Света с Пашкой скромно в углу. Новообращённая сидела с тихой улыбкой, как Рафаэлевская мадонна. Аромат благоухающего миро до сей поры витал над ней. Пашка принюхивался, улыбался и периодически целовал жену в лоб. Сегодня в их жизни произошло нечто Великое…

Глава девятая

Пятница. Представление прошло как-то легко и радостно. Тёплый летний вечер не спешил в ночь. Было ещё светло. Пашка со Светой решили пройтись по парку, вокруг пруда, что рядом с цирком. Они разговаривали. Пашка шутил, периодически нежно трогал талию Светы. Незаметно вышли на Октябрьский проспект. Слева оказалась гостиница «Вятка». Уютными люстрами манил ресторан.

– А не отужинать ли нам в сим прекрасном заведении? Не тряхнуть ли, так сказать, мошной! Благо до зарплаты рукой подать! Гульнём? – Пашка прищурил глаз. Света подумала и утвердительно кивнула:

– Эх, гуляй рванина от рубля и… ниже! – Света поддержала разухабистое настроение мужа.

– Не-е, Точка! Экономить мы с тобой не будем! Мы же не коты Матроскины! Пропьём всё до копейки!..

С этим радостным, безоблачным настроением они и вошли в ресторан.

В зале звучала негромкая музыка. Бармен сбивал коктейль для «своеобразного» клиента с женскими манерами и блудливым взглядом. Тот сидел на высоком стуле у барной стойки и поигрывал ножкой. В глубине притемнённого зала шумела компания из нескольких человек. Вокруг них «крутился на пупе» официант. «Видать, люди не простые», – подумал Пашка, выбирая место, куда присесть.

– Сюда садиться не стоит! Это место постоянных посетителей… – туманно объяснил подошедший официант с кожаным талмудом меню подмышкой.

– Их же нет пока! Мы посидим здесь? Тут удобно, красиво.

– Ваше счастье, что нет. Не дай бог придут. Лучше пересядьте от греха подальше…

Пашка со Светой переглянулись, хмыкнули, пожали плечами и сели поближе к окну, в метрах десяти от «греха подальше». Официант облегчённо выдохнул и стал терпеливо объяснять что есть на кухне в наличии. Неожиданно он принёс бутылку красного дорогого вина.

– Мы не заказывали! – Пашка поднял брови на официанта.

– Это вам во-он от того столика…

В той стороне, куда он показал, обозначилось движение. Оттуда приветственно махали руками, подняв большие пальцы вверх.

– Менты гуляют!.. – с глубоким вздохом и какой-то затаённой горечью прозвучало от официанта.

Один из компании встал и нетвёрдой походкой подошёл к столику, где сидели Пашка со Светой в ожидании заказанных яств.

– Ребята! Мы вас узнали! Вы классные артисты! Видели вас в цирке на представлении – дежурили там позавчера. Давайте к нам, посидим, выпьем!

– Спасибо большое! Мы так наломались сегодня, что хочется просто побыть в тишине, поужинать. Готовить уже руки не поднимаются. Вы уж нас извините! Надеюсь, поймёте – не в обиду!

Подошедший поднял руки вверх, мол, понимаем, сами трудимся в поте лица.

– Если что, мы на страже порядка и закона всегда и везде! Кто обидит – мы рядом! – отрапортовал он. Отдал честь, приложив руку ко лбу, галантно поклонился и, пошатываясь, поковылял к коллегам. Там вскоре раздался взрыв хохота – обломался!..

– К пустой голове руку не прикладывают!.. – Пашка тихо и двусмысленно сопроводил отход восвояси доблестного стража порядка и закона.

Они неторопливо ели, слушали музыку, наслаждались блюдами. Света попивала глоточками подаренное вино. Оно было и впрямь восхитительным.

Вдруг вокруг что-то мгновенно изменилось. Компания на дальних столах затихла, бармен замер. Клиента, что восседал за барной стойкой, словно ветром сдуло. Официанты вытянулись во фрунт. В воздухе повисло напряжение. Словно листвой зашелестело: «Прокопские! Прокопские!..»

В зал вошли шесть человек в длинных пиджаках, чёрных рубашках с распахнутыми воротами, в золотых перстнях, таких же часах и цепочках на шеях, толщиной с цепь дверную. Каждый из них держал в руке примету времени и гордость настоящего делового человека – чёрный прямоугольник невероятно дорогого мобильного телефона с выдвижной антенной. Движения их были подчёркнуто неторопливыми, тягучими, словно им было лень шевелиться и всё окружающее смертельно надоело. Они оглядели зал, направились к столу, от сидения за которым недавно отговорили Пашку со Светой. Официанты со всех ног бросились сдвигать столы для «дорогих гостей».

– Понятно! Вспомнишь солнце – вот и лучик!.. – пробурчал Пашка, не поднимая головы, озвучив предсказание ясновидящего официанта.

– Что случилось, Пух?

– Да ничего особенного – местная братва пожаловала!

– Какая братва? – Света не сразу сообразила.

– Бандосы…

– Ну, мы же их не трогаем! Они сами по себе, мы тоже…

– Хорошо, если так. Но лучше, как в том еврейском анекдоте: «Не знаю, о чём вы тут говорите, но ехать надо!..» И побыстрее. От того самого греха, о котором предупреждал официант. Помнишь, как там у Грибоедова: «Ах! От господ подалей! У них беды себе на каждый час готовь. Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!..»

Официанты скоропалительно накрывали столы. Там уже подняли рюмки, сдвинули и с видимым смаком-шиком опрокинули в раскрытые рты. «После первой и второй…» Закусили. Огляделись ещё раз…

Пашка жестами подзывал официантов, чтобы расплатиться и уйти. Его заметили. Браток с замашками борца тяжёлой комплекции классического стиля подошёл, наклонился, дыхнул спиртным.

– Чё, брателла, крыльями машешь! Не видишь, люди заняты! Твоя маруха? Потанцуем?

– Я сегодня уже натанцевалась! – Света смело посмотрела в глаза неожиданному кавалеру. – Вон того суженого-ряженого пригласи! – она указала на испуганно выглядывающего персонажа в зауженных брючках и с манерами переспелой девственницы. – Он с радостью! А мне сейчас не до сук!.. – Последнее слово она выделила. Но расслышать в этом слове подвох дано было не каждому. Пашка оторопел от такой смелости своей жены.

– Ты чё, бикса, страх потеряла?

– Вали! Иначе перо в бок получишь! – Пашка привстал, поиграл ножом, которым только что терзал в тарелке мясо. Его не то что воткнуть куда-то было невозможно, он и резать-то не резал. Но тем не менее – шаг был сделан. Выбор тоже…

Тот, кому Пашка угрожал, вдруг заржал как владимирский тяжеловоз. Присел на свободный стул. По пути достал из-за спины ТТ, красноречиво положил его на стол и никак не мог остановиться, зайдясь в приступе смеха. Его компания внимательно смотрела на происходящее.

Пашка стоял со столовым никелированным ножом бледнее бледного, понимая, что сейчас произойдёт. Он наклонил голову, сверля глазами противника. Его визави заходился смехом, явно будучи под «марафетом», но на всякий случай тоже не спускал глаз с Пашки…

Эти отчаянные ребятки девяностых вертели всех и вся, в том числе и себя. Это был повсеместный смертельный аттракцион безудержной смелости, который мог случиться лишь в этой развалившейся, почти неуправляемой гигантской стране. Жили они широко, с размахом. И недолго. Большинство из них время