— самых подлинных! — на миллион долларов, плюс тяжелая трость — на самом деле бластер — в одной руке, станнер с другого бока… Ну скажи, кто в таком идиотском обличье сумеет признать во мне деплэйнианина?

— Да уж… — с усмешкой протянула Иветта. — Покажись ты в таком виде дома, тебя пристрелили бы на месте. Но идея неплоха — все будут настолько ошеломлены твоим видом, что никому и в голову не придет, что ты с Де-Плэйна!

— Полагаешь, это пройдет?

— Повторяю, брат, идея неплоха — если и я тоже не окажусь скромной курочкой рядом с таким расфуфыренным петухом… Ладно, я сумею придумать для себя подходящий наряд… что-нибудь этакое, от чело у всех глаза на лоб полезут… платье, которое приличная девушка с Де-Плэйна не надела бы под страхом смерти!

— Что ты там задумала, малышка?

— Ей-богу, это будет забавно! Но вот длинные волосы… нужны месяцы, чтобы их отрастить. Значит, парик?

— Да! Парики, золоченые кудри, шелк, бархат, парча и куча драгоценностей! И все-таки чертовский риск. Люди из ИСБ занимаются этим шестьдесят семь лет, а у нас в распоряжении всего несколько недель… Похоже, скучать нам не придется!

— Верно! А потому — приступим!

* * *

Некоторое время спустя в Административном департаменте герцога Алгонского появилась сногсшибательная пара — подобного не видели раньше не только на планете Алгония, но, вероятно, ни на одном из обитаемых миров. Продуманные ухищрения туалета делали внешность Жюля на редкость эффектной, ну а Иветта была просто неотразима! Она так же оделась в золотое и пурпурное, но, будто наперекор брату, поменяла их местами. На ногах у неё были не открытые туфельки, а высокие, по колено, сапоги, сверкавшие золотом, со шнуровкой цвета королевского пурпура, с бантиками и пряжками, усыпанными драгоценными камнями; бедра плотно обтягивали соблазнительные штанишки из золотого джерси, а облегающая безрукавка пламенела подобно солнцу на закате. Волосы девушки также были выкрашены в пурпурный цвет; с висков спадали ало-фиолетовые пряди. Дополняли наряд широкий, украшенный драгоценностями парчовый пояс на подкладке из золотистого нейлона, вуаль из золотой сеточки и, наконец, великолепная золотая диадема со сверкающими бриллиантами, изумрудами и рубинами — все натуральное, без малейшей подделки. Это украшение было оценено в полтора миллиона долларов и застраховано на ту же сумму.

Не обращая внимания на изумленные взгляды посетителей и персонала департамента, парочка в оперении королевских фазанов спокойно приблизилась к регистрационной стойке.

— Мы — граждане Земли, Карлос и Кармен Веласкес, — произнес Жюль, вежливо, но непреклонно оттесняя от стойки могучим плечом очередного клиента — полную даму с чудовищным бюстом. Одновременно он сунул в ладошку девицы, сидевшей за стойкой, стодолларовую купюру. — Карлос и Кармен Веласкес, с Земли, — повторил он и на свет появились две идентификационные карточки в роскошных футлярах. — Я полагаю, детка, здесь проходят регистрацию пассажиры, прибывшие на вашу прекрасную планету, не так ли?

— О, нет, сэр… благодарю вас, сэр… — с трудом приходя в себя и обретая голос, пролепетала девица. — По лестнице вниз, сэр… там регистрационный отдел ИСБ…

— Позаботьтесь об этом, моя дорогая, — произнес Жюль, небрежно роняя на стойку ещё три банкнота. — Когда вы это уладите, перешлите карточки в отель «Сплэндид» — мы остановимся у вас на несколько дней… или на несколько недель. Благодарю вас, моя красавица!

И великолепная пара, блистая золотом и самоцветами, покинула офис столь же беспечно, как и появилась в нем.

В «Сплэндиде», шикарном отеле, гордости столицы Алгонии, чета Веласкесов немедленно стала самыми желанными гостями — И не столько потому, что они заняли фешенебельный номер-люкс под крышей небоскреба, сколько благодаря щедрым чаевым. Казалось, эти пурпурно-золотистые гости не подозревают о существовании десятидолларовых купюр и прочей мелочи, устилая свой путь бумажками в двадцать, пятьдесят и сто долларов.

Чем бы обожаемые прислугой отеля постояльцы не были заняты в течение дня, после ужина они непременно совершали пеший моцион примерно в течение часа. В первый же вечер они выбрали несколько перспективных маршрутов и начали методично исследовать их. Как правило, они отправлялись за пределы города, парковали там машину и проходили около шести миль по узким уединенным дорожкам и горным тропам, вдоль которых было не менее пяти мест, идеально подходящих для засады — причем такой засады, которую очень нелегко обнаружить.

Шесть вечеров подряд они прогуливались быстрым шагом в полной тишине и безмолвии.

Именно в полной — их ботинки с прочными подошвами не издавали при ходьбе ни малейшего шороха, одежда и остальное снаряжение были идеально подогнаны — ни скрипа, ни шуршания, ни звяканья; все продумано до мелочей: они могли уловить любой звук, не будучи услышанными сами. Те, кто скрывался в засаде, могли только увидеть их — но не следует забывать, что сами д'Аламберы обладали острым слухом и зрением цирковых гимнастов.

Шествуя ровным шагом вдоль пустынной дороги, Иветта сказала:

— А не валяем ли мы дурака, Жюль?

— Пожалуй, нет; ведь им требуется время на серьезную подготовку. Исчезновение таких важных птиц, как сеньор и сеньора Веласкес не может остаться без должного объяснения. Ведь всем известно, что кроме камушков, которые мы таскаем на себе, в нашем сейфе в «Сплэндиде» лежит столько денег, что их хватило бы на учреждение небольшого банка. Да, времени на подготовку потребуется немало; скорее всего, нас попробуют подменить. Ну, скажи-ка, где бы ты разыскала двух людей, которые смогли бы сыграть наши роли в «Сплэндиде» и унести полмиллиона из нашего сейфа?

— Мой Бог! — рассмеялась Иветта. — Ну, разумеется, они наймут какого-нибудь гангстера с Де-Плэйна и его подружку. Неужели это так сложно сделать?

— В общем-то, да. На планетах с малой гравитацией редко встретишь деплэйниан. Наши соотечественники предпочитают здания с контролируемой гравитацией и я их понимаю: ещё месяц такого безделья при нормальной силе тяжести и наши мышцы станут как вареная лапша.

— Ну, будем надеяться, что им понадобиться меньше месяца!

Следующие пять прогулок также прошли спокойно; никаких событий.

Однако на двенадцатый вечер, в месте, где дорога шла через рощицу молодых деревьев, поднимаясь к перевалу, чуткие уши д'Аламберов уловили легкий шорох, а зоркие глаза заметили движение.

Место для засады было выбрано идеально: узкую тропу тут окаймляли густые заросли кустарника шестифутовой высоты. Однако приказ начинать атаку не поступил вовремя — местные головорезы просто не представляли, с какой скоростью могли действовать их предполагаемые жертвы. Два тела взвились в воздух в стремительном броске