— Так.

Речь шла о полном солнечном затмении, которое наблюдалось в этом районе в день, который мы теперь называем 1 мая 664 года нашей эры. Было оно, видимо, и в Европе — о чем говорится даже у Беды.[481]Конечно, солнцескладыватели майя знали об этом затмении. Должно быть, рассчитали его с точностью до часа. Но сегодня мы располагали данными с погрешностью до секунды, что очень подбадривало меня.

— Как бы то ни было, на эти два предсказания вы можете положиться, — сказал Майкл.

— Отличная работа, — похвалил я.

Вейнер поставил большой монитор на пол между нами.

— Вы готовы посмотреть, что у нас тут есть? — спросил он с видом человека, который встал раньше других и работал, пока остальные дрыхли. Я кивнул. — Вот последняя подповерхностная карта.

На экране появилось трехмерное изображение реконструированного города Иш. Были видны слои почвы, породы и воды под зелеными очертаниями построек. Марена и Ана сели. Отзынь стоял над нами.

— Большое преимущество этой программы в том, что можно выбирать параметры плотности и некоторые химикалии, — объяснил Майкл. — И она даст нам тип породы и ничего больше.

Он высветил и убрал составляющие с плотностью ниже 2,6 г/см2 (приблизительно плотность известняка). Оставшееся напоминало плоскую загноившуюся морскую губку, испещренную пятнами покосившихся глыб храмов и дворцов, а те, в свою очередь, были окружены облаками плит и обломков. Я уже понял: Майкл не совсем тот человек, каким его можно представить по телевизионным передачам. Но теперь он просто меня сразил.

— Вот нынешняя система пещер. Мы ее визуализируем, показывая все подземные открытые пространства сплошняком.

Он удалил все лишнее плотностью меньше 1,25 кг/см2 и с температурой выше шестидесяти градусов. Перед нами сияла только сиреневатая полупрозрачная структура, похожая на складчатую породу из научной геологической книги. Майкл начал медленно вращать изображение.

— И это все получено за два последних часа? — спросил я.

— Да, сэр, — кивнул он. — Красота, правда?

— Да, — сказал я.

Действительно потрясающе — для того, кто разбирался в компьютерах. В девяностые, в ранние дни георадаров, вам приходилось таскать тарелку размером с автопокрышку, а сегодня одна маленькая антенна на вершине кургана А давала картинку не хуже той, что получала летучая мышь своим локатором. Мы видели весь подземный ландшафт в границах двух миль. Рядом с таким прибором любой рыболовный сонар выглядел бы не лучше палки, которую суют в воду, чтобы промерить дно.

— Похоже, в десятом б’ак’туне пещеры были более обширными, — сказал Майкл. — Многие из них обрушились совсем недавно. С точки зрения геологии. В течение последних нескольких сотен лет. Теперь давайте переместимся дальше на запад под горой. Видите? Это цепочка пещер внизу. Нижние явно все еще существуют. Судя по всему, они влажные и находятся в процессе формирования.

— Вообще-то я и сам выкапывал кое-какие пещерки, — сообщил я.

— Превосходно, — отметил он. — Мы можем это дело немного конкретизировать. — Он увеличил изображение и переместил строку в окошко с надписью «Туннельный акустический сканер». Смена картинок замедлилась, стали появляться вертикальные разрезы пород. — Поищем кальций.

Он набрал на клавиатуре «Костная составляющая». Программа начала выявлять вещества с различным содержанием кальция — известняк, представляющий собой почти чистый CaCO3, породы, в которых присутствовало около сорока процентов Ca, гидроксилапатит, где его около тридцати трех процентов. В костях гидроксил апатита семьдесят процентов, в зубной эмали — почти девяносто семь. После устранения известняка изображение распалось на скопления точек, похожих на лягушачью икру, в пещерах и широких наносных пластах ближе к поверхности.

— Большая часть тут, вероятно, принадлежит к миру фауны, — сказал Майкл. — Но есть и захоронения. В особенности под основными курганами или в пещерах за переходными зонами. Вот три участка — посмотрите. — Он высветил три неправильных прямоугольника под западной стороной кургана А. — Они очень богаты костным материалом. По этим размерным профилям мы можем сделать вывод: это не животные. Похоже, здесь около сорока скелетов. Фактически, если говорить на языке статистики, место напоминает римскую катакомбу.

— Угу, — согласился я.

— Думаю, внутренние лестницы использовались для сообщения между пещерами, которые расширили искусственным путем. Спустя какое-то время после погребения останков они обрушились. Довольно точные даты у нас есть и без раскопок.

— Понятно.

— Но я о другом хочу сказать. Я абсолютно уверен: мы обнаружили царские захоронения. И очень надеемся, что вы сумеете проникнуть в одну из этих трех могил. Именно тут и следует искать… Вы понимаете…

— Мое тело, — сказал я.

— Гм, да.

Снаружи пролился дождь — будто чьи-то усталые тонкие пальцы постукивали по синей материи. Я пробрался в складскую часть помещения и уселся на кабеласовский[482]надувной матрас между грудами оборудования. На рабочей площадке женщины занимались всякими мелочами по поддержанию жизнеобеспечения лагеря. На мой взгляд, они делали это несколько нарочито. Спецназовец напялил древние маранцевские[483]наушники, пропитавшиеся водой, и теперь с неторопливостью взломщика крутил ручки большого рейтеоновского[484]приемника, слой за слоем ввинчивался в местный электроландшафт, радарные, радио-, сверхвысокие, ультравысокие и более экзотические полосы, прослушивая — не подкрадываются ли солдаты или плохие ребята. Я прислонился спиной к корпусу компрессора. Влажность — около девяноста процентов — в прохладном каменном мешке не сильно ощущалась, просто казалось, что ты медленно и даже с некоторым удовольствием превращаешься в лягушку. Под стрельчатым потолком через неравные интервалы чередовались крестообразные блоки, я то и дело поднимал голову и разглядывал их.

Тихонько подошел Отзынь, весь мокрый, и молча опустился рядом со мной.

— И что ты там видел? — спросил я.