злостью выговаривает он. – Я же сказал, без меня ни шагу. Ну что ты за непослушная девочка у меня такая, а?

– Я теперь всегда буду слушаться, обещаю, – поднимаю голову и смотрю в перекошенное лицо мужа.

Потом опускаю взгляд и вижу, что рука, зажимающая рану, слабеет и дрожит.

– Андрюш, тебе надо присесть.

– Нормально все, – цедит сквозь зубы.

– Идем.

Тяну его за собой к кухонному уголку и помогаю сесть на него. С громким “уф” Андрей опускается на сидушку и быстро моргает, как будто пытается навести резкость, но у него не получается.

– Андрюш, – прошу дрогнувшим голосом, – давай я вызову скорую.

– Мот скоро приедет, – еле ворочая языком, отзывается он. – Это пустяки.

Как только он произносит это, его глаза закатываются, и Андрей без сознания падает на кухонный уголок.

Эпилог

Месяц спустя

Андрей

– Потанцуешь со мной? – тяну за талию свою жену, отрывая ее от женской компании гостей.

– А тебе не будет больно?

– Это приятная боль, – подмигиваю Тине и увлекаю ее на площадку, на которой Агата с Матвеем и Ангелина с Димой покачиваются под приятную мелодию, звучащую из колонок.

– Тебя красит этот шрам, – Тина проводит пальчиком по свежей отметине, разделяющей мою правую бровь на две части.

– Все для моей любимой. С днем рождения, – нежно касаюсь ее губ своими.

Тина прижимается ко мне всем телом, а я целую ее в висок и бросаю взгляд на наш дом.

Мы почти полностью переехали сюда. Точнее, все организовали Тина с Матвеем и Пашкой, пока я валялся в больничке. Пашка пока поживет у нас, потому что в квартире Тины мы затеяли капитальный ремонт.

Моя малышка еще неделю плакала, приходя в себя после потрясения. Сейчас она уже более-менее оправилась, и я рад, что у нее куча забот по дому. Она все время кружит по нему, переставляя все с места на место. Без конца и края заказывает какие-то ложки-плошки-поварешки. Полотенца, подушки, постельное, шторы… В общем, ей есть, чем заняться и как отвлечься от пережитого.

– Андрюш, – зовет она и слегка отклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. – А у меня для тебя сюрприз.

– Какой?

Она кивает Агате, и та скрывается в доме. Тина, взяв меня за руку, ведет к столу. Усаживает на мое место и берет из рук Агаты подарочную коробку. Вся семья Громовых, которых мы пригласили на праздник, и остальные гости собираются рядом, а чувак с камерой наводит на меня объектив. Я хмурюсь, не понимая, что происходит.

Тина ставит передо мной на стол коробку.

– Малыш, ты перепутала. День рождения же у тебя, – растерянно улыбаюсь я.

– Открывай, – кивает она с ласковой улыбкой.

Прочистив горло, развязываю ленту на коробке, потом поднимаю крышку и заглядываю в нее. Разворачиваю упаковочную бумагу и пялюсь на… соску. Маленькую такую, детскую. Точно такую же, какую тягал Илюха.

Нахмурившись еще сильнее, вытаскиваю соску из коробки, и внук Тины вскрикивает “соська!” Переведя взгляд на жену, смотрю на нее вопросительно и показываю соску.

– Это что? – спрашиваю севшим голосом.

– Илюша уже ответил на этот вопрос, – игриво отвечает она. – А вообще это намек, почему я сначала была готова тебя убить, но тебя спасло ранение. А сейчас хочу тебя за это расцеловать.

Я медленно поднимаюсь и заглядываю в глаза жены.

– Мы что, беременны? – спрашиваю еле слышно. Тина кивает. – Блядь, – выдыхаю шепотом и, подхватив Тину на руки, кружу.

– Андрей! – возмущается она со смехом. – Поставь меня на место! Тебе нельзя поднимать тяжелое.

– Своя ноша не тянет! – выкрикиваю, и все вокруг начинают хлопать, а я ставлю жену на землю. Заключаю ее щеки в свои ладони и целую. – Спасибо, – бормочу между поцелуями. – Спасибо. А как… ребенок? – вдруг вспоминаю я. – Этот… те события на него не повлияли?

– Врач говорит, что все хорошо.

– А какой срок?

– Восемь недель.

– Охренеть, – выдыхаю счастливо. – Но ты же не хотела.

– Как будто меня кто-то спрашивал, – хихикая, отзывается Тина.

– Вот не зря мы купили дом, да?

– Очень не зря.

– Тогда и у меня для тебя подарок. Идем.

Взяв Тину за руку, веду ее в кабинет. Я хотел позже отдать ей документы, но лопну, если не сделаю этого сейчас.

– Садись, – подвожу ее к своему креслу и достаю из ящика папку. Кладу перед ней, раскрываю. – Читай.

Тина пробегается глазами по документу, а потом поднимает на меня хмурый взгляд.

– Что это?

– Документы на этот дом.

– Но они на мое имя.

– Я в курсе, – киваю. – Малыш, – присаживаюсь на корточки и беру ладони Тины в свои, – я хочу, чтобы этот дом был полностью твоим. Хочу, чтобы ты всегда знала, что бы ни произошло, тебе есть, где жить с нашими детьми.

– Детьми? – она удивленно таращится на меня. – Какими детьми, Андрей?

– Пашка и вот этот пузожитель. Это же наши дети.

– Так у Пашки есть квартира. И вообще. Ты сказал “что бы ни случилось”. Например что, Купатов? – она прищуривается. – Уже подумываешь найти себе помоложе?

– Глупая, – смеюсь я. – Моя милфа намного круче любой, кто помоложе. Хочешь докажу?

– Как? – она снова недоверчиво прищуривается.

Тогда я поднимаю Тину с кресла и, усадив прямо на папку с документами, вклиниваюсь между ее ног. Вжимаюсь стояком в ее горячую сердцевину, и ее взгляд мгновенно заволакивает туманом похоти.

– Вот так, – отвечаю тихо и касаюсь ее губ поцелуем.

А через семь месяцев я выношу из центрального роддома розовый сверток. В нем, забавно причмокивая губками, спит сладким сном наша дочь Стася.

– А где все? – спрашивает Тина, взяв меня под руку.

– Дома. Я хотел сам забрать вас.

– Я думала, будет как в соцсетях. С шарами, цветами, шумной компанией.

– Ты разочарована? Шары будут дома, как и компания. А где твои цветы?

– Медсестрам оставила. Поблагодарила их за заботу.

– Такая красавица, – ласково шепчу, глядя на выпяченные губы дочки. – Как мамочка. Спасибо, – обращаюсь к Тине севшим голосом.

Она улыбается и нежно касается моих губ своими.

– И тебе спасибо.

– За что?

– За то, что принес счастье в мою жизнь тогда, когда я его уже не ждала. И я не только о нашей дочке.

– А о чем еще? – нарываюсь на комплименты.

– О тебе.

Эта женщина просто разрывает мои внутренности своей нежностью. Я готов лечь у ее ног и мурлыкать, как котяра, только бы она продолжала гладить меня по шерсти. Так, как умеет только она – женщина, в которую я втрескался с первого взгляда.