– Кирилл Андреевич, вы – мужчина? – набычилась Аллочка.

Тот как-то испуганно дернул бровью, выпучил глаза и, заикаясь, спросил:

– А... А... почему вы сомневаетесь? Я как-то не так выгляжу?

– Тогда пойдемте со мной! – велела Алла.

– Вау! – взревели вокруг. – Молодец баба, сразу и проверять!

– Аллочка! Я за вами – хоть на край света, но боюсь, как бы нам не помешала Жанна, – дурачился Кирилл Андреевич. – Она дико ревнива!

– Да хватит вам идиота корчить! – прикрикнула на него Аллочка. – Идемте же, что вы упираетесь?

Кирилл Андреевич развел руками перед гостями, дескать, ничего не могу поделать, желание женщины – закон, и подхватил Аллочку под руку.

– И куда мы с вами отправимся, соблазнительница? – уже в коридоре шутил он.

– Я же вам говорю – у вас горе. Вы хоть подготовьтесь как-то, что ли! Ну... я не знаю... улыбку эту дурацкую уберите, брови сдвиньте. Сделайте такой вид, словно у вас... беда. Говорю же – горе стряслось!

– Да никакого горя у меня нет, с чего вы взяли?

– Есть! – топнула ногой Алла. – Ну что мне с вами спорить, что ли?

– А! Понимаю! Петровна опять сожгла мясо, да? Я ее сегодня же уволю.

Возле бильярдной Аллочка резко остановилась.

– У вас дочка погибла. Виолетта. Возьмите себя в руки!

– Ну уж, знаете что? – начал было Кирилл Андреевич, но Аллочка уже впихнула его в комнату, проскользнула следом и закрыла двери.

Больше Назарову ничего говорить не пришлось. По лицам Гути и Фомы он понял – свершилось нечто ужасное. И уже в следующий момент взгляд его упал на лежавшую недвижно дочь.

– Это что?.. Фома... Гутиэра Вла... Это... О боже! Виолетта... Веточка... девочка моя... – забормотал он, опускаясь перед дочерью на колени. – Господи, кто ее так? Она дышит? Я вас спрашиваю! Ну скажите же...

– Так-так-так, никому ничего не трогать!

Неверовы дружно подавили вздох – в бильярдную входили четверо мужчин в милицейской форме.

Домой Неверовы вернулись скорее рано, нежели поздно. Им казалось – лишь только они доберутся до заветных кроватей, как тут же упадут без сил, настолько их вымотал сегодняшний тяжелый вечер. Сначала бурное веселье, потом такое потрясение в бильярдной, а затем еще долгие беседы с милицией...

Самих Неверовых опросили в первую очередь. Однако сыщица Аллочка из своего богатого опыта уже знала – стоит сейчас только уйти домой, и она никогда не узнает, что же удалось накопать милиции. За долгие годы своих поисков Аллочка не раз помогала милиции, делилась с ними своими находками, но вот милиция с Аллочкой – никогда! Поэтому, выйдя из бильярдной после разговора с сердитым усталым майором, она тут же развела бурную деятельность – прилипла к двери, а Варьку определила подслушивать к розетке в соседнюю комнату. Гутя же расположилась с другой стороны окна. Нетрудно представить, в каких скрюченных позах провели дамы остаток вечера. И ведь что самое обидное – ничего, за что бы можно было зацепиться, они так и не выяснили! Зато им по нескольку раз пришлось выслушать откровения каждого гостя.

– Ну и что? – набрасывались на Аллочку женщины, когда Фома вез их домой. – Надо было нам в этой засаде торчать столько времени! Ничего не узнали, а уже могли бы часа три спать.

Аллочка только сопела. Откуда она могла знать, что эти гости настолько непродуктивные.

– Нечего на нее нападать, – неожиданно поддержал ее Фома. – Зато представьте, сколько сил и времени она вам сегодня сэкономила. Это ж сколько свидетелей вам пришлось бы обежать, расспросить, если бы не ваши уши!

И Аллочка воспарила. Да! Она была права. И даже дома сыщица не успокоилась. Да и никто из Неверовых спать не торопился.

– Я все равно узнаю, кому могла помешать Виолетта, – громыхала по дому тапками Аллочка и, как флагами, размахивала газетами с известными уже угрозами.

– Ты все-таки хочешь сама распутать это дело, правильно я поняла? – напрямик спросила Гутя.

– А ты хочешь, чтобы я отправилась вслед за Виолеттой? – вскинулась Аллочка и сунула газеты прямо в нос сестре. – Вот! Ей ведь тоже послания приходили, а она, наверное, как и я – не верила. И вот тебе пожалуйста!

– А если... а если это не ей посылали, а она? Буквы печатные... даже переведены через трафарет... – осторожно заметила Варька. – Так что, кто это написал, мы не знаем.

– Это вы не знаете! А я знаю – не она! – бегала по комнате Аллочка. – Зачем? Зачем ей саму себя пугать?

– А если не себя? – предположила Варька. – Если она тебе, к примеру, это писала?

– Варя, у тебя последние мозги рассосались, – сообщила девушке трепетная тетя. – Зачем Ветке просить у меня денег, если я совершенно нищая?! Вот скажи, Гутя, когда ты мне в последний раз давала деньги? Говори-говори, не стесняйся! Не помнишь? А я скажу. В понедельник. Какие-то дохлые пятьсот рублей!

Как-то так случилось, что Алла Власовна нигде не работала. С ее отсутствующим образованием найти достойную работу оказалось очень не просто, и поначалу решили, что она будет сидеть дома и вести домашнее хозяйство Неверовых. Пока не подыщет работу. Потом как-то само собой выяснилось, что и хозяйство она вести не умеет, и работу искать ей уже не хочется, и вообще – гораздо удобнее так. Однако единственная вещь не давала Аллочке жить спокойно – у нее совсем не водилось денег. Гутя выдавала ей какие-то суммы, но так редко...

– А эти деньги – не те, из-за которых пишут записки! Это и не деньги вовсе, а милостыня, – все больше расходилась Аллочка. – Я бы даже сказала – пенсия!

– Аллочка, ведь это только на карманные расходы... – виновато заморгала Гутя.

– У меня, между прочим, не такие малюсенькие расходы. Да просто стыдно! За такие деньги на меня даже порядочный вор позариться не может. А только псих какой-то – только перепиской занимается. И конечно же, это не Ветка! Она знает, что писать надо Гуте, а не мне. Я недавно их с Жанной в магазине встретила, просто не знала, куда от стыда деваться. Они знаете как платья покупают? Знаете? Они просто фасон выбирают, а цену им уже на кассе говорят! А мы – сначала на ценничек глянем и уж, если только он подходит, ищем, что бы на себя натянуть.

Тут Аллочка рухнула на диван и театрально возложила руку на лоб.

– Как стыдно быть нищей, боже, как стыдно! – воскликнула она.

– Так иди работай... – наивно предложил Фома.

– Варька! – вскочила Аллочка. – Если твой муж еще что-нибудь скажет!.. Я вообще!.. Я не знаю что! Фома! Иди покорми кота Матвея! Он уже давно мявкает, а от тебя все равно никакого толку!

Фомка подхватил толстого кота и потащился с ним в кухню, жалуясь на судьбину: