В точности как посланный ей подарок. Он весь уик-энд гадал, что она думает о букете. Улыбнулась? Хотела ему позвонить?

– Простите, если помешала, – заметила она, ни на секунду не глядя на Уилла. – Я подумала, что неплохо бы освежить ваш офис.

Патрик взглянул на бумаги на столе, но знаком велел ей войти. Уилл не сводил глаз с Кэт, с ее миниатюрной фигурки, такой аккуратной в темной рубашке и облегающих черных брюках. У него чесались руки ласкать ее. Без одежды.

Вид у нее был самый ехидный. Она что-то затеяла, и это заставило его насторожиться.

– Я не всегда ставлю сюда цветы, но подумала, что это прелестный букет.

Она поставила букет на приставной столик, между двумя кожаными креслами у дальней стены.

– Я получила букет вчера, и у меня сразу началась аллергия. Думала выбросить цветы, но решила, что вы хотите чего-то свежего для своего офиса, мистер Роулинг.

Уилл встал. Она получила цветы вчера? Принесла его букет в отцовский офис и вот так просто отдает?

Очевидно, его маленькая Кэт становится сварливой!

– Не знал, что у тебя аллергия, – заметил он, чем привлек к себе всеобщее внимание.

– Да откуда тебе знать? – отпарировала она с немного большим запалом, чем он привык слышать от нее. – Беседуйте дальше, я ушла.

Когда она выскочила из комнаты так же быстро, как появилась, Уилл взглянул на отца, ответившего ему пристальным взглядом прищуренных глаз.

– Держи руки подальше от моих слуг, – предостерег отец. – Ты уже один раз попытался. Я не хотел держать ее в доме, но Джеймс поклялся, что она – лучшая горничная из тех, что у него были. Ее мать тоже была хорошим работником, так что не заставляй меня пожалеть о своем решении.

Черта с два он позволит отцу, да и кому-то еще диктовать, что можно и чего нельзя делать с Кэт!

– Как только мы официально подпишем контракт с Черрингтонами, нужно послать им хорошего старого вина с запиской.

Патрик встал, оперся руками о стол и подался вперед:

– Ты меняешь тему.

– Вопрос о твоих слугах или моей личной жизни не имеет значения для этой встречи, – возразил Уилл. – Я сообщу тебе, если что-то изменится, но мой помощник должен послать все документы имейлом к концу дня.

Он направился к двери, но тут же оглянулся:

– Да, и в следующий раз, когда Кэт заговорит с тобой, предлагаю быть с ней вежливым и, по крайней мере, смотреть ей в глаза.

Оставив отца с широко открытым ртом, Уилл покинул офис.

Черт возьми! Почему он не задумываясь бросился на ее защиту? Ему следовало бы оскорбиться, что она отдала его цветы Патрику. В этом крылась некая извращенная ирония, но нервы Уилла были слишком натянуты, чтобы понять, в чем дело. Почему он так завелся оттого, что она нагло швырнула ему в лицо его же подарок.

Уилл обыскал первые два этажа, но не нашел Кэт.

Он вернулся на первый этаж и прошел в глубь дома, где находилась прачечная. Дверь была закрыта, и, повернув ручку, он обнаружил, что она заперта.

Уилл стукнул в толстую деревянную дверь и стал ждать. Наконец замок щелкнул и дверь открылась. Он встретился взглядом с темными глазами Кэт.

– Что тебе нужно?

– Можно войти?

– Сейчас неподходящее время.

Ему плевать, подходящее время или нет. Он здесь, и она должна поговорить с ним.

Уилл толкнул дверь, и Кэт пришлось отступить. Он втиснулся в комнату и запер за собой дверь.

Кэт стояла к нему спиной. Плечи ее были опущены.

– Что тебе нужно, Уилл?

– Тебе не понравились цветы? – спросил он, скрестив руки на груди и прислоняясь к двери.

– Я люблю цветы. Мне не нравится твой банальный способ привлечь мое внимание или пытаться купить меня.

Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе:

– Взгляни на меня, черт возьми!

Он тут же понял, почему она отвернулась. Она сжимала полы рубашки, но холмики грудей и краешек красного бюстгальтера лишили его дара речи.

– Я пыталась отнести маленькую полку в кладовую, задела и порвала рубашку, – пояснила она, глядя куда угодно, только не в его лицо. – Прибежала сюда, потому что знала, что где-то здесь был набор для шитья. А может, и другая рубашка.

Все, что он хотел сказать ей, вылетело из головы. Сейчас он потерял способность связно мыслить, особенно при виде ее обнаженной сливочно-белой кожи.

– Буду благодарна, если не станешь так глазеть, – прошипела она. – У меня нет времени на игры, двусмысленные разговоры или что еще там ты приготовил для меня. Мне нужно закончить работу, но сначала прикрыть сиськи.

Ее язвительный тон, вероятно, был призван ослабить напряжение, но он хотел ее слишком долго, чтобы позволить чему-то отвлечь его.

Он сделал шаг, другой, пока не прижал ее к противоположной стене. Она вцепилась в рубашку; глаза широко раскрыты, щеки горели, в ней было что-то распутное и одновременно невинное.

– Что тебе нравится? – спросил он.

Кэт облизала губы.

– Что? – прошептала она.

Уилл оперся рукой о стену и слегка наклонился к девушке:

– Ты не любишь цветы. Что ты любишь?

– Я очень люблю цветы. Просто принимала тебя за кого-то, кто не ведет себя банально. Но ты пытаешься соблазнить горничную, так что, может быть, руководствуешься сплошными банальностями.

Уилл погладил ее по щеке и, запустив руку в волосы, наклонился еще ниже.

– Мне все равно, королева ты, горничная или бездомная бродяжка на углу. Я знаю, чего хочу, и хочу тебя, Кэт.

Она слегка уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть. Но сразу было видно, что она просто делает вид, недаром задыхалась и не сводила глаз с его губ.

– Я не продаюсь, – неубедительно пробормотала она.

Он легонько коснулся губами ее губ, отчего по ее телу прошла дрожь.

– Может, тогда я только попробую…

Держа Кэт за волосы, Уилл повернул ее голову так, что их губы встретились. Если она совсем не хочет его, почему не сопротивляется?

Кэт была самой сладостной на вкус женщиной. Ни одна с ней не сравнится!

Тонкие руки скользнули вверх по его груди и сжали плечи, а это означало, что она отпустила рубашку.

Уилл сжал ее талию одной рукой. Другая скользнула под подол ее рубашки, погладила гладкую теплую кожу. Большой палец погладил грудь под кружевным бюстгальтером.

Кэт с тихим стоном прижалась к нему. Пусть она твердила, что он ей неинтересен, но тело говорило о другом.

Уилл чуть отстранился и расстегнул ее рубашку. Раздвинул полы и сжал ее груди. При виде красного бюстгальтера что-то в нем шевельнулось. Пусть Кэт может быть милой и совсем невинной, но она любила сексуальное белье. Приятно узнать.