И вновь сдвиг в сознании. Но теперь просто выбросило из транса, вернуло в обычный мир. Шаги раздавались совсем рядом. Я проворно отпрыгнул, развернулся и столкнулся с полыхающим взглядом Велимира.

Волхв выглядел еще хуже. Грязный и оборванный. Белоснежный ранее балахон пятнала кровь и грязь. Борода обвисла твердыми сосульками. Лицо синюшное, сморщенное. Старик поспешно ковылял. На ходу поднял руки. Между ладонями с хлопком пробежала толстая молния, возник сияющий шар.

Я попятился, приготовился к прыжку. С отчаянием глянул на артефакт. Осколки приближались к миниатюрному солнцу. Но слишком медленно. Змееносец успеет перехватить. В ушах загрохотала кровь, сердце заколотилось чаще.

Велимир оскалил зубы в многообещающей усмешке. Запнулся и чуть повернулся. Шаровая молния увеличилась, затрещала. Тьму прорезал яркий всполох. Я квакнул, рухнул как подкошенный. Несмотря на боль и удушье, попытался вскочить. Но второй удар затвердевшего воздуха буквально пригвоздил к полу. В ушах зазвенело, звезды закружились над головой. Я засипел, медленно перевернулся на живот и встал на колени. Бросил быстрый взгляд назад. Над каменными монолитами плавал разноцветный туман, вырастал в столбы.

Раздался ужасающий вой и треск, перешел в рев. Кожу обдало жаром. Я прикрылся рукой, невольно отшатнулся. С ужасом и обреченностью смотрел, как огромная шаровая молния превратилась в плазменную каплю. Голубоватый росчерк рассек тьму, устремился к осколкам сферы. Но удар не достиг цели. Рассерженное шипение заполонило Храм. На пути капли соткалось густое облако черноты. Поглотило свет, электричество и растворило в себе. Сгустилось, приняло облик человека в аспидном балахоне.

— Запрещ-щ-щено! — прошипел Привратник.

— Прочь, отродье! — взревел Змееносец.

Потоки энергий ударили во мрак, изорвали в клочья. Но демон тут же появился вновь, принял на грудь второй удар. Пол пересекла глубокая трещина. Над головой пронеслась волна огня. Я почувствовал, что волосы вот-вот загорятся. Закричал, попытался спрятаться. Зал обратился в Ад. Волны холода и жара проносились из конца в конец. В бушующем океане звезд, черноты и огня я стал мелкой щепкой. Видел бой, но до конца не мог осознать… Две фигуры. Две ипостаси. Одинаковые и разные одновременно. Сияющий как язык хладного пламени волхв и его антипод — антрацитовый и безликий демон.

Взрывной волной меня отбросило к Зодиакальному кругу. Я вцепился пальцами в щель между плитами. Прижимался к полу, старался выжить. Я — мошка, маленькая соринка. А в непосредственной близости — сражение исполинов, представителей Начал. Тяжелые удары, рев и треск, сверкание молний и дымные щупальца тьмы.

Привратник сдерживал Змееносца изо всех сил. Пятился, отражал выпады. Но становилось понятно — проигрывает. Молнии и сгустки света резали покрывало черноты. Отсекали, вбивали языки тьмы в пол. Демон утратил человеческий лик, обратился бесформенным сгустком. Хлынул аспидной водой на волхва, окружил и вцепился в руки. Велимир зарычал, рванулся из плена липких щупалец…

Столбы светящегося дыма выросли над плитами. Многие обрели облики. Я разглядел лишь несколько. Совсем рядом — могучий кентавр с луком в руках. Чуть поодаль стройная женщина. Два совершенно одинаковых человека. Фигуры размытые, с подрагивающими краями. Глаза — темные бездонные щели.

Взгляды духов перекрестились на мне. В разуме возникла картинка-вопрос. И я ответил. С отчаянием и яростью, с бешенством. Мысль улетела в пустоту. Фигуры диковинных зверей и людей дрогнули. Первым склонил голову кентавр. Затем монстр, отдаленно напоминающий Рака. Один за другим Ипостаси Зодиакальных Знаков давали согласие. И когда последний из духов сказал безмолвное «да», фигуры исчезли. К потолку зала устремились разноцветные дымы, спиралевидные потоки.

