— Ты зачем голая? — спросил жену Черевков.

— Душно… — ответила она.

И действительно: лето стояло изнуряюще жаркое, сухое, отовсюду тянуло гарью лесных пожаров…

Перечитав написанное, автор «Беса наготы» слегка пожурил себя за рискованный эротизм, явно навеянный грядущим свиданием с Обояровой. Готовый к тому, что привередливый режиссер забракует и третий вариант синопсиса, Кокотов заранее решил использовать лилипутин в новом сочинении неутомимой Аннабель Ли. Роман будет называться «Любовник из косметички»…

Отрывая от замыслов, вновь булькнула «Моторола».

Я тебя ненавижу, но себя еще больше! Не звони мне никогда! Н. В.

И хотя Андрей Львович уже выкинул Нинку из своей жизни, как ненужный файл в корзину, на душе стало гадко. Тошное чувство вины поднималось из желудка, словно он наелся чего-то несвежего, и давило на сердце. Он ощутил тупую усталость и, решив, что увольнительное себе заработал, улегся в постель.

…Андрею Львовичу приснилось, будто в мутных глубинах аптекарского водоема он гонится за огромной золотой вуалехвосткой, подозревая в ней Наталью Павловну. Воздух ныряльщику заменяют косые широкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь зеленую воду. И вот добыча рядом, видно, как по-лягушачьи толкаются в воде ее ноги, как дрожат от напряжения ягодицы, как распластались в воде волосы, не поспевая за телом. Изловчившись, автор «Русалок в бикини» хватает затейницу за анальный плавник и вдруг осознает, что поймал Валюшкину.

— Какой же ты гад, Кокотов! — говорит Нинка, обернувшись.

За завтраком Жарынин сиял, словно академик Сахаров, испытавший свою первую бомбу. А Кокотов томился. С раннего утра одетый для выхода, он ждал появления Обояровой. Соавторы сидели за столом в одиночестве: Ян Казимирович и Жуков-Хаит, наскоро поев, убежали любоваться марципановой Стешей, которую щедрая Ласунская выставила на всеобщее обозрение в оранжерее, рядом со своим кактусом.

— Десятки женщин всех форм, расцветок и темпераментов в самых разных обстоятельствах говорили мне «да», но я никогда не думал, что «да» девяностолетней старухи сделает меня счастливым!

— Значит согласилась? — удивился писодей.

— Безоговорочно! Допивайте чай — и работать, работать, работать! Надеюсь, вы меня порадуете?

— Да, я кое-что написал…

— Нет, расскажите своими словами! — Жарынин, приготовившись слушать, уселся поудобней, закрыл глаза и откинул голову, будто подставив горло ласковому лезвию брадобрея.

Писодей кратко и толково изложил все, что успел сочинить вечером, опуская во избежание глумления некоторые изыски, наподобие того, как уменьшенный Кирилл прятался на теле любимой.

— Ударился головой о люстру? Неплохо! И с окуньками затейливо. А спичечный коробок под батареей — просто замечательно! Эдак я выращу из вас большого художника. Зазнаетесь!

— С вами мне это не грозит, — холодно парировал Андрей Львович.

— Ладно, не скромничайте! Я тоже времени не терял. Знаете, что происходит в большом мире, пока Юлька и Кирюха наслаждаются друг другом?

— Нет, не знаю.

— А я вам расскажу. В сверхсекретном отделе ЦРУ генерал, допустим, Снарк, вглядывается в монитор. Спутник-шпион засек кое-что интересное: на берегу лесной речки кто-то выкапывает что-то из земли.

— Укрупнить! — приказывает генерал. Изображение увеличивается — и мы узнаем Степана Митрофановича, опускающего в ямку контейнер с минималоном!

— Лилипутином, — мягко поправил Кокотов.

— С минималоном. Поверьте, коллега, так лучше!

— Ну, как знаете… — поджал губы писодей.

— Ага, старый лис, попался! — генерал Снарк потирает руки. — Срочно свяжитесь с Крепом. Скажите, мы напали на след минималона. Mafeking is relieved!

— What? — попытался соответствовать Кокотов.

— Pick up your snot! Учите английский, мой друг! Прошу вас! Без русского языка писатель в нашем несчастном отечестве кое-как еще обойтись может, но без английского — никогда! Добиться международного признания можно, лишь ругая немытую Россию на отличном английском, желательно, слегка по-оксфордски заикаясь. С какой благодарностью я вспоминаю теперь мою ненасытную Киру, отдавшую всю себя для того, чтобы я овладел этим отвратительным языком…

— А кто такой Креп?

— «Crap» — агентурная кличка Стрюцкого, америкосы завербовали его еще при Советской власти вместе с генералом КГБ Калугиным. Помните, был такой демократ с рожей наемного убийцы? Задание найти бесследно исчезнувший мимималон Креп получил от заокеанских хозяев давно, но никак не мог выйти на след пропавшего препарата. Выяснили, проектом занимался Степан Митрофанович, установили за ним слежку, но старый грушник только и делал, что бродил по аллеям дома ветеранов и жарко спорил с седыми соратниками о том, в какой момент надо было ликвидировать Горби, чтобы сберечь страну. И вдруг такая удача!

— Но если у них есть спутник-шпион, им давно известно, где тайник, — мстительно напомнил писодей.

— Во-первых, такой опытный конспиратор дважды один и тот же схрон не использует, — снисходительно объяснил игровод. — Во-вторых, он откапывал контейнер только тогда, когда небо затянуто тучами, и спутник слеп. Понятно?

— Понятно. Почему же спутник его засек?

— По кочану! Погода внезапно улучшилась. Выглянуло солнышко. Кокотов, не привязывайтесь к мелочам! Я же не спрашиваю у вас, каким образом Кирилл, спрятавшись в спичечном коробке, закрылся изнутри. И где вы видели коробки? Все давно ходят с зажигалками! Будьте добрее! Слушайте дальше: Стрюцкий, к вашему сведению, работает не только на Тибрикова и америкосов, он еще подхалтуривает у министра нано-модернизации Чумазуса, собирая компромат на его врагов и дружков. Между тем Чумазус, прозванный «аллергеном русской истории», попал в нехорошую ситуацию. Несколько лет назад Кремль поручил ему технологический прорыв и выделил огромный бюджет на строительство наукограда «Скалкино». Аллерген денежки, как всегда, растратил на развлечения, недвижимость за границей и свою любимую партию «Либеральный реванш», которая проводила обычно заседания Высшего совета на высоте десять тысяч метров в представительском Боинге, обитом изнутри белой лайкой. День отчета модернизаторов на Совете безопасности неумолимо приближался, и Чумазуса охватывала паника. Всем известно, что наш молодой президент, если речь заходит о нано-технологиях, расцветает, как подзалетевшая девица при слове «ЗАГС». Но зато, утратив доверие, карает скоро и беспощадно: отставка, жесткое требование вернуть в казну треть украденного и ссылка на самую отдаленную из вилл, купленных провинившимся чиновником за годы государевой службы. Узнав от Стрюцкого, что наконец-то найден след утраченного минималона, Аллерген понял: это его спасение!

— Почему?

— Ну как же! Вообразите, коллега: делая доклад на Совбезе, Чумазус сначала на глазах у всех уменьшается в букашку, а потом, вернувшись в первобытное состояние, объясняет: вот какие научные чудеса творит в Скалкино Министерство нано-модернизации под его руководством. О том, что препарат разработан в секретном оборонном НИИ «Лютик» при Советской власти, а Скалкино — это лежбище высокооплачиваемых бездельников, разумеется, ни слова! В итоге — триумф и общий восторг. Прощение всех растрат. Новая бюджетная линия. Орден «За заслуги перед Отечеством». Наши либералы, Андрей Львович, испокон века сильнее всего ненавидят государство и больше всего любят государственные награды.