И точно была бы у меня первая в жизни травма на рабочем месте, физическая, я имею в виду, потому что душевных-то вагонище уже в загашнике, но их ни один врач не диагностирует, как профессиональные… А жаль, обогатилась бы, определенно.

Но травмы не случается, спаситель мой тут как тут, словно караулил… Хотя, почему словно?

Улыбаюсь, благодарю за своевременное удержание двери, вздыхаю про себя.

Зря я решила, что Колесников отступил. Похоже, это было лишь тактическое маневрирование, блин.

Выпутываюсь из бережной и слишком интимной поддержки за локоток, встаю ровно, прижимая к себе документы, словно ставя границы между нами.

Правда, насколько я помню со школьных лет чудесных, этого прилипалу такие мелочи не тормозили никогда, но все же…

Не помешает.

Колесников, тут же принимая мою дистанцию, тоже чуть-чуть отступает и с деловым видом осматривает меня:

— Познакомилась со всеми документами? Подписала, я надеюсь?

— Да, я всё изучила. Завтра могу приступать к работе.

Голос у меня приветливо-нейтральный, все по рабочему фэншую.

— Отлично, — с энтузиазмом улыбается он.

И нависает между нами пауза.

Такая… Странная.

Я жду продолжения разговора, готовлюсь к нему морально, можно сказать, потому что видно, что Колесников на это настроен.

А он чего ждет?

Что я проявлю инициативу?

С чего бы это?

В принципе, я уже готова проявить инициативу, то есть приветливо попрощаться с будущим боссом и пойти своей дорогой, но Колесников оживает и жестом приглашает меня к своей машине.

А машина, между прочим, из дорогих. И хотя не столица, но людей богатых в этом месте всегда хватало. Вот и Колесников из их числа… Кстати, а кто его родители? Что-то не припоминаю, да меня и не занимал никогда этот вопрос…

— Присаживайся, Эмми, подвезу.

— Нет, Кирилл Егорович, не могу, — твёрдо отвечаю я и, закинув рукав, показываю ему фитнес-браслет, который ещё три дня назад просил жалобно, чтобы его подзарядили, а потом умер от ужаса, что я худею без его помощи. На нервной почве совсем кожа да кости остались.

— ЗОЖ, — пожимаю я плечами.

— Здесь темнеет раньше, — хмурится Кирилл, — у тебя машина есть? Или фонарик, такой, на лоб чтоб можно было прикрепить?

Это, наверно, он так шутит весело, надо рассмеяться, да?

Улыбка Колесникова явно на это намекает, но я не ведусь на его попытки перевести наше общение в неформальное вот так, с порога.

Достаточно того, что он меня школьным прозвищем то и дело зовет…

И Колесников, видя, что я не поддержала его шутку, чуть-чуть тушуется, правда, потом вспоминает, что он тут начальство, а я — больше не отличница и староста, которой он постоянно под юбку лез.

— Хорошо, Эммануэль, что мы с тобой вместе вернулись в родной город, почти одновременно. Есть в этом что-то от судьбы и провидения. Да?

Да , блин! Давай еще один сеанс воспоминаний устроим!

— Нет… Возможно, — вынужденно соглашаюсь я.

И твердо завершаю разговор:

— Всего хорошего, Кирилл Егорович.

— Не надо так официально… Особенно, когда мы наедине.

— Пока, Кирилл! — уступаю я ему чуть-чуть и тут же жалею об этом, потому что Колесников опять лучезарно улыбается и пожимает меня за локоть, типа, по-дружески, неофициально, как и договаривались. Мы же наедине, да?

— Пока, Эм.

В следующий раз он меня пригласит в кафе. С таким логичным продолжением разговора: «Это же судьба и провидение, что у нас обеденный перерыв в одно и то же время, нужно вместе обедать».

Или судьба будет, что мы из одного кофейного аппарата кофе берем…

Черт… Может, ну её, эту работу? Отбиваться от него бесконечно…

Но такое место хорошее…

И вообще…

Я что, не сумею отбодаться от бывшего одноклассника, который теперь по странному стечению обстоятельств, стал моим боссом?

Ну нам же не семнадцать лет, в конце концов! И я давно не зашуганная первыми приставаниями мальчика отличница. Уж пойму, как себя повести правильно!

Иду по улице в сторону остановки, в самом деле решив чуть-чуть позожничать, раз уж такая повестка дня, и ощущаю на своей спине, верней, там, где чуть пониже и поинтересней для мужчин, горячий внимательный взгляд…

А затем хлопает дверца машины, и Колесников уезжает, решив, видно, не настаивать пока что. И что я никуда не денусь.

Когда встречаешь своих старых знакомых на новом рабочем месте, никогда не знаешь наверняка, что от тебя хотят.

Вот, к примеру, бывший одноклассник…

Нужна ли ты ему как женщина, как личность, или только секс интересует, постельная грелка? А может, тебя неплохо помнят с юных лет и ждут поддержку и хорошего собеседника? И все остальное — просто мои опасения и воспоминания не самые приятные, что наложились на эту встречу? Ведь он, в принципе, ничего крамольного не сказал и не сделал, а я его уже во всех грехах обвинила…

Хотя, есть вероятность, что Кирилл будет вспоминать тот выпускной, на котором ему не дали, и придумывать такую маленькую месть…

Затащить в койку, закрыть гештальт…

А потом меня уволить по той же самой статье, по которой уволил Боря Лисовский.

И всё!

И тогда меня вообще нигде не возьмут. Один раз я еще могу хоть как-то объяснить, и даже объяснила! Не без поддержки Людмилы , которая тут, похоже, не столько секретарь, сколько правая и левая рука босса, человек, который решает многое, если не все вообще…

Но объяснила же, удалось!

А вот если еще раз такая же ситуация будет…

Хорошо, что у меня два босса.

Если этот на мне зависнет, обязательно пожалуюсь, и пожалуюсь через третьих лиц. К Людмиле вот, например, схожу на чашку чая…

А пока надо бы записаться к нормальному психологу.

Потому что уже с первого дня загналась, налицо птср.

Не была раньше такой, развод довёл.

— Это ты всё ты виноват, мразь, — шепчу я и вздрагиваю, когда начинает звенеть телефон.

Звонит незнакомый номер, и я бы в жизни не ответила, но дело в том, что с незнакомых номеров мне в последнее время наладились звонить юристы Лисовского. И в очередной раз рассказывать, что я опять кому-то что-то должна. Если не отвечу, то знать не буду о новом изврате фантазии бывшего и не подготовлюсь, а, значит, прилетит уже с бухты-барахты.