— ВЗЯТЬ ИХ! — приказал он, и питбули, рыча и содрогаясь от возбуждения, рванулись из клетки. Коричневый вылетел вперед, пятнистый пес остановился на секунду полизