Эдвард колебался.

– Я приложу все усилия, – осторожно согласился он.

– Нарушать правила я вовсе не собираюсь, – пообещала я. – Это касается только нас двоих. – Я откашлялась. – В общем… мне очень понравилось, как нам в прошлый раз удалось найти компромисс. И подумала, что можно применить тот же принцип в другом случае.

Интересно, с чего это я заговорила так официально? Наверное, все от нервов.

– И что же ты хотела бы обсудить? – с улыбкой в голосе спросил он.

Я молчала, мучительно пытаясь подобрать нужные слова.

– Ты только послушай, как бьется твое сердце, – пробормотал Эдвард. – Трепещет, как крылышки колибри. С тобой все в порядке?

– Абсолютно.

– Ну тогда продолжай, – подбодрил он.

– В общем, я тут подумала, и прежде всего хотела бы поговорить с тобой об этом дурацком условии… о свадьбе.

– Это только для тебя оно дурацкое. Так что насчет свадьбы?

– Ну… я подумала… нельзя ли найти компромисс?

Эдвард посерьезнел и нахмурился.

– Я уже и так пошел на максимально возможную уступку – согласился отнять у тебя жизнь вопреки собственному здравому смыслу. В таком случае с твоей стороны мне полагаются кое-какие уступки.

– Нет. – Я потрясла головой, стараясь не выдать своих чувств. – Эта часть обсуждению не подлежит. Все уже решено, и сейчас мы не будем обсуждать мое… превращение. Я хотела бы обговорить другие детали.

Эдвард подозрительно посмотрел на меня.

– Какие именно?

Я заколебалась.

– Давай сначала определимся с твоими условиями.

– Ты ведь знаешь, чего я хочу.

– Тебе нужен брак. – Последнее слово прозвучало у меня как непристойность.

– Да, – широко улыбнулся Эдвард. – Для начала.

Такой удар насквозь пробил мою внешнюю невозмутимость.

– Это еще не все?

– Ну, если ты станешь моей женой, то все мое имущество будет принадлежать тебе… – задумчиво проговорил Эдвард. – Например, деньги на колледж. Тогда не будет никаких проблем с Дартмутом.

– Что-нибудь еще? Раз уж ты все равно несешь всякие глупости?

– Как насчет отсрочки?

– Нет. Ждать я не согласна. Об этом и речи быть не может.

Эдвард тоскливо вздохнул.

– Хотя бы годик или два?

Я потрясла головой, упрямо сжав губы.

– Следующее условие.

– Больше нет. Если только ты не хочешь поговорить о машинах…

Увидев мою гримасу, он улыбнулся, взял меня за руку и стал перебирать пальцы.

– Я и не думал, что ты хочешь чего-то еще, кроме собственно превращения в чудовище. Меня снедает любопытство.

Эдвард говорил тихим и мягким голосом. Но я его хорошо знала, и уловила скрытое напряжение.

Я помедлила, глядя на его руку, сжимавшую мои пальцы. С чего начать? Я чувствовала взгляд Эдварда и не осмеливалась поднять на него глаза. Мои щеки вспыхнули.

Прохладная ладонь погладила меня по щеке.

– Ты покраснела? – удивился Эдвард. Я не поднимала глаз. – Белла, ради бога, не тяни. Твое молчание меня убивает.

Я закусила губу.

– Белла! – Его укоризненный тон напомнил мне, что для Эдварда невыносимо, когда я держу свои мысли при себе.

– Ну… я немного волнуюсь… о том, что будет после, – призналась я и наконец посмотрела ему в глаза.

Тело Эдварда напряглось, но голос остался мягким и бархатистым.

– И о чем же ты волнуешься?

– По-моему, вы все абсолютно уверены, что после у меня останется одно-единственное желание – перерезать весь город. – От этих слов Эдвард поморщился. – И я боюсь, что буду так занята этим безобразием, что уже не буду собой… и что я… я не буду хотеть тебя так, как хочу сейчас.

– Белла, это проходит, – успокоил меня Эдвард.

Он не понял, что я имела в виду.

– Эдвард, – начала я, нервничая и не сводя глаз с родинки на своем запястье, – я хочу получить кое-что, пока еще не перестала быть человеком.

Он ожидал продолжения. Я молчала. Мое лицо горело огнем.

– Ты получишь все, чего захочешь, – подбодрил меня обеспокоенный и недоумевающий Эдвард.

– Обещаешь? – пробормотала я, зная, что попытка поймать его на слове не удастся, однако не в состоянии избежать искушения.

– Обещаю, – ответил он.

Я подняла глаза: Эдвард смотрел на меня серьезным и растерянным взглядом.

– Скажи мне, чего ты хочешь, и оно твое.

Какая же я все-таки неуклюжая идиотка! Слишком невинная – в чем, собственно, весь вопрос. Соблазнительница из меня никакая. Ну, чего нет, того нет – придется быть смущенной и неопытной.

– Тебя, – почти невнятно пробормотала я.

– Я и так твой. – Он улыбнулся, все еще ничего не понимая.

Я опустила глаза под его взглядом. Глубоко вдохнула и сдвинулась вперед, усевшись ему на колени. Обхватила Эдварда за шею и поцеловала.

Эдвард опешил, однако охотно ответил на мой поцелуй. Его губы мягко целовали мои, но я видела, что его мысли бродят где-то далеко: скорее всего, пытается сообразить, чего я добиваюсь. Я решила, что подсказка не помешает, и слегка дрожащими руками потянулась к вороту рубашки. Непослушными пальцами торопливо попыталась расстегнуть пуговицы. Эдвард меня остановил.

Он замер. Я почти услышала, как в его голове щелкнуло: он наконец связал воедино мои слова и действия. И тут же, укоризненно глядя на меня, оттолкнул мои руки.

– Не делай глупостей.

– Но ты же пообещал: все, чего я захочу, – напомнила я без особой надежды.

– Об этом даже речи быть не может! – Хмуро глядя на меня, Эдвард застегнул две пуговицы, которые мне все же удалось расстегнуть.

Я стиснула зубы.

– А я говорю, может! – прорычала я, схватила ворот своей блузки и рванула, расстегнув верхнюю пуговицу.

Эдвард схватил меня за запястья и прижал мои руки к бокам.

– А я говорю, нет! – категорически заявил он.

Мы мрачно уставились друг на друга.

– Ты сам хотел узнать, что я имела в виду.

– Я думал, ты имела в виду нечто хотя бы отдаленно возможное.

– Значит, ты можешь попросить все, что угодно, включая такую невероятную глупость как брак, а мне нельзя даже поговорить о том…

Эдвард свел мои руки вместе, ухватил их одной рукой, а другой зажал мне рот, прерывая бессвязный поток обвинений.