специальной маской. Мам, ну нет там ничего страшного. Не страшнее пейнтбола.

– Пейнтбол – это краска. А здесь пульки! Прекрати. Ты как маленький. Неужели не осознаешь риски?

Встав из-за стола, мою свою чашку и тарелку.

– Мам, да у нас пацаны играли, все было нормуль.

– Нормуль, – передразниваю его. – Паша, я сказала “нет”.

– Ма, я вообще хотел днюху отметить на страйкболе. У нас в городе офигенный клуб открыли, туда даже взрослые мужики ездят играть.

– Балбесы эти мужики, – фыркаю я. – Если они не понимают, что могут угробить там здоровье, то я понимаю. Так что повторю свой ответ: нет. А еще и на день рождения. Ты хочешь, чтобы я позволила поставить под угрозу здоровье чужих детей?

– Мам, да там родители подписывают документы.

– Какие? Что не будут предъявлять претензии, если дети покалечатся?

– Да никто не покалечится! – психует Пашка. – Ма, ну пожалуйста, – он избирает тактику уговоров. Сейчас придет обниматься. И точно, через секунду он уже прижимается к моей спине и сопит мне в макушку. Вымахал на полголовы выше меня и теперь давит своим “авторитетом”. – Мамочка, я буду послушным, хочешь? И перестану запрещать обнимать меня на людях. И посуду буду мыть за собой. И… короче, придумывай любые условия.

– Паша, никакой торговли.

– Мама, – снова психует, но пока еще висит, прилепленный ко мне.

– Павел, – строже повторяю я.

– Ну мам! – снова отходит и становится неподалеку, прислонившись бедром к столу.

– Вот увидит твоя Женька, что ты без глаза, и бросит тебя.

– Да при чем тут Женька? – заводится по новой. – И почему я должен обязательно остаться без глаза? Мам, ну давай хотя бы съездим на полигон и посмотрим, как там и что.

– Даже не собираюсь, – отрезаю и вытираю руки полотенцем. Хочу обойти сына и пойти собираться на работу, но он перекрывает мне выход. – Павел, дай пройти.

– Не дам. Ну мам. Просто посмотреть. Ну, давай съездим. Ты же завтра выходная. Просто прокатимся и все. Если ты все равно будешь думать, что это опасно, обещаю больше не ныть. Потерплю до восемнадцатилетия, и сам тогда поеду с друзьями.

– Паша, выпусти меня, – я уже сама психую. Делаю шаг влево, он – вправо, не давая мне пройти. Я вправо – он влево. – Да блин!

– Ну мам! – снова повторяет он, выбешивая меня еще сильнее.

– Я опоздаю на работу.

– Мам, ну давай съездим. Обещаю, что больше не буду проситься, если там все так плохо.

– Обещаешь? – прищуриваюсь я, уже заранее зная, что для меня там все будет плохо, даже если из автоматов пульками стреляют розовые единороги, которые сидят на радуге.

– Угу, – настороженно отвечает сын. Похоже, он тоже понимает, что мать не намерена сдаваться.

– Ладно. Завтра поедем. Там надо договариваться об экскурсии?

– Не надо. Просто приехать.

– Хорошо. Приедем, посмотрим, я тебе откажу еще раз, и вернемся домой.

– Да ну мам! – в отчаянии восклицает он.

– Короче, посмотрим, но завтра. А сейчас дай пройти, у меня работа. Иначе за твою днюху, даже если она пройдет в кафе-мороженом, заплатить будет некому.

– Ты лучшая, – сын расплывается в своей очаровательной улыбке и целует меня в щеку.

– Ага, – отзываюсь и, обойдя его, иду в комнату.

Маленький манипулятор. Хотя не такой уже и маленький. Вымахал здоровяк и теперь считает, что может зажать мать в углу и заставить ее делать все, что ему заблагорассудится. Ну ладно. Завтра привезу его туда, скривлюсь как можно выразительнее и запрещу даже думать о таком. До восемнадцати доживет – и попутного ветра. Пускай сам принимает решения. Надо признаться, что я тайно надеюсь, что его к восемнадцати отпустит, и он и думать забудет о таком небезопасном развлечении.

Глава 8

Тина

– Паша! – зову сына, и его взлохмаченная макушка появляется в дверном проеме кухни. – Зачем ты дедушке сказал, что я не хотела тебя на страйкбол везти? Мы же уже договорились, что поедем все узнать!

– А… – он останавливается на входе и чешет затылок. – Я это… ну тогда еще сказал, когда мы с тобой разговаривали. Я же потом к деду поехал, ну и рассказал. А что?

– Он мне сейчас минут пять доказывал, что я не права, и что не так тебя воспитываю. Паш, – вздыхаю, – давай договоримся: наши с тобой проблемы – это наши с тобой проблемы. Не надо ими делиться с дедушкой. Он включает отца, а мне очень не хочется напоминать ему о моем возрасте. Так что все проблемы решаем в пределах этой квартиры.

– Ладно. Сорян, – тянет сын виновато.

– Ты долго еще? У нас в одиннадцать встреча в клубе.

– Ой, блин, точняк.

Сын срывается с места и несется в свою комнату.

– И зубы почисть! – бросаю вдогонку и кусаю бутерброд.

Спустя полчаса мы уже в машине едем в страйкбольный клуб. Я нетерпеливо барабаню пальцами по рулю в такт мелодии радио. Но больше в такт своим нервам. Они просто сходят с ума. Как представлю оружие в руках сына, так и бросает в холодный пот. Понимаю, что я дую на холодную воду. Так сказал папа. Мол, я за столько лет так привыкла переживать о сыне, что теперь, когда он полностью здоров, продолжаю делать это по инерции.

Но как я могу не волноваться? Если бы в моем теле была какая-то кнопочка, которая отключает эту опцию, я бы только порадовалась. Но ее нет, и мне приходится усилием воли сворачивать с загородной трассы, надеясь на то, что на месте Пашку как-нибудь напугают, и он откажется от своей затеи. Ну, или у меня появится железобетонный повод отказать сыну, не обидев его.

Паркую машину на асфальтированной площадке рядом с одноэтажным серым зданием. За ним простилается лес, густо поросший соснами. Чуть поодаль достаточно высокий пригорок.

Выйдя из машины, делаю глубокий вдох. Здесь так легко дышится, что, кажется, легкие раскрываются на полную мощь.

Пока идем к зданию, вижу, как Пашкина походка меняется. Из вальяжной и спокойной она становится немного дерганной.

– Волнуешься? – спрашиваю сына.

– Предвкушаю, – он широко улыбается, и я, не сдержавшись, вторю его улыбке.

Здание страйкбольного клуба “Шутер”* представляет собой самый обыкновенный офис за исключением некоторых нюансов. Например, сразу при входе нас встречает девушка, она стоит за стойкой ресепшен, на которую наброшена маскировочная сетка раскраски милитари. Позади на стене развешено оружие, а между парой автоматов светится неоновая надпись с названием.

Поприветствовав, девушка провожает в просторный кабинет, длинную стену которого украшают фотографии игр, а меньшую – плакаты с предстоящими турнирами. Длинный стол со светло-серой