сумел. Они продолжают подсовывать покупателям гнилой товар. И тогда я позвонил в «Красную звезду»:

— Вы там, случаем, Жукова не читали?

— Читали, — бодро отвечают.

— Последние самые правдивые издания, начиная с десятого?

— Как же, как же.

— И ничего не заметили?

— А что?

Рассказываю, в чем дело.

На том конце провода не поверили, но обещали проверить.

Мое сообщение явно проверили, и через пару недель после телефонного разговора, 26 октября 2002 года, в «Красной звезде» мелкими буквами был опубликован следующий текст: «Посмертные издания воспоминаний Г.К. Жукова во времена перестройки якобы восстанавливают изначальный текст рукописи. Однако достоверность внесенных добавлений и исправлений, к сожалению, не может быть подтверждена самим полководцем».

А ведь это катаклизм!

Столько десятилетий непрерывных восхвалений и вдруг — первое сомнение.

И этого пока достаточно. Малая трещинка в ледяном монолите. Пусть пока первая. Будут и другие. Будет время ледохода.

А Марии Георгиевне, дочери величайшего стратега, пожелаем новых успехов в поисках еще не найденных вариантов «первоначальной рукописи». «Истинные взгляды» великого полководца должны быть сохранены для потомков. Как учил величайший стратег, надо уловить дух времени, чтобы не отстать. Ловите, Мария Георгиевна, дух времени.

Только, публикуя вновь открытые перлы, старайтесь держаться в рамках приличия и правдоподобия.

О «фаустпатронах» будете рассказывать после войны внукам, а сейчас без всяких рассуждений наступать вперед!

Приказ Маршала Советского Союза Жукова генерал-полковнику В.И. Кузнецову в ходе штурма Берлина

Тов. Кириченко! Вы плохо выполняете не только мои приказы, но и приказы тов. Жукова. Прикажите командирам бригад возглавить на головных танках свои бригады и повести их в атаку на Берлин, иначе ни чести, ни славы своего корпуса Вы не завоюете. О «панцерфаустах» будете потом рассказывать детям. Генерал-полковник Кузнецов. 21 апреля 1945 г.

Приказ командующего 3-й ударной армией командиру 9 танкового корпуса

— 1 -

К началу 70-х годов ХХ века коммунистическая власть сгнила окончательно.

Было использовано множество способов поднять авторитет Коммунистической партии и ее ленинского Центрального Комитета в глазах народа. На заборах огромными буквами писали: СЛАВА КПСС! Было решено переписать конституцию и вписать в нее особую статью о том, что партия — наш рулевой. Композиторы сочиняли песни о родной партии, поэты — стихи, высоколобые профессора переписывали учебники: все наши великие победы — результат плодотворной деятельности коллективного разума партии!

И тут кто-то вспомнил о Жукове.

Мысль простая и гениальная: пусть величайший полководец всех времен и народов выскажется! Пусть сообщит народу, кто привел страну к победе над Гитлером! Пусть расскажет о роли Центрального Комитета Коммунистической партии в руководстве войной и армией!

Несколько осложняло ситуацию одно обстоятельство: пока сообразили, пока хватились, Жуков уже умер.

— 2 -

Но нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики.

Не беда, что Жуков умер. Не беда, что его мемуары вышли при жизни и разошлись по стране. Не беда, что уже переведены на все мыслимые языки и изданы во многих странах. Мемуары решили подновить в соответствии с требованиями момента. Было высказано предположение, что Жуков понимал роль Центрального Комитета. Раз так, то, ясное дело, свои взгляды на сей счет где-то изложил письменно. Не мог не изложить! Просто прохвосты-цензоры вырезали из рукописи его гениальные соображения. А что, если хорошенько порыться в архивах Жукова? Что, если восстановить первоначальный текст и отпечатать второе издание?

Так и поступили. Обратились к дочери величайшего полководца Марии Георгиевне: нет ли чего о роли Центрального Комитета?

Мария Георгиевна по амбарам помела, по сусекам поскребла и (о чудо!) тут же нашла именно то, что требовали. С этого, собственно, и начался бесконечный процесс волшебного самосовершенствования «Воспоминаний и размышлений». Мемуары Жукова были борзо переписаны на новый лад, и было объявлено, что первое издание — неправильное. А вот теперь-то справедливость восторжествовала, найдено все, что было вырезано цензурой, и врезано в текст. Так родилось второе издание.