* * *

Провожаю Рейн до машины, которую она бросила на бульваре Вашингтон.

— Вот, значит, в какой фильм вы меня приглашали, — говорит она.

— Возможно, — говорю. — Я думал, не узнали меня.

— Узнала, конечно.

— Польщен, — делаю паузу перед решительным наступлением. — А к продюсеру чего не подкатила? Он ведь тоже был на той вечеринке.

Она изображает изумление, затем заносит руку, точно хочет меня ударить. Я испуганно отстраняюсь, подыгрывая.

— Вы всегда девушкам гадости говорите или только на голодный желудок? — спрашивает. — Офигеть ваще.

Она прелестна, но прелесть кажется почему-то отрепетированной, наносной. И удивление невинной улыбки — неискренним, маскирующим умудренность.

— Там и режиссер был, — подначиваю.

Смеется:

— Режиссер женат.

— Да, но жена в Австралии.

— Говорят, он девочками не интересуется, — театрально шепчет она.

— Ая, значит, самое то, что нужно? — говорю.

— В смысле? — уточняет, чтобы не выдать легкого замешательства.

— Влиятельный сценарист, — подсказываю насмешливо.

— Вы еще и продюсер.

— Ах да, в самом деле, — говорю. — Вы какую роль предпочитаете?

— Мартины, — говорит Рейн, мгновенно становясь серьезной. — По-моему, по темпераменту она мне больше подходит, да?

Когда останавливаемся у машины, мы уже на «ты», и я знаю про квартиру на авеню Орендж-Гроув (заезд с Фаунтен), которую она снимает пополам с подругой, что значительно упрощает переговоры. Сделка прозрачная, никаких недомолвок: девушка умело торгуется, и мне это нравится. В каждой фразе море сигналов. Я ловлю их и понимаю, что в ее арсенале множество масок. Но какая на ней сейчас? И в какой окажется, когда сядет за руль зеленого «БМВ» с пижонским именным номером «НАВАЛОМ»? В какой придет в спальню в комплекс «Дохини-Плаза»?

Мы обмениваемся телефонами. Она надевает темные очки.

— Ну и какие у меня шансы? — спрашивает.

— Думаю, — говорю, — я не прогадал.

— Откуда ты знаешь, что не прогадал? — спрашивает. — Я не каждому по зубам.

— У меня крепкие зубы, — говорю.

— А где гарантия, что ты не псих? — спрашивает. — Вдруг ты меня покусаешь?

— Вот и проверишь.

— Мои координаты у тебя есть, — говорит. — Я подумаю.

— Рейн, — говорю. — Это ведь вымышленное имя.

— Какая разница?

— Подозреваю, что вымышлено не только оно.

— Это потому что ты писатель, — говорит. — Ты вымыслом зарабатываешь.

— И что?

— А то, — пожимает плечами. — Я заметила: все писатели такими вещами грузятся.

— Какими вещами?

Она садится в машину.

— Такими.

* * *

Доктор Вульф ведет прием в неприметном офисном здании на бульваре Сотель. Он мой ровесник, и его пациенты в основном актеры и сценаристы: триста долларов за сеанс частично компенсируются медицинской страховкой Гильдии сценаристов. Я пришел к нему прошлым летом по рекомендации актера, которого он уже второй раз вытаскивал из депрессии, вызванной затянувшимся простоем в работе, и было это в июле, когда стало ясно, что из-за стресса после разрыва с Меган Рейнольдс начинаю слетать с катушек, и уже на первом сеансе доктор Вульф не дал мне зачитать вслух сохранившиеся в айфоне мейлы Меган, а предложил упражнение под названием «Инверсия желания» («Я хочу боли, я люблю боль, боль освобождает»), и однажды в августе я в бешенстве вылетел из его кабинета посреди сеанса, домчал до бульвара Санта-Моника, бросил машину на пустой стоянке кинотеатра «Нуарт» и посмотрел заново отреставрированную копию «Презрения»[32]— сидел, развалившись в кресле первого ряда, методично закидывая в рот леденцы из купленной в буфете коробки, а потом, выйдя из кинотеатра, долго пялился на электронный рекламный щит над стоянкой, на его цветное изображение: разобранная кровать, скомканные простыни, свет, частично выхватывающий из темноты обнаженное тело, белые буквы «Гельветики», словно подпирающие его изящный изгиб.

* * *

Свои фотографии (сразу обнаженку) Рейн посылает мне в тот же день вечером (я не ожидал, что так быстро), и они двух видов: либо художественные и скучные (сепия, размытость, вычурность поз), либо похабные и возбуждающие (на чьем-то балконе, расставив ноги, с мобильником в одной руке и незажженной сигаретой — в другой; стоя возле матраса, застеленного синей простыней, в безымянной спальне, пальцы веером по низу живота), но в каждом снимке — приглашение, за каждым — наивная вера в то, что оголение способно принести славу. На коктейле в номере «люкс» отеля «Шато Мармон»[33](закрытом для прессы: при входе пришлось подписать соглашение о конфиденциальности) все разговоры кажутся пустыми и пресными по сравнению с тем, что сулят эти снимки. В снимках — нерв, неизбитость, которых не встретить в комнатах с окнами на бульвар Сансет. Знакомые реплики («Как продвигаются „Слушатели“?», «Целых четыре месяца в Нью-Йорке?», «Почему ты так похудел?»), подаваемые знакомыми действующими лицами (Пирсом, Ким, Аланой), — с таким же успехом они могли разговаривать со стеной; и мои ответы («Да, нас предупредили про голые тела на экране», «Нью-Йорк утомляет», «Сменил тренера, йога»), вызывающие не больший интерес, чем отдаленное птичье щебетанье. Это последняя вечеринка перед всеобщим разъездом на рождественские каникулы, и я слышу названия известных курортов на Гавайях, в Аспене, и в Палм-Спрингсе, и разных частных островов, а устраивает ее английский актер, живущий в отеле (он сыграл злодея в фильме по знаменитому комиксу, который я адаптировал для кино). Из динамиков грохочет «Werewolves of London»[34], на телеэкранах бесконечно повторяется один и тот же фрагмент прошлогодней оскаровской церемонии в кинотеатре «Кодак».

По городу стремительно разлетелась жуткая весть об убийстве юной актрисы-латинос, чье тело якобы обнаружилось в общей могиле по ту сторону границы с Мексикой, и это якобы дело рук наркокартеля в Тихуане[35]. Все тела в яме изуродованы до неузнаваемости. У всех вырезаны языки. В пересказе история обрастает совсем уж нелепыми подробностями: появляется цистерна с кислотой, в которой найдены разжиженные человеческие останки. А тело латинос теперь подбрасывают к зданию начальной школы как предупреждение или в насмешку. Когда я в очередной раз просматриваю снимки Рейн, отправленные с адреса [email protected] (тема: «привет крейзи, зажжем что ли»), приходит очередное сообщение с заблокированного номера.