— Твоя мать, Кэсси, — Алек покачал головой. — Ей следовало…. — Он вздохнул. — Ты всегда была славным ребенком.

— Думаю, да. — Она повесила шар на ветку, до которой не мог дотянуться Алек. — Как и Сол.

За ее словами последовала тишина, затем Алек рассмеялся.

— Это точно. Без его участия не обходилась ни одна детская шалость.

Повернувшись к нему лицом, Кэсси возмущенно ответила:

— Он был хорошим мальчиком, Алек.

Пожилой мужчина опустил глаза.

— Да, Кэсси. Я согласен, Сол тоже был хорошим.

Кэсси не верила своим ушам.

— Он тоже заслужил праздник.

— Да, — ответил Алек, — заслужил.

— И он не заслужил, чтобы его избивали, как ты делал раньше.

— Черт побери, Кэсси, — процедил он сквозь зубы, — оставь это. Я думал, мы хотим создать праздничное настроение. Только…

— Что — только?

Она подняла бровь. При этом ее пухлая нижняя губа чуть оттопырилась, и Сол сглотнул.

— Просто не лезь не в свое дело.

Ее глаза яростно засверкали.

— Я часто голодала, потому что другие «не лезли не в свое дело», как ты выражаешься. С тех пор я поклялась себе, что никогда не буду держаться в стороне от подобного.

Разве с этим можно было спорить?

— Она права, парень, — пробормотал Алек, сердито посмотрев на Кэсси. — Ты умеешь заставить человека почувствовать себя ничтожнейшим из ничтожеств, Кэсси Кэмпбелл.

— Паркер, — поправила его она.

Алек засмеялся.

— Ты никогда не будешь Паркер. Паркеры не суют нос в чужие дела.

— Они замечательные люди, а тебе не было бы стыдно, будь твоя совесть чиста, — бросила она в ответ.

Сол не выдержал и рассмеялся.

— Уступи сейчас, — посоветовал он Алеку. — Такую, как она, тебе не переспорить. — Он сомневался, что это вообще возможно.

Закатив глаза, она швырнула ему мишуру.

— Займись делом.

— Она права, парень, мне не следовало тебя пороть.

У Сола вытянулось лицо. Почувствовав себя ужасно неловко, он замер на месте с мишурой в руках. Ему не хотелось начинать этот разговор. Ни сейчас, ни когда-либо.

— Прости меня, — сказал Алек.

Сол как ни в чем не бывало продолжил вешать мишуру.

— Я и не жду, что ты меня простишь, но признаю, что был не прав.

Стиснув зубы, Сол начал расправлять мишуру на ветках.

— Я хочу, чтобы ты знал, как я сожалею. Как бы мне хотелось вернуть время и все исправить…

Руки Сола замерли. Он не сомневался в искренности слов Алека. В комнате воцарилась тишина. Он чувствовал на себе взгляд Кэсси, но не знал, какой ответ она хочет от него услышать.

Она легонько ударила его по ноге.

— Ой, прости.

Ее брови насмешливо взметнулись вверх. Фиалковые глаза были полны сочувствия, веселья и нежности, и это его успокоило. Он обнаружил, что улыбается.

Кэсси улыбнулась в ответ.

— Думаю, нужно было сказать что-нибудь важное. Ваше здоровье! — Она чокнулась с обоими мужчинами.

Немного помедлив, Сол чокнулся с Алеком.

— Твое здоровье.

— Твое здоровье, — пробурчал Алек, но глаза его улыбались.

— А теперь, старая развалина, поднимайся со своего кресла. Мне нужно встать на него, чтобы дотянуться до макушки елки.

Что-то пробурчав себе под нос, Алек подчинился. Сол протянул ему руку, и он принял ее. Кэсси осторожно взобралась на кресло и, встав на цыпочки, прикрепила к макушке елки золотоволосого ангела.

Почему у ангелов всегда светлые волосы, а не темные, как у…

— Готово, — заявила Кэсси. — Можете мне поаплодировать.

Сол и Алек захлопали в ладоши. Лучше подчиниться, чем с ней спорить. К тому же она была такой красивой — с разрумянившимися щеками и сверкающими глазами, что у Сола не хватило духа разочаровать ее. Или Алека. У него возникло ощущение, будто в глубине души Алек наслаждался атмосферой Рождества.

Точнее, атмосферой, созданной Кэсси.

Сол протянул руку, чтобы помочь ей спуститься, и она взялась за нее. Если бы не Алек, он бы обхватил ее за талию и прижал к себе. Вместо этого ему пришлось довольствоваться лишь ее пьянящим ароматом.

Но Кэсси не торопилась отпускать его руку. Их взгляды встретились, и его бросило в жар. Ее зрачки расширились, улыбка поблекла, затем она отвела взгляд и отдернула руку.

Завтра вечером. Он сгорал от нетерпения. Она пригласила его на ужин к себе домой, и Алека там не будет. Возможно, тогда Кэсси поймет, почему он на самом деле вернулся домой.

Подъезжая к дому Кэсси, Сол обнаружил рядом с ним еще три машины, и у него внутри все упало. Разочарованию его не было предела.

Она пригласила его не на романтический ужин, а на дружескую вечеринку.

Идиот!

Он вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев, затем со злостью выдернул ключ из замка зажигания. Вот как бывает, когда не задаешь вопросов! Повернувшись, он посмотрел на букет ромашек на сиденье рядом. На мгновение ему захотелось уехать и никогда не возвращаться.

Сол в течение нескольких минут тупо смотрел вперед, затем разжал руки. Кэсси не заслужила подобного. Она всегда желала для него лучшего, дарила ему свою бескорыстную дружбу. В этом не было ее вины, как и в остальном.

Не забывай об этом, Адамс.

И все же, когда она встретила его на крыльце с улыбкой, он испытал знакомое щемящее чувство. Она была такой красивой в розовой юбке и лимонном топе, открывавшем загорелые плечи и подчеркивавшем се совершенные формы. В то же время ее одежда не была вызывающей. Кэсси никогда не выставляла свою сексуальность напоказ.

Она пожала ему руку.

— Рада тебя видеть, Сол.

Он заметил, что она немного подкрасилась. Ее глаза стали большими и выразительными. Точнее, больше и выразительнее. При виде ее губ, чуть тронутых персиковым блеском, у него пересохло во рту.

Их взгляды встретились, и ее глаза потемнели. Сол тяжело сглотнул. Затем Кэсси отстранилась, убрала волосы за уши и провела левой рукой по подолу юбки. Ее безымянный палец без кольца напомнил ему, какая гигантская пропасть их разделяла.

— Они для меня? — Кэсси кивком указала на ромашки.

С трудом разжав пальцы, он протянул ей букет.

— Спасибо. — Она понюхала цветы. — Пошли к остальным.

«Остальными» оказались Кит и Филип, лучшие школьные друзья Брайана, Джеральдина, жена Филипа, и сестра Брайана Трейси.