Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Репродукция с мозаики Ломоносова 1750-х гг.

Ломоносов много экспериментировал с производством стекла. С этим его увлечением связан сюжет одного из анекдотов. В нем объясняется, как появилось стихотворное послание Ломоносова И. И. Шувалову «О пользе стекла». Эта история была напечатана в журнале «Москвитянин» в 1845 г. «М. В. Ломоносов, обедая однажды у И. И. Шувалова, был в кафтане с большими стеклянными пуговицами, какие тогда нашивали, – и какие мы видали только в маскерадах. Кто-то из гостей – петимер (изысканный щеголь) того времени – неосторожно заметил, что стеклянные пуговицы давно уже не в моде. Ломоносов со свойственною ему горячностию отвечал, что, не следуя моде, он предпочитает их металлическим и всяким другим, и всегда будет носить их из уважения к стеклу. И начал исчислять пользы, доставляемые стеклом в домашнем быту, в ремеслах, художествах, науках и проч. и проч. Исчисленные Ломоносовым пользы стекла показались так важны хозяину, что он просил своего гостя описать все это в стихах. И следствием того было известное послание Ломоносова к Шувалову «О пользе стекла».

Справедливо это происшествие? – теперь между нами живых свидетелей нет. Но так оно дошло до нас по рассказам и по преданию. Судя, однако ж, по характеру ученого поэта – горячему, пылкому, настойчивому – можно не токмо допустить возможность события; но нельзя даже много и сомневаться. Самое начало послания:

и проч.

служит подтверждением и доказательством бывшего спора о стекле». – Так пересказан этот эпизод в статье «Анекдоты о Ломоносове» в журнале «Москвитянин» в 1845 г.

Летом 1756 г. Ломоносов получил землю в Адмиралтейской части Петербурга, построил там дом и мозаичную мастерскую, куда перевел часть мастеров из Усть-Рудиц. В этой мастерской были выполнены портреты Елизаветы Петровны, наследника престола Петра Федоровича, его матери Анны Петровны, графа П. И. Шувалова, Екатерины II.

В 1762–1764 г. Ломоносов создал последнее в своей жизни грандиозное полотно «Полтавская баталия» для неосуществленного проекта памятника Петру I. Об окончании этой работы Ломоносов отправил донесение Сенату: «Неусыпным тщанием сие новое и многотрудное дело ныне совершено, и помянутая мозаичная великая картина в 2 года 7 месяцев окончена набором, шлифовкою и полированием, и рамы по пропорции и по приличеству сделаны медные, кованые и жарко вызолоченные червонным золотом в огне». В «Санкт-Петербургских ведомостях» в 1764 г. в рубрике «Подряды» было опубликовано такое объявление: «Желающие позолотить доброю жаркою позолотой медные рамы к мозаичной картине Полтавской победы, в которых вся поверхность около трех сот квадратных футов, могут для подряду явиться у Статского Советника господина Ломоносова в доме Его на Мойке».

В 1822 г. в журнале «Отечественные записки» было помещено объявление об аукционе «вещам Графа П. В. Гудовича»: «к числу замечательных художественных произведений принадлежит мозаический портрет Петра Великого работы славного М. В. Ломоносова, приобретенный за 240 р. издателем Отечественных Записок…». Издателем журнала «Отечественные записки» в этот период был П. П. Свиньин, живо интересовавшийся историей жизни М. В. Ломоносова.

За достижения в мозаичном деле Ломоносов был избран в члены российской Академии художеств и Болонской академии.

В «Прибавлении» к «Санкт-Петербургским ведомостям» от 24 октября 1763 года напечатан подробный отчет о том, как 10 октября в «Почетные члены Императорской Академии художеств был избран Профессор Михайло Ломоносов» – именно так написано в тексте. Когда директор, члены Академии и приглашенные гости собрались, им было зачитано представление о кандидате. Отмечено, что «Коллежской Советник Ломоносов Санктпетербургской Императорской и Королевской Шведской Академий Наук Член и Химии Профессор, знанием и заслугами известный в ученом свете, не токмо простираясь в науках славное приобретал имя, но и по склонности к художествам открыл к славе России толь редкое еще в свете Мозаичное искусство». Далее Ломоносова приветствовали от имени Академии художеств, заявив о том, что «уважая отменитые Ваши достоинства и приобретенную славу во ученом свете; а особливо почитая толь редкое еще Мозаичное искусство, которое вашим рачением и трудами не токмо к славе России открыто, но и с подлинным успехом совершенства достигает; чего для все почтенное собрание согласно к чести и пользе Академии за благо рассудило присоединить Вас в достоинство Почетного Члена Академии».

Ломоносов «благодарил собранию сею речью: С должным благодарением принимаю от Императорской Академии Художеств толь чувствительной знак ее ко мне благоволения, которое не по знанию моему в высоких искусствах оказать рассудила, но больше уважила мое к ним любление. Однако же, сколько в силах состоит, не примину употреблять возможного рачения, чем бы показать себя достойным такого присвоения, особливо по наукам, которые с художествами тесным союзом сродства соединяясь, всегда требуют друг от друга взаимного вспомоществования». Далее Ломоносов отметил заслуги императрицы Елизаветы Петровны в поддержке российского искусства и науки, а также цветисто и пространно описал, насколько «в благословенный век премудрой ЕКАТЕРИНЫ» можно «представить пред очами просвещенной Европы проницательное остроумие, твердое рассуждение, и ко всем искусствам особливую способность нашего народа».

После Ломоносова в члены Академии художеств принимали «господина Грота, живописца разных зверей и птиц» с картиной, изображающей Черного Орла, терзающего тетерева.

В этой же заметке говорится, что в тот же день Академию художеств «приватно изволила» посетить императрица Екатерина II, прошла по классам, «с особливым удовольствием благоволила смотреть на произвождение каменосечного художества, как оное начинается от пуссирования (лепленья) из воску, и происходя по разным степеням, достигает до совершенного дела мраморных статуй».

Неудивительно, что таким образом соединенные в одной заметке Ломоносов и живописец Грот оказались героями анекдота, опубликованного в 1830 г. в «Литературной газете». «Ломоносов обедал однажды у И. И. Шувалова с каким-то провинциалом. Шувалов читал незадолго перед тем новое произведение Ломоносова, и за обедом завел о том разговор с своим гостем-поэтом, хваля его картины. Простодушный провинциал вслушивался в разговор, и выразумев из него только, что дело шло о картинах, просил Ломоносова списать портреты с него и жены. «Это не по моей части, сударь, – отвечал, улыбаясь, Ломоносов: «Я пишу в другом роде. Но если вам угодно иметь верный ваш портрет, то советую вам попросить о том Грота». – Грот был живописец, славившийся тогда в Петербурге списыванием зверей».

В марте 1764 г. во «Флорентийских ученых ведомостях» по инициативе М. И. Воронцова была помещена статьях об успехах Ломоносова в мозаичном искусстве. Перевод статьи был напечатан в Петербурге в журнале «Ежемесячные сочинения и Известия об ученых делах» в февральском номере. Там же напечатано сообщение о том, что Ломоносов избран членом Болонской академии наук за успехи в изготовлении мозаики и картин из нее.