Пол дрогнул и покачнулся. Раздался приглушенный вздох. Осколки сферы прикоснулись к плазменному шару, обратились облачком черного пепла. Бешеный рев огласил пространство. В нем смешалась бессильная злоба, ненависть, нежелание отступать. Тьма обратилась невесомой пылью, впиталась в пол. Волхв пошатнулся, хлестнул пальцами по воздуху. На лице застыло выражение неизъяснимого страдания, бешенства. Светлый ореол притух, уменьшился. Вместо древнего мага остался человек… почти человек.

Тишина окружила, надавила. Тьма застыла в извечном равновесии и спокойствии. Звуки остались лишь внутри меня: гулкий стук сердца, пульсация крови, звон туго натянутых нервов. Я отдышался, встал. Медленно приблизился к волхву и заглянул в сияющие звездным светом глаза.

Лицо старика дернулось в болезненной судороге. Рот приоткрылся, на пол плеснуло густым, черным. Велимир захрипел, закашлялся. Изогнул губы в болезненной усмешке и сказал:

— Зачем?.. Ты не понимаешь, чего лишил человечество. Вы — наполовину животные, звери. А могли бы стать высшими существами, познать радость созидания и мысли. Могли бы путешествовать между мирами, купаться в солнечных коронах и заглядывать в Черные Дыры. А теперь обречены…

В душе взвихрилось бешенство, затопило взор алым туманом. Я задрожал как в лихорадке. Едва удержался от того, чтобы ударить старика. Сжал кулаки, выдохнул:

— Мы пойдем своим путем.

— Так и останетесь животными, — проскрипел волхв. — Вы на пороге гибели. Перенаселение, глобальное потепление, угроза ядерной войны. Я мог бы предотвратить. Но теперь опуститесь, утонете в грязи и собственных испражнениях. Предрекаю — грядет Конец Света.

— Ошибаешься! — рявкнул я. — Мы выдержим и выстоим. Обратимся в совершенно иное… не то, что хотел видеть ты.

— Изменения необратимы, — захрипел волхв. — Души замараны, умы искажены, а знания и традиции потеряны. Захиреете. Я знаю. Делал прогноз, рассчитывал.

— Ты не учел одного — условия изменились, — с холодной яростью в голосе произнес я. — Мы всегда были непредсказуемы. Русы, славяне, украинцы и прочие!.. А насчет Ариев… Ты ведь никогда не понимал, почему древний народ отвернулся от твоего пути.

— Скажи!.. Скажи! — исступленно просипел старик, брызгая кровавой слюной.

— Ты чистый разум, — медленно сказал я, пристально глядя в заполненные светом глаза волхва. — И если я прав, даже в аватарах держал лишь часть сознания. Ты никогда не знал, что такое по-настоящему чувствовать, не ведал эмоций. Арии отвернулись от тебя, захотели остаться людьми.

— Ты не осознаешь! — с бульканьем выдохнул старик.

— Понимаю, — спокойно произнес я. — И больше, чем думаешь. Но спор не имеет конца. Мы просто разные. Последняя просьба — отпусти Велимира. Он хорошо тебе послужил. Дай возможность вернуться.

— Поздно, — ответил Змееносец губами волхва. — Мы едины слишком долго…

Раздалось шипение, потрескивание. Свет голубоватыми языками метнулся изо рта, ушей, глазниц старика. Дымными облачками вылетел из рукавов балахона и потянулся вверх. Яркая вспышка рассеяла тьму. Я невольно прикрылся рукой, отвернулся. А когда взглянул вновь, заскрипел зубами от бессилия. Свет подобно струйкам пара сочился из одежды, тела и волос волхва. Старик зашатался, с хрустом согнулся. Упал, обратился облачком серебристого дыма. На мгновение показалось полотнище голубоватого света схожее на человеческий силуэт. Но тут же воспарило ввысь и смешалось со звездами.