Затем она нашла программу, которая после запуска завладела всеми тремя экранами и наполнила их изображениями с различных камер. На большинстве из них не было абсолютно ничего – вообще нельзя было бы понять, что это прямой эфир, если бы не случайные помехи в поле зрения, – но было ясно, что это внешний вид карантина.

Она вышла из программы и нашла отдельное приложение, которое давало полный вид больницы с воздуха; изображение медленно поворачивалось, в точности как видео с подствольной камеры, которое ей показывал Джош. Она уже собиралась нажать «Esc» и выйти из программы, но внезапно ее пронзил иррациональный страх – если она нажмет не на ту клавишу, то увидит, как ракета вылетает из-под нижней кромки экрана и все взрывает. Еще немного понаблюдав, она обнаружила, что дрон контролируется в другом месте, и это имело смысл. Нельзя управлять чем-то вроде дрона с клавиатуры, нужна ручка управления, и все такое. Она может только наблюдать как зритель…

Дэвид.

Она увидела его, потому что камера повернулась и сфокусировалась на нем. Эми не могла контролировать ее; это сделали те, кто управлял дроном, кто бы они ни были и где бы они ни были. Изображение мигнуло и увеличилось, потом мигнуло и опять увеличилось.

Ясно как день, Дэвид противостоял большому парню, выглядевшему по-настоящему безумным. Их окружала толпа, а рядом находился чудовищной величины костер, про который Джош сказал, что это часть какого-то ритуала (и не имеет значения, как она смотрела на это, там внутри действительно черепа и кости). Видео сопровождали радиопереговоры, но звук был слабым, и Эми не могла разобрать все слова. Но ей удалось понять, что парень, управляющий дроном, просит разрешения стрелять у начальника, и тут до Эми дошло, что она смотрит видео не через камеру, а через подствольную камеру, и что дуло нацелено прямо на Дэвида.

– Нет! Не стреляй! – глупо крикнула она в монитор компьютера. У нее должна быть какая-то возможность пообщаться с ними, верно? Здесь были наземные линии связи. И она бы сказала что? Что она случайная девушка, забравшаяся в командный центр БИЭПИ, и она не хочет, чтобы они застрелили ее зомби-приятеля. Это только обратит их внимание на то, что в их сеть проникла неавторизированная личность, и им надо дистанционно закрыть ее компьютер.

На картинке большой парень поднял пистолет, направив его прямо на Дэвида. Камера слегка сдвинулась, и большой парень оказался в перекрестье прицела.

– Да! Застрели этого парня!

Они не стали. Она услышала достаточно их переговоров, стало понятно, что пилоту дрона (который, насколько она поняла, имел кодовое имя «Страж») сказали не вмешиваться и ждать дальнейших приказов. Спустя несколько мучительных минут Дэвида увели прочь, в здание больницы, изображение камеры уменьшилось, стал виден весь двор и, предположительно, зомби, которые пытались сбежать через изгородь. Однако следующим, кто, самое вероятное, попробует сбежать, будет Дэвид, насколько она вообще его знала. И Дэвид не зомби. И с ее стороны это вовсе не самообман – когда Дэвид разговаривал с большим парнем, вооруженным пистолетом, он жестикулировал и общался в точности, как делал Дэвид в последний раз, когда она его видела. Дэвид был не больше зомби, чем две недели назад, и Эми верила, что на самом деле оператор дрона этого не знает. Ему продали ту же чушь, в которую верил Джош, о кровожадных инфицированных нелюдях. Да, такие зомби существовали – Эми своими глазами видела, как они съели команду, с которой она приехала сюда. И они могут в любую секунду ворваться в туннель. Но люди внутри изгороди остались людьми.

И военные собираются разбомбить их всех.

* * *

В конце концов, Эми потребовался час, чтобы установить связь. Как хакер, она была новичком, но знала на данный момент самый эффективный путь в любую систему; хакеры называли его «социальная инженерия». Самая большая слабость в любой сети – люди. Не имеет значения, сколько брандмауэров и паролей ты установил; в конце концов в системе работают люди. Ленивые, занятые, торопливые люди, которые, когда все будет готово, всегда выберут путь наименьшего сопротивления.

Узнать, где находится пилот дрона, оказалось совсем просто: поиск в Гугле сказал ей, что операторы Беспилотных Летательных Аппаратов (или БПЛА) действуют только из одного места – базы ВВС «Крич», которая находится в Неваде недалеко от Лас-Вегаса. Потом она порылась в электронной почте, не повезет ли ей найти письмо с адреса вроде [email protected], но ей не повезло. Зато удалось найти вчерашнюю переписку различных людей, уточнявших ППВС (что, как она решила, является сокращением от Правила Применения Вооруженной Силы) к «Зулусам» в карантине, когда, по всей видимости, дрон застрелил парня, пытавшегося взобраться на изгородь. Как поняла Эми, прочитав около пятидесяти писем, они предлагали подождать, пока кто-то на самом деле преодолеет первую изгородь, и только потом стрелять. Перешерстив все эти бланки, она обнаружила документ «Только лично», который послал парень, работавший на этой рабочей станции, – что-то вроде отчета об инциденте, – и там было названо имя оператора дрона: капитан Шейн МакКиннис.

И еще она обнаружила часть переписки между людьми с адресами БИЭПИ. В них шла речь о застреленном юноше двадцати двух лет; они называли его исключительно Пациент 2027. Она порылась среди отчетов с грифом «Только лично», и в конце концов нашла свидетельство о госпитализации, которое они использовали для карантина.

Все было выражено с обильным использованием жаргона и сокращений, но Эми сумела связать концы с концами и выяснила, что юношу задержали только потому, что его обнаружили рядом с инфицированным – он убил зомби бейсбольной битой. Но самая существенная часть отчета о самом юноше оказалась в конце бланка о госпитализации, всего четыре слова:

«Признаков инфекции не обнаружено».

Пациент 2027 не был зомби. Он был просто юношей. И сейчас он мертв.

Проследив всю цепочку обмена письмами по этому поводу, Эми точно поняла одно: этот факт стал известен только малой группе людей из БИЭПИ.

Эми посмотрела на часы. Сейчас четыре ночи, значит, в Неваде около двух. Стрельба была где-то в три после полудня. Очевидно, один человек не может сидеть все время за пультом управления дроном. Работают ли операторы регулярными сменами? Если так, то капитан МакКиннис вернется к ручке управления утром. На самом деле это не имеет значения, имя – все, что у нее есть.

Хорошо. Начать просто. Есть ли у капитана Шейна МакКинниса страница на Фейсбуке? Она поискала. Да, есть. Профиль закрытый, что имело смысл, учитывая род занятий этого парня.

Она могла взломать ее – обмануть фейсбучную систему проверки и восстановления пароля совсем легко, – но она не была уверена, что это даст ей то, что она хочет. Назад в Гугл. Она ввела поисковый запрос: ученики школ, расположенных недалеко от базы ВВС, по фамилии «МакКиннис».

Бум! Нево МакКиннис, разыгрывающий защитник баскетбольной команды какой-то средней школы. Хочешь пари, что это дочка капитана МакКинниса? Тринадцать лет – Эми мгновенно узнала, что у нее есть страница на Фейсбуке. Еще десять секунд, и вот страница на экране. Все доступно, все фотографии – включая фотографии вместе с папой, одетым с форму, – и список друзей (папа тоже там был, в группе «семья»). У Нево было 132 друга на Фейсбуке. Эми послала запрос на дружбу, задумавшись, когда девочка проснется и проверит его. Однако Нево оказалась совой, поскольку в два часа ночи немедленно приняла запрос и одобрила его для совершенно незнакомого человека, старше ее на десять лет.