— Мне было восемнадцать, когда война закончилась, — ответила Иветта запинаясь. — Но я больше уже не была юной девушкой. Тогда я думала, что лучше бы мне было умереть вместе с мамой в том поезде.

— Почему? Разве те люди не были добры к тебе?

— Добры! Для них я была всего лишь молодой еврейской девушкой, которую можно продать кому угодно за пару франков. Ты спрашивала, почему я не вышла замуж, Фифи. Я лучше умру, чем снова позволю мужчине ко мне прикоснуться.

Воздух в офисе фирмы «Трумен Энтерпрайс» был сизым от сигарного дыма. Джек Трумен сидел, откинувшись в большом кожаном кресле, со стаканом виски в руке. Другой рукой с зажатой в ней сигарой он жестикулировал, разговаривая с Делом и Мартином.

— Я хочу, чтобы вы немедленно отправились в Ноттингем, — тоном человека, привыкшего к немедленному выполнению его приказов, сказал он. — Этот подонок совсем от рук отбился, и вы останетесь там, пока он не осознает свою ошибку.

Джеку Трумену было около шестидесяти, но он поддерживал форму, посещая тренажерный зал и каждое утро переплывая пятьдесят раз собственный бассейн, так что выглядел он значительно моложе. Метр девяносто ростом, широкоплечий, с грубыми чертами лица, он никогда не был красивым, но с возрастом приобрел некоторую импозантность. Темные волосы стали серебристыми, а одевался он с шиком. Серый костюм ручной работы стоимостью три тысячи из бутика на знаменитой улице Савиль-роу[25]и золотые часы Трумен носил с непринужденностью потомственного миллионера. Его истинное происхождение выдавал только акцент кокни. А глаза, лишенные человеческого тепла, предупреждали — перед вами акула в человеческом обличье.

Всякий, увидевший его особняк в Эссексе, построенный в стиле, подражавшем домам эпохи Тюдоров, удивился бы, узнав, что Трумен управляет своей огромной империей не из престижного офиса, скажем, в Мэйфайре. Но Джека вполне устраивали две небольшие, заваленные бумагами и вещами комнатки над книжным магазином на площади Святой Анны в Сохо, где он начал свой бизнес сорок лет назад. Ему также принадлежало само здание и питейное заведение «Мандрагора» в подвале. Стрип-клуб «У Мирабель», кофейня «Бастилия» и ночной клуб «У Фредди», которые тоже принадлежали Трумену, находились в трех минутах ходьбы от офиса. Кроме этого, он занимался и другими видами бизнеса — от швейных ателье и ресторанов до пары отелей в Паддингтоне и казино во всех крупных городах.

Проблема возникла с клубом в Ноттингеме. Управляющий клубом начал прикарманивать некоторую часть доходов клуба, и Мартин с Делом должны были не только преподать ему хороший урок, но и вернуть то, что, по мнению Трумена, он успел хапнуть.

— Хорошо, босс, — кивнул Дел. — Насколько суровым должен быть урок?

— Достаточно суровым, чтобы ему больше не захотелось меня обманывать. Но смотрите, чтобы этот урок не закончился больницей. Он хорошо знает свое дело, и я позволю ему и дальше на меня работать, если получу обратно свои деньги. Но если нет… — Трумен сделал рубящий жест сигарой, давая понять, что тогда парню придется туго.

Дел направился к двери, собираясь уходить. Мартин последовал было за ним, но затем остановился и посмотрел на Трумена.

— Как насчет женщин? — спросил он. — Им нужна вода и пища. Может, нам сначала заехать к ним?

— Оставь это мне, сынок, — ответил Трумен с улыбкой, которая, впрочем, не коснулась его глаз. — Отправляйтесь сейчас в Ноттингем, и поторопитесь.

Мартин колебался. Сегодня уже пятница, а последний раз они наведывались к сараю во вторник вечером, когда привезли вторую женщину. Но Дел вывел его из комнаты, схватив за рукав и напоминая, что спорить с боссом — это не очень хорошая идея.

Спустившись по лестнице, Мартин повернулся к приятелю.

— Послушай, Дел, мы должны сначала съездить туда, — настойчиво произнес он. — Они уже голодают, и воды, наверное, не осталось.

— Если ты вдруг забыл, то напоминаю — мы отдали ключ боссу еще в среду и не сможем туда попасть, — ответил Дел. — Так что прекращай суетиться. Он пошлет туда кого-нибудь другого. Не говоря уже о том, что эта болтливая сучка сама во всем виновата.

Шел очень сильный дождь, и предстоящая поездка в Ноттингем совсем не радовала ни Дела, ни Мартина. Любое место, расположенное севернее Ветфорда, казалось им неприветливым. Когда они выполнят задание своего босса, будет уже поздно, и ночевать придется в какой-нибудь дыре. Значит, в ночь с пятницы на субботу, самую оживленную ночь недели, оттянуться им не светит.

К ним, спрятавшись под одним зонтиком, подошла пара стриптизерш из «Мирабели». Увидев Дела и Мартина, девушки повеселели.

Большинство мужчин, которые ходили в этот клуб, были в лучшем случае среднего возраста, а в худшем — оказывались извращенцами. Для стриптизерш Дел и Мартин были рыцарями на белых конях, так как они охраняли девушек и приводили в чувство разбушевавшихся посетителей. Дел вызывал у них восхищение и пользовался их доверием, часто продавая девушкам амфетамины, которые они использовали как средство для похудения и повышения работоспособности. Но Дел использовал всех без исключения, в том числе и Мартина.

— Зайдете в клуб, мальчики? — спросила рыжеволосая девушка.

— Не сегодня, золотко, — ответил Дел, расправляя белоснежные манжеты рубашки поверх рукавов темно-зеленого велюрового пиджака. — Мы отправляемся по делам. Может, завтра заскочим. — Он посмотрел на Мартина и кивком дал понять, что им пора идти.

Мартин понял, что Дел и думать забыл о женщинах в сарае.

Слова Фифи не выходили у Мартина из головы. Дел утверждал, что Фифи наврала им с три короба. На самом деле ее похитили потому, что ее муж работал на Джека Трумена, а затем попытался его одурачить. Другая женщина вела бухгалтерию в одном из заведений босса и начала воровать. Дел сказал, что Фифи будут держать под замком, пока ее муж не объявится, а француженка должна получить хороший урок.

Но Мартин ему не верил. Ведь раньше Дел утверждал, что Дэн Рейнолдс работал каменщиком, и, насколько он знал, француженок ни в одном из заведений босса не было.

В том, что Дела и Мартина послали разобраться с парнем, который зарвался, не было ничего необычного. В этом как раз и заключалась их работа. Ему зададут хорошую трепку, несколько дней подержат взаперти и отпустят сразу же, как только он осознает, что с Джеком Труменом шутки плохи. Но им никогда раньше не приходилось похищать и держать взаперти женщин. Женщинам, которые огорчали Трумена, а это неизменно были проститутки, угрожали изуродовать лицо. По мнению Мартина, угроза действовала очень эффективно: ему еще ни разу не приходилось ее исполнять.

Но что бы там ни говорил Дел, Фифи определенно не была проституткой. И эта история с убийством ребенка… Мартин вчера просмотрел несколько старых газет и убедился, что такой случай действительно имел место.