топчи без зазрения.

Как только стемнеет, я стану орлиным зрением.

Как стойкость тебя покинет, как будто изменница,

Я буду надеждой, в которую стойко верится.

Когда не сможешь терпеть до глухого хрипения

Душевных нейронов. Я стану твоим терпением.

Споткнись — подниму, прижмись — обниму.

Спасу от всего, как ты меня спасал саму.

***

В промозглые дни, когда воздух до минуса стынет,

Когда мир от нагретого солнца покроет лёд.

Стань моей самой жаркой, сухой пустыней,

В песках у которой никто меня не найдёт.

В решётчатой клетке из прутьев, вгоняемых привычкой,

Ключи от которой утеряны, как смысл на странице.

Стань для меня спасительной ловкой отмычкой,

Которая на свободу мне даст возвратиться.

В бокале штормит, на сердце тоже местами.

Придётся унять, коль само оно не устаканется.

Стань моим трезвым глотком после бури в стакане,

Если больше ничем в этой жизни уже не станется.

***

Меня захлестнуло волною, когда тебя рябью.

Не бей по больному сердцу, сама себя я бью.

Я часто тебя вспоминаю, меня ты — реже,

Во мне громыхания чувств, в тебе — лишь скрежет.

Меня завалило камнями, когда тебя пухом,

Не надо глушить моё чувство, когда твоё глухо.

Я сильно тебя люблю, меня ты — малость,

Во мне ещё брезжит свет, в тебе — не осталось.

Сводит меня с ума, тебя — лишь с мысли.

Душа виновата сама в каком-нибудь смысле.

Я миром с тобой поделюсь, ты со мной — местами.

Мы бы стали одним единым. Но мы не станем.

***

Не прыгай в мои костры,

Сгорай постепенно сам.

Языки от огня так остры,

Что угрозой сулят лесам.

Не подсовывай спички в мой

Разгоревшийся жаркий ад.

Пока можешь идти домой,

Уходи, не смотря назад.

Не пытайся раздуть пожар,

Чтобы пламя хватило двоим.

Если шанс есть отсюда сбежать,

То пускай он будет твоим.

Не туши меня летней водой,

Не спасёт от ожогов литьё.

Хоть и в заводи мы одной,

Тут для каждого свой котёл.

Не прыгай в мои костры,

Полыхающие меж хвой.

Если есть шанс, чтоб кто-то остыл,

Пускай тогда будет он твой.

Не тяни ко мне руки, спрячь,

Охлади их, подставив дождю.

Мой костёр невозможно горяч,

Как песок у саха́рских дюн.

Не подкидывай хворост и не

Пытайся тянуть назад.

Теперь гарью на простыне

Я оставлю тебе аромат.

Не прыгай в огонь, сердцам

Бесполезно сгорать двоим.

Коль есть шанс избежать конца,

То пускай он будет твоим.

***

Одинокий старик как-то в парке мне резко сказал,

Что рядом с ним занято место его женой.

Поначалу я так разозлился, закатил глаза,

Взывая к вселенной с вопросом — да боже мой!

Одинокий старик всё сидел и сидел один,

Не пытаясь скрывать от меня свой лихой обман.

Я же всех, кто неспешно мимо него проходил,

Окидывал взглядом, отложив ненадолго роман.

Никто из прохожих к нему не подумал присесть,

Но старик был своим одиночеством увлечён.

Я решил подойти и задать свой вопрос, как есть,

Почему мне соврал, ни на миг не дрогнув плечом.

Старик рассказал — не бывает жизнь без потерь,

С любимой он повстречался в такой же зной.

Она умерла недавно, а он теперь

Пытался всё вспомнить и снова побыть с женой.

Я так устыдился себя, что укрылся в тень,

Наблюдая, себя ругал, какой я кретин.

Старик всё сидел пока не закончился день.

Жена оставалась с ним в сердце, он был не один.

***

Она не любила розы, дожди и грозы,

Всегда покупала пионы и томик прозы.

Смеялась до слёз, и я вытирал ей слёзы,

Доставая платок из кармана, как тайный козырь.

Она не любила туманы, враньё и обманы.

На картах всегда выбирала далёкие страны.

Была неуклюжа, и я исцелял ей раны,

Прятал бинты и зелёнку в свои карманы.

Она не любила закаты, вечера и агаты,

Просила всегда жемчуга ещё до зарплаты.

Она уходила, и я не кричал «куда ты».

Куда бы ни шла, она возвращалась обратно.

Она не любила обеды, июли и среды,

Под платья всегда одевала нелепые кеды.

Мёрзла до дрожи, и я покупал ей пледы.

Пока не заснёт, поддерживал все беседы.

Она не любила комки в своей сахарной вате,

Всегда застилала свою половину кровати.

Она не любила так сильно, да и с какой стати.

Она ведь любила меня. И мне этого хватит.

***

Прощай. Пусть тебя согреет тепло плаща.

Оказалось, тебе моего огня недостаточно.

А он ведь всё так же греет, пускай и остаточно…

Прощай. Мне же не за что тебя прощать.

Привет. Уже мне не скажешь. И лишь вельвет

Твоего пиджака останется осязаемым.

Дорога для нас была долгой, вот и срезая мы

Управления не удержали и прямо в кювет.

Постой. Прихожая никогда ещё столь пустой

Не была без твоих сапог грифельного оттенка.

Ты забрал все портреты с собой, и теперь мне стенка

Без них представляется более чем холостой.

Запри. Входную на три оборота, не то внутри

Жутко как в тёмном лесу жить в простом шалаше.

В каждой комнате мне пришлось зажигать торшер,

Хорошо, что их, как и комнат, всех ровно три.

Храни. Приторный бархат объятий, в недрах они

Пускай принесут хоть какое-то отрезвленье

Тому из нас двух, кто не любит, кто более менее

Не так огорчён раставаньем, не так раним.

Прощай. Забрось мене гнить, словно стены в побегах плюща.

За старой калиткой, скрипящей на сильном ветру.

Сотри эпизоды из жизни. Я тоже сотру,

Но оставлю на память тепло твоего плаща.

***

Теряюсь в твоём ярком свете, как тьма на рассвете,

Как рыба всегда попадаю в коварные сети.

Блуждаю в твоих лабиринтах, по тем же дорогам,

Теряю слова, позволяю звучать лишь предлогам.

Я таю в тебе всё время, как корж в сладком креме,

Стою, как пустое значенье в твоей теореме.

Цепляюсь, как рыба, за самые острые блёсна,

Плутаю в твоих следах, как будто в трёх соснах.

Сжимаю тебя в тески, как собою пески

Зыбучие поглощают, видны лишь носки.

Карабкаюсь вверх по твоим необъятным го́рам,

Прижимаюсь, как гайка к болту, до конца, до упора.

Теряюсь в твоих океанах, скитаюсь в саваннах,

Принимаю тебя, словно душ в керамических ваннах.

Пью по глотку, не пьянею, но явно спиваюсь.

Так сложно