Юн толкнул челнок ногой, прыгнул на ходу и погрёб вперёд. Охотники гнались за стадом, он гнался за охотниками.

Люди уже нагоняли. Они развернулись веером, заходя с левой стороны и стараясь отрезать у стада «нижнюю воду». Юн взял ниже всех и очутился на крайнем фланге. Он замыкал дугу развёрнутого веера.

Минуту или две люди и олени плыли параллельно. И вдруг грянула песня, бодрая песня весенней охоты:

– Возьмём, возьмём! – гремел оглушительный хор. И под эти оглушительные звуки конец веера загнулся и встал поперёк оленьего пути. Стадо смешалось, остановилось и превратилось в беспорядочную кучу.

Теперь люди и олени стояли друг против друга и смотрели друг на друга. Но люди слегка подгребали своими длинными вёслами против течения. Олени, сидевшие в воде по шею, были беспомощны. Волны Даданы неудержимо сносили их вниз, прямо на охотников.

Юн быстрым взглядом осмотрел товарищей. Тут были все: Альф Быстроногий, Лиас, искусный в метании копья, Санг – Птичий Коготь, Мар Красивый и Несс, друзья-соперники; двое братьев Семов, одного звали Голодным, а другого Сытым; Илл Бородатый, самый рослый человек во всём племени. Лицо у него было красное, борода огненная. Оттого его звали также Илл – Красный Бык. Его челнок сидел в воде глубже других, зато лопасти весла у него были широкие, как в женских ладьях. Охотники были совсем близко к оленям. Они ясно видели их крепкие груди с белым подгривком, точёные головы, изящные рога и тонкие ноздри, часто дышащие от усталости. Олени глядели им в лицо дико и беспомощно.

«Красивые», – подумал Юн. – «И жирные», – прибавил он мысленно. И при этой мысли в его душе и даже во рту как будто что-то растопилось.

«Так растопился их жир от гонки», – подумал Юн. Он всё загребал вперёд и заводил свой конец дуги кругом стада.

Его челнок уже развернулся носом к южному берегу. И вдруг он издал короткое восклицание. От южного берега выплывал ещё челнок. Он плыл легко и стройно, так быстро и прямо, как будто катился по гладкому льду. Он описал вокруг стада такую же широкую дугу, как раньше Юн, и теперь подъезжал с другой стороны.

Охотники насторожились.

«Чужой», – подумал Юн. Но никто чужой не дерзнул бы вмешаться в охоту Анаков. Кроме того, чужих не было вблизи. Стойбища племени Селонов лежали за десять дней пути, на нижней оленьей тропе через реку Дадану.

Это, действительно, не был чужой. Это был Яррий.

«Непосвящённый», – гневно подумал Юн.

Яррий ещё не прошёл обряда посвящения и потому не имел права выплывать на реку и участвовать в охоте.

«Испортит охоту», – сердито подумал Юн.

Яррий, однако, был далёк от того, чтобы испортить охоту. Челнок у него был новый, из жёлтого луба, очень длинный и узкий. Свежий луб поблёскивал на солнце, как золото. И при каждом ударе двойного весла челнок прыгал вперёд, как будто кузнечик. Яррий скоро подъехал, обогнул Юна и стал левее, немного поодаль. Теперь он замыкал дугу веера. Он взял весло в левую руку, а правой стал снимать копьё. Оно было очень длинное, под стать челноку, длиннее, чем у всех охотников племени.

«Ишь какое копьё», – подумал Юн, – «и когда он сделал?..» «Неблагословенное», – припомнил он тотчас же, – «несчастье будет».

Впрочем, теперь не было времени раздумывать. Ещё минута, и стадо могло разделиться на части и рассыпаться во все стороны. Тогда охота была бы труднее и менее успешна.

Альф Быстроногий решительно ударил веслом, протянул копьё и ткнул навесно в бок ближайшего оленя. Олень мотнул головой, отпрыгнул в сторону и стал биться, захлёбываясь. Через минуту он опрокинулся боком и поплыл вниз по течению, как кожаный мешок с мясом, унесённый с берега приливом.

Сердце у Юна ёкнуло. Олень повернулся на левый бок. Это была дурная примета. И вдруг он вспомнил свои вчерашние речи, буйные слова против скупости богов. Ему стало страшно.

«Дракон, не допусти», – помолился он мысленно. Он ободрял себя тем, что Дракон всё-таки прислал оленей Анакам и, стало быть, не отверг предложенной жертвы.

– Не сердись, Дракон, – сказал он опять. – Воздам сторицею.

Илл бородатый выгреб вперёд и заколол одного за другим матку и двух телят. Удары его весла были спокойные, длинные, ровные. И красное лицо его было тоже спокойно. С таким же точно лицом он, бывало, сбивал палкой осенние яблоки с яблонь, растущих в лесах у Кенайских пещер. И с таким же лицом убил ножом клыкастого вепря на узкой тропинке в густых тростниках по речке Калаве.

Мар Красивый подъехал к стаду вплотную и стал поражать оленей без разбора. Другие охотники держались на прежних местах и старались не давать стаду разбиться на части…

Яррий до сих пор держался поодаль. Он опасался ссоры с другими охотниками. Но теперь он поднял копьё и въехал внутрь стада. Олени бились кругом и каждую минуту могли разбить или опрокинуть его челнок, но он смело вогнал нос челнока в самую гущу стада и втиснул его между двух оленей, плывших рядом. Олени раздались как раз настолько, чтобы очистить место охотнику. Дальше отодвинуться им мешали другие. Дерзкий охотник поставил весло поперёк челнока и даже положил его краями на спины оленей в виде баланса. Олени жмурились от ужаса, но не сопротивлялись. Теперь Яррий стал частью оленьего стада и плыл вместе с ним. Главная внутренняя масса стада даже сжалась теснее. Жёлтый челнок как будто служил ей центром и притягивал оленей к себе.

Об этом приёме рассказывали старики, но уже много лет никто из Анакских охотников не отваживался на такую дерзость. Для того чтобы выполнить её, нужно было иметь прежде всего лёгкое и тонкое тело, такое, чтобы челнок шёл по самому верху и поворачивался быстро. Малейшая неловкость означала потопление челна и гибель охотника, ибо даже хорошему пловцу было бы почти невозможно выплыть на волю из этой массы сжатых тел и бьющих по воде копыт.

Зато теперь Яррий в своём челноке был хозяином стада. Он протянул через головы ближайших оленей своё длинное копьё и быстро закалывал одного за другим по большому кругу вокруг своего челнока. Дальние олени не видели его и не знали, откуда приходит смерть. Он щадил ближайших, только обтачивал стадо на длину копья, как будто колесо. Заколотых уносило течение, другие олени приходили на их место. Река наполнилась трупами и окрасилась кровью. Наконец стадо дрогнуло и разбилось, сначала на две части, потом на четыре. Охотники тоже разбились, въехали внутрь, и началась бойня.

Цепочка мёртвых туш плыла посередине реки. В дикой суматохе этой охоты только они одни были спокойны. Живые олени по большей части не думали о защите. Они покорно принимали удар и гибли молча, как гибнут рыбы, окружённые сетью. Матки протягивали голову перед телом телят, закрывали их собственной грудью и гибли вместе с ними. Только иные бычки помоложе давали отпор. Они оборачивались к челноку и бросались навстречу, прыгали на борт копытами и, наклонив голову, старались поразить охотника рогами в грудь. Но длинное весло давало людям слишком большое преимущество. Одним ударом они отгребали в сторону и подставляли нападавшему смертоносное остриё.