– и пожар начинается с новой силой. А если препарат активирует микроглию, то последствий мы даже угадать не можем.

– Начинается посадка…

– А ведь это хорошая новость, – сказал Адам и тут же сообразил, что он и сам только что это осознал. “Посадочный талон, пожалуйста”, – услышал он женский голос в трубке и повторил: – Это хорошая новость.

– То есть наш препарат ни при чем?

– В том-то и дело! – Адам впервые сформулировал свои мысли не для себя, а для кого-то еще, и на него накатила волна радости. – В том-то и дело! Мы можем спасти проект! Элементарный анализ крови и тщательно собранный анамнез, больше ничего не нужно.

– Не могу поверить…

“Добро пожаловать на борт, сэр”, – опять вмешался женский голос. Уже другой.

– Слушай, Адам, я должен увидеть своими глазами. Пришли мне все, что ты накопал.

– Само собой! Само собой, Дэвид!

– Ты уже говорил с кем-то из наших?

– Ты первый. Конечно же, ты первый.

Re-cognize – дело жизни Дэвида, его любимое детище, которое он взращивал не меньше десяти лет.

– Взлетаем. Как только буду на месте, позвоню.

– Что ты называешь местом?

– Бостон.

– А Селия уже приехала?

– Почему ты спрашиваешь? Что ты знаешь?

Адам добродушно рассмеялся:

– Не только я, Дэвид. Все знают.

– Сегодня приезжает.

– Не забудь посыпать постель лепестками роз.

– Посыпал бы, – Дэвид решил, что не стоит играть в секреты полишинеля, – в два слоя, но у меня нет ключа. И знаешь что, Адам? Касательно твоей теории… Похоже, ты гений. Теперь мы решим проблему. Идеи особенно хороши, когда приходят вовремя.

– Могу сообщить остальным?

– Само собой!

– Но мы должны все перепроверить, да так, чтобы и комар носа не подточил, тогда и FDA вполне может дать новую оценку. Не может, а должна!

Послышался рев двигателей. Связь исчезла.

Адам нажал кнопку отбоя и долго смотрел на темный дисплей.

Теперь мы решим проблему.

Он собрал в папку все подтверждающие его догадку файлы. Объем получился огромный, пришлось воспользоваться облачным хранилищем. В первую очередь переслать Селии – как же она обрадуется за отца!

* * *

Селия проснулась, села в постели и посмотрела в окно. Было очень рано, солнце еще не взошло, но небо заметно посинело, а над озером быстро поднималась розово-оранжевая полоса. Где-то совсем рядом пересвистывались красные кардиналы, она уже знала их незамысловатую песенку, а потом вступили гагары. Селия поначалу удивлялась: птицы как птицы, не отличишь от уток, а поют как в опере. Здесь, в этом глухом углу, ее то и дело посещало чувство радости и полноты бытия. Селия знала наверняка: воспоминания о незаконных каникулах будут сопровождать ее всю жизнь.

Она собрала вещи еще накануне. Последний раз поплавали на байдарке. Днем прошел дождь, но ближе к вечеру выглянуло солнце, воздух наполнился пьянящими, совершенно неизвестными в городе ароматами, небо внезапно стало ярко-бирюзовым, и под аккомпанемент страстных возгласов гагар бесшумно пролетела огромная цапля.

Селия очень скучала по Дэвиду, и все-таки необходимость отъезда ее печалила. Повторить такие сказочные каникулы вряд ли когда-нибудь удастся. Пусть даже получилось бы поехать куда-то с отцом в августе, в начале сентября – они, разумеется, обсуждали такую возможность, – однако к тому времени болезнь наверняка вернется.

Она гнала от себя эту мысль – и возвращалась к ней все чаще.

А сколько они успели переговорить за эти дни! Тед вспоминал детство, они делились воспоминаниями о бабушке и матери, о вещах, которые казались ей прочно забытыми. Отец рассказал забавную историю – она якобы лежала в кроватке, и мать попросила отца принести термометр. Мне кажется, ребенок сегодня какой-то вялый, сказала она. И малышка тут же вскочила и начала прыгать в кроватке с победным криком: я вялый, я вялый!

Но чаще они молча гребли или пили кофе на крошечной веранде и слушали местное радио. Завтра такая-то погода, там-то ожидается гроза, дорожные происшествия, уроки садоводства. Кантри. Опять прогноз на завтра. Штат Мэн словно задержался в прошлом тысячелетии, упрямо придерживаясь главного лозунга: жизнь и должна быть такой.

Селия много думала о Дэвиде, о работе… правилен ли ее выбор? То и дело возникало чувство, что она провела всю жизнь в клиническом центре в Нэви-Ярд. Выходные, Рождество, День независимости, Пасха – а все остальное время будто приклеена к компьютеру. Не то чтобы ее кто-то заставлял, условия работы были вполне свободными – нет, ею двигал интерес и ни с чем не сравнимое ощущение, что ты стоишь на пороге чего-то очень важного, осталась последняя дверь, надо лишь подобрать ключ. А как только ключик будет найден, можно заняться всем остальным – искать круг общения, мужчину, хобби.

Однако беда в том, что последняя дверь никогда не бывает последней. Работа не кончается никогда, не успеешь отрыть заветную дверь, а за ней еще две-три, и надо выбирать, к какой приступать в первую очередь. Удар бывал такой силы, что ей часто приходила в голову предательская мысль: лучше бы вообще не начинали.

Внезапно Селия заметила крошечную птичку с ярко-красной головкой и непроизвольно улыбнулась – каждый раз, когда она видела колибри, ей почему-то становилось смешно. Длинная иголка вместо клюва, роскошное оперение с металлическим блеском. Особенно ее развлекало, как птичка, с невиданной скоростью трепеща крыльями, останавливалась у цветка жимолости – прием, явно позаимствованный у насекомых. Тихое, характерное жужжание. Она давно вычитала: до восьмидесяти взмахов в секунду, а самцы в период ухаживания достигают головокружительных двухсот. Есть у кого поучиться мужчинам.

Рубиновый колибри – просветил ее Тед почти сразу после приезда, когда она впервые увидела эту трогательную птаху. Летом они часто здесь появляются, сказал он. И не только колибри – здесь она встретила зверушек, которых никогда раньше не видела и не подозревала об их существовании. Можно понять людей, которые предпочитают жить на природе, а не в суете городов.

А смогла бы она, Селия Йенсен, бросить все и переселиться в этот рай? Вряд ли. Двух недель хватило, чтобы понять: нет, не смогла бы. И все ее переработки, бесконечные часы в лаборатории объясняются вовсе не требованиями Эндрю Нгуена, а ее собственным экспериментаторским зудом. Она уже сделала кучу заметок, и ей не терпелось поскорее добраться до интернета. К тому же Селия скучала по городу. Как она себя ни уговаривала, пасторальная жизнь не для нее. Если остаться здесь навсегда, в этой полусонной атмосфере, можно не заметить, как пройдет вся жизнь, и сил уже ни на что не останется.

Пора возвращаться. Если Мэн не изменился за последние сто лет, с чего