– А что насчёт детей? – спросила Гвинет. – По мне, лучше им жить с родителями. Джейсон?

– Что? – хмуро спросил Джейсон.

– Ты бы предпочёл остаться здесь или уйти с родителями? – Гвинет была почти уверена в ответе. Хотя… сбежала же она из дома к тётушкам…

– Я люблю отца, – дерзко заявил мальчик. – А магии у меня все равно почти нет. Только вот Габриэла… У неё есть способности. Крохотные, но…

– Значит, я найду вашим родителям место у родни, – сказал Эдмон. – И обещаю, я сделаю все, чтобы вы жили с ними, а не с Мэриком и Гвендолен.

– Не получится, – горько сказал Джейсон. – Они отобрали Генриетту, Вильяма и Леона у Жана. Отберут и нас. Мы же – Семья!

– Жан – это?

– Их отец. Муж тёти Греты. После её смерти их троих, – Джейсон мотнул головой в сторону кузенов, – забрали в Семью. И Гвинет тоже у отца отобрали. Семья – превыше всего!

– Не тогда, когда она превращается в чудовище, – ответил Эдмон. – Я что-нибудь придумаю, Джейсон. А вы хотите вернуться к отцу?

Этот вопрос был задан уже Генриетте, Вильяму и даже малышу Леону.

– Нет, – выпалила Генриетта.

– Да, – одновременно выкрикнул Вильям.

– Папа? – глаза Леона наполнились слезами. – Хочу к папе!

– А ты, Гвинет?

– Пока не знаю, – честно ответила она. – Здесь… интересно.

– И опасно.

– Дай мне время… дядюшка.

– Хорошо, – он кивнул и ушёл. Следом за ним разошлись и остальные. Леона забрала няня. А Гвинет ещё долго стояла у окна, глядя на залитый солнцем сад внизу.

– Сесили! – верная горничная уже ждала её у двери. – Я хочу в сад. Как мне туда попасть?

– Я провожу вас.

– Ты свободна. Просто объясни мне, как туда пройти, – Гвинет нуждалась в одиночестве.

Видимо, Сесили поняла это, потому что, быстро протараторив инструкции, немедленно исчезла. Гвинет не успела запомнить её слова, но решила справиться сама. Как там говорил Эдмон?

Осторожно применяя правила, рассказанные юным дядюшкой, – не воспринимался он ею как дядя, видимо из-за своей сохранившейся молодости, – Гвинет стала изучать дом и довольно скоро вышла в комнату с огромными стеклянными дверьми. Они выводили в сад.

Погуляв какое-то время и пригревшись на солнышке, Гвинет села на скамейку и закрыла глаза. Она сидела так довольно долго, пока её не накрыла тень.

Лениво приоткрыв один глаз, девочка опознала Эдмона и подвинулась немного, давая ему возможность сесть. Говорить ей не хотелось. Ему, похоже, тоже.

Шло время. Стояла прозрачная тишина, сотканная из тихих звуков сада. Ветер, перекликивание птиц, гудение шмелей…

Внезапно Эдмон нарушил эту сказочную тишину.

– Я и представить себе не мог, что моё возвращение вызовет столько неприязни. Я не прошу их радоваться, но и на столь откровенную ненависть тоже не рассчитывал! – в голосе его звучало отчаяние.

Но Гвинет не собиралась ему сочувствовать.

– Ты же знал, чем закончится суд! – обрушилась она на него. – Неужели никак нельзя было обойтись без него? Нашли бы какой-то способ наказать Свентона не столь болезненно.

– Такого способа нет, – резко отрубил Эдмон. – И ты не видела, как много людей освободили мы с Мэриком. Их около сотни. Сотня людей оказалась превращена в часовые фигурки лишь потому, что чем-то не угодила Свентону!

– Но все же, этот суд…

– Такова Семья, Гвинет. Здесь выживает сильнейший. Слабые – умирают. А я хочу жить. Это неправильно?

– Правильно, но так жестоко! Какая же вы после этого семья?

– Сильная и уважаемая, – горько хмыкнул Эдмон.

– Но ненастоящая, – с уверенностью сказала Гвинет. – Настоящая – где все друг за друга.

– Свентон, убирая тебя, всего лишь заботился о будущем дочери. Значит, его маленькая семья – настоящая? Ведь она оказалась важнее твоей жизни. Если же верить тебе, то ради семьи можно пойти и на преступление.

– Не думаю, – покачала головой Гвинет. – Семья – те, кого защищаешь, оставаясь ради них человеком, а не убийцей.

Это были не совсем её слова – так говорила Кэтрин. Кэт была любительницей подобных моральных кодексов, не считаясь с их невыполнимостью. Но сейчас почему – то Гвинет поддерживала и понимала сестру. Пусть и не родную, но такую… правильную.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросил Эдмон.

– Пятнадцать… будет. Через полтора месяца. Это важно?

– Сколько лет ты здесь?

– Второй день, – невольно засмеялась Гвинет. – Тётки ругались, что меня хорошо спрятали, так что забрали меня лишь вчера. Послушай, Эдмон… Говорили, будто живя среди людей, магию теряешь. Как же я смогла вчера ею воспользоваться?

– Поэтому я и спросил тебя о возрасте. Если бы тебя не нашли до того, как тебе исполнится пятнадцать, то твои способности как бы «уснули». И «проспали» бы до тех пор, пока кто-то из твоих потомков не оказался в одном из Домов.

– А снова «усыпить» их не получится? Я не уверена, что хочу здесь оставаться.

– Если ты в день рождения окажешься не у источника, то есть, вне дома, то получится.

– Значит, у меня есть время, – повеселела Гвинет.

– Время для чего?

– Понимаешь… Здесь интересно. Привидения водятся, дома странные… Эдмон, ты не понимаешь. Это же приключение! Маленькое, безопасное приключение!

– Ничего себе – «безопасное»!

– Но дядя Свентон больше не опасен.

– Не стоит недооценивать остальных.

– Эдмон, это называется «паранойя».

– Гвинет, это называется «осторожность».

– Эдмон, вот ты где, – на тропинке появилась тётя Гиацинта. – Я искала тебя. Хотела поговорить.

– К вашим услугам, кузина. Гвинет, я вас покину.

Эдмон встал и подошёл к тёте Гиацинте. Предложил ей руку, и они скрылись из виду за кустами. Гвинет ещё немного посидела на скамейке, но добродушное настроение ушло, и она тоже решила вернуться в дом. Интересно, что задумала тётя Гиацинта… Но подслушивать Гвинет не станет! Ни за что не станет. Хотя бы потому, что маг Эдмон может легко её обнаружить.

Как легко она поверила в магию! Впрочем, после сегодняшнего утра трудно в неё не поверить. Либо она признает существование магии, либо придётся решить: она сошла с ума.

Гвинет вошла в дом и побрела искать свою комнату. Или кого-нибудь, кто подскажет, где её комната. Думать совсем не хотелось.

Вечер прошёл напряжённо. До ужина Гвинет провалялась в своей комнате, глядя в потолок, за едой все молчали, лишь изредка обмениваясь необходимыми репликами – просьбами, а после все разошлись по комнатам. Гвинет хотела пристроиться к Эдмону, поговорить с ним, но он ушёл очень быстро. Пришлось вернуться в комнату.