Однако на судне злоумышленников стала тревожить мысль, что оставленные на берегу промышленники выживут и донесут о случившемся. Они решили прикончить несчастных и на шлюпке отправились на берег, где и нашли Гвоздарева с товарищами. После двух неудачных выстрелов за старшим артельщиком была устроена дикая погоня. Нагнал его промышленник Антипин и выстрелом в сердце убил кормщика. Каликину и Тихонову удалось укрыться в береговых скалах.

Из Белсунна преступники отправились прямо в Норвегию, причем по пути выбросили в море двоих товарищей (Мыхина, Антипина), в молчании которых не были уверены. В Норвегии на вырученные от продажи вещей и оленины деньги они устроили попойку, после которой был убит еще один промышленник (Михайлов), а трое — вернулись в Россию.

Что касается брошенных в Белсунне двух промышленников, то именно их трупы и нашел норвежский шкипер. Так была разгадана тайна гибели одной из последних русских промысловых зимовок на Шпицбергене.

Имя выдающегося полярного исследователя, руководителя первой русской полярной экспедиции Академии наук барона Эдуарда Толля несправедливо предано забвению. Это произошло из‑за того, что барон Толль в последние годы жизни тесно взаимодействовал с лейтенантом Александром Колчаком — Верховным правителем России в годы Гражданской войны. Вольно или невольно, но советская «нелюбовь» к Колчаку перекинулась и на его бывшего руководителя барона Эдуарда Толля. А ведь всю свою жизнь он положил на изучение российской Арктики. И, в первую очередь, — на поиски так называемой Земли Санникова.

Еще в начале XIX века промышленник Яков Санников с одного из Новосибирских островов увидел в Ледовитом океане неведомую землю и рассказал о ней общественности. С тех пор исследователи- путешественники просто мечтали найти ее, ступить на загадочную эту землю. Была эта мечта заветной и у барона Толля. Вот как 13 августа 1886 года он написал в своем дневнике: «Горизонт совершенно ясный. Вскоре после того, как мы снялись с устья реки Могур–урях, в направлении на северо–запад ясно увидели контуры четырех гор, которые на востоке соединялись с низменной землей. Таким образом, сообщение Санникова подтвердилось полностью. Мы вправе, следовательно, нанести в соответствующем месте на карту пунктирную линию и надписать на ней: «Земля Санникова»». Но на следующее утро увиденная земля вновь исчезла, поэтому спешить с нанесением на карту не стали.

По завершении работ в декабре 1886 года А. Бунге и Э. Толль послали в Санкт–Петербургскую академию наук письмо: «Экспедиция окончена благополучно. Осмотрены все пять островов, особенно Новая Сибирь. Все участники здоровы. Научная добыча богата Якутск — Киренск». А через месяц путешественники прибыли в Санкт–Петербург. Здесь было составлено геологическое описание Новосибирских островов, собраны коллекции ископаемых животных и растений (2500 экспонатов). Толль и Бунге за два года экспедиции прошли и проехали 12 тысяч километров, две трети из которых — пешком и на собаках.

Доклады А. Бунге и Э. Толля в Академии наук произвели сильное впечатление, вся экспедиция получила чрезвычайно высокую оценку. Толль был по заслугам награжден, зачислен для написания книги по результатам экспедиции, назначен хранителем Минералогического музея Санкт–Петербургской АН. Более того — ему было предложено совершить девятимесячную заграничную командировку за государственный счет.

1889 год был в жизни отважного полярника наиболее богат на события: он женился на Эммелине Вилькон, вышла в свет его книга, в Вене на IX Международной географической конференции он познакомился и подружился с Фритьофом Нансеном, который только–только, в 1888 году, первым пересек Гренландию на лыжах и мечтал о научных экспедициях в Арктику. Толля туда же вновь манила все та же загадочная Земля Санникова…

В 1893 году барон Эдуард Толль возглавил экспедицию к Восточно–Сибирским островам. На берегу Восточно–Сибирского моря в районе мыса Святой Нос он провел раскопки останков мамонта, на Восточно–Сибирских островах. На севере Сибири описывал Хараулахский, Чекановского и Прончищева хребты, нанес на карту Анабарскую губу, изучил Хатангинскую губу и низовья реки Анабар. На Восточно–Сибирских островах, выполняя просьбу Нансена, устроил несколько продовольственных складов на случай гибели готовившегося к трехлетнему плаванию нансеновского «Фрама». В том же году барон Толль записал в дневнике: «Мой проводник Джегерли, семь раз проводивший лето на этих (Новосибирских. — Авт.) о–вах и видевший несколько раз подряд загадочную землю, на вопрос мой «Хочешь ли достигнуть этой далекой цели?» дал мне следующий ответ: «Раз наступить — и умереть!..»» Странные слова, но именно они стали девизом барона Толля во вех последующих походах. Новые пять лет Эдуард Толль работал в Геологическом комитете, активно разрабатывал план изучения района Земли Санникова.

В июне 1899 года российская Академия наук предложила барону Толлю возглавить первую русскую полярную экспедицию на шхуне «Заря». Ее главной целью было продолжение изучения Арктики, северного побережья азиатской России, Новосибирских островов, работы по прокладыванию Северного морского пути. Началась подготовка к экспедиции. В состав ее барон отбирал людей сам — по деловым качествам и психологической совместимости. Доктор медицины Дерптского университета Герман Вальтер, зоолог Алексей Бялыницкий–Бируля, астроном Фридрих Зееберг и офицеры–моряки, занимавшиеся наукой, — лейтенанты Николай Коломейцев, Федор Матисен и Александр Колчак…

21 июня 1900 года Эдуард Толль сделал в своем дневнике восторженную запись: «Экспедиция, которую я так долго готовил, началась!» Санкт–Петербургская академия наук поставила перед ним обширную задачу: исследовать все Новосибирские острова, найти и описать Землю Санникова, пройти Северным морским путем в Тихий океан. Подробно о работе экспедиции барона Эдуарда Толля рассказано в главе 1. С наступлением полярного лета «Заря» тронулась в путь, достигла самой северной точки России — мыса Челюскин. Северная Земля в то время еще не была открыта Но по ряду признаков Эдуард Толль сделал вывод, что севернее мыса Челюскин должна быть земля (острова): «Мне кажется, что к северу от мыса Челюскин должны быть еще острова, — отмечал Толль. — Наклон пластов на мысе Челюскин указывает на север, так что следует предположить существование островов и в этом направлении и, может быть, не в меньшем количестве, чем в шхерах Таймыра».

Погодные условия не позволили «Заре» пробиться на север от Новосибирских островов. 16 сентября 1901 года яхта встала на вторую зимовку, продолжались активные научные исследования. Было открыто несколько новых, ранее неизвестных островов, собраны хорошие коллекции пород, сделаны ценные научные описания. В октябре 1901 года он устроил во фьорде Гафнера продовольственное депо. Следующей санной поездкой лейтенанта Матисена в марте месяце были исследованы острова, лежащие к северу от места зимовки. Лейтенанта Коломейцева отправил к устью Енисея на Дудино с поручением устроить угольные станции. Однако барон Толль пребывал в угнетенном состоянии.

Его главная цель — Земля Санникова — все не появлялась. Запасы угля таяли и уже были крайне малы, чтобы позволить шхуне двигаться к цели. Тогда он записал в дневнике о неблагоприятных густых туманах, таких, что «можно было десять раз пройти мимо Земли Санникова, не заметив ее… Как будто злой полярный волшебник дразнил нас…» В канун третьего зимовочного года экспедиции барон Эдуард Толль решился на отчаянный шаг пешком отправиться на поиски призрачной земли.