— После этого я забросил поиски истины. С того дня я ступил на путь невежества и слепой веры. Раз мне не дано постичь Вселенную, решил я, буду просто плыть по воле ее волн и пользоваться ее непостижимыми законами. Я перестал искать ответы и гордо несу знамя невежества. Знаешь, в чем секрет моего успеха? — Кардинал снова перескочил на другую тему. Я только мотнул головой. — В умении оседлать волну удачи. Все в мире так или иначе взаимосвязано. Наверняка ведь слышал, что, мол, взмах птичьих крыльев в Австралии несет ураган жителям другого полушария? Преувеличение, конечно, однако пример удачный. Все взаимосвязано. Одно ведет к другому, иногда открыто, но чаще всего незаметно. Какой-то еврей дразнит ребенка по имени Адольф, а потом миллионы гибнут в концлагерях. С дерева падает яблоко — постигнут закон всемирного тяготения. У грязного оборванца возникает мечта, и на свет появляется Кардинал.

Он замолчал, встал с кресла, подошел к окну и посмотрел вниз, на город. Что он нес до этого, я не понял. Похоже на бредни юродивого. Во что я вляпался, мама родная?

У окна он простоял минут двадцать. Я не шевелился. Любое лишнее движение было чревато. Передо мной фанатик — и одновременно самый могущественный человек во всем городе. Тут надо не то что остерегаться, а просто слов таких нет, как мне надо себя вести. Наконец эпоха молчания закончилась, Кардинал вернулся в кресло и, подавшись вперед, заявил:

— Сейчас я тебе расскажу, как управляю своей империей. — Он обвел комнату взглядом, наклонился еще ближе, похлопал меня по колену и прошептал: — С превеликой осторожностью, вот как…

А потом рассмеялся и откинулся в кресле.

— Все взаимосвязано. Вот чему меня научила жизнь на этой планете. Одно рано или поздно цепляется за другое. От самого ничтожного тянутся узы к самому великому. Человек — цитирую чужую банальность — не остров в океане. Мы все связаны между собой и с миром, в котором живем, а может, даже со звездами и планетами — в астрологию не верю, но и ее сбрасывать со счетов не спешу. Я пытаюсь учитывать законы случая и совпадения. В решениях руководствуюсь прихотью. Друзей и врагов выбираю шестым чувством. Как править городом, мне подсказывает игральная кость. Я добровольно продался в рабство фортуне, мистер Райми, и пожинаю богатые плоды. Например. Несколько лет назад я купил обветшалый доходный дом в районе доков. Хотел отремонтировать и снимать густые пенки. Через пару месяцев, еще до того как начались работы, была у меня встреча с одним гангстерским главарем. Когда под влиянием выпитого у него развязался язык, он упомянул это здание. Оказывается, он тоже имел на него виды и уже готов был выкупить его у прежнего владельца, когда влез я, так что теперь он предложил мне за эту развалюху три миллиона. «Я дам тебе трешку» — вот его точные слова. Я отказался. Здание стоило гораздо больше. На этом наши пути разошлись, и я больше про тот разговор не вспоминал. А потом, где-то через неделю, пошел прогуляться — хожу время от времени, — и ко мне пристал уличный попрошайка. «Трешка-бумажка найдется, мистер?» — вот как он спросил. — Кардинал скосил глаза к переносице и взвизгнул, изображая попрошайку. Да, карьера пародиста ему не светит. — Ты когда-нибудь слышал о трешке бумажкой, мистер Райми?

— Нет.

— Вот и я нет. Зато он повторил слово, которое я слышал неделей раньше. Совпадение? — Кардинал расплылся в улыбке. — Я позвонил старому гангстеру и поинтересовался, осталось ли его предложение в силе. Он сперва — прямо как ты сегодня — решил, что я издеваюсь. Но я его убедил, что все серьезно. Он тут же радостно согласился: сделка-то выгодная. Никакого подвоха, никакой подставы. Я выкидываю миллионы на ветер.

Еще через пару недель здание сгорело. Короткое замыкание. Новый владелец не расстроился — он все равно планировал развалюху под снос. Конечно, теперь придется чуть больше раскошелиться на расчистку, но в свете грядущих прибылей это пустяки.

Однако, как только начали раскапывать фундамент, выяснилось, что здание было построено — кроме шуток — на древнем захоронении. Под развалюхой покоились тысячи трупов. И не просто трупов — туда, оказывается, сбрасывали погибших от чумы!

Кардинал расхохотался и замолотил кулаками по подлокотникам кресла.

— Чума! Охренеть! — выдохнул он, отсмеявшись. — Как только об этом стало известно, строительству настал конец. Городской совет объявил участок одновременно историческим объектом и карантинной зоной. Журналисты бросились откапывать слухи и древние байки — любое старое здание за свою жизнь успевает обрасти легендами: случаи таинственной гибели, убийцы и насильники из числа жильцов и тому подобное. Ну и в довершение всего нашему «счастливчику» пришлось оплачивать раскопки из собственного кармана. В итоге он попал на большие миллионы. И то же самое случилось бы с любым другим на его месте. Даже мне не удалось бы вытянуть эту безнадегу. А так, спасибо тому попрошайке, я оказался на три миллиона в плюсе, а не на гораздо более крупную цифру в минусе. Я наплевал на логику, доверился фортуне и вышел победителем. Теперь видишь, мистер Райми?

— Вы же не могли предугадать, что все так получится, — возразил я. — Это совершенный абсурд. Вы не могли знать…

— Разумеется, нет! — воскликнул он. — Ты меня вообще слушал, когда я тут распинался про невежество? Я совершенно ничего не смыслю в мироустройстве и в связующих нас силах. Я не гадалка. Я не предсказываю будущее. Мой рассказ был совсем не об этом! Я действую на основании увиденного. Я не делаю выводов, не размышляю, не строю гипотез и не задаюсь вопросами. Стимул, — он щелкнул пальцами, — реакция. Вижу совпадение — пытаюсь скорректировать по нему свои планы. Все взаимосвязано, мистер Райми. Это первый и единственный закон. Если его усвоить — и поверить, — можно начинать им руководствоваться.

Он потер лоб костлявыми пальцами. Во взгляде притаилась досада. Он пытается посвятить меня в свои тайны. В свою веру. Только вот зачем — непонятно.

— Мир живет по своим собственным законам, — подытожил он. — Нам не обязательно их понимать. Достаточно им повиноваться. Как с той трешкой. Логически между двумя разговорами не было никакой связи. Но я воспринял упоминание о трешке как знак, сигнализирующий о совпадении. На каком-то неведомом уровне они все-таки оказались связаны струнами Вселенной. И, почувствовав эту связь, я поступил соответственно. А поступив соответственно, оказался в выигрыше…

Он снова замолчал и взял свой стакан.

— Вот так я и работаю, — негромко проговорил Кардинал. — Все видят, какой огромный навар я получаю с недвижимости и фондовых рынков. Замечают, что я подозрительно вовремя успеваю отдалить от себя влиятельного прежде знакомого, который вскоре начинает катиться под гору. И все удивляются, откуда мне что известно, почему я всегда на шаг впереди, как мне удается почуять успех или провал прежде других. Им кажется, что я удачно все просчитываю, что на меня работает команда ушлых аналитиков. Они ошибаются. Я просто действую по наитию и полагаюсь на шестое чувство. Выпьешь что-нибудь? — улыбнулся Кардинал.

Пока он ходил за холодным пивом в соседний кабинет, я размышлял над сказанным и пытался постичь смысл. Может, это просто такая игра, проверка на вшивость… Однако, похоже, Кардинал верил в то, что говорил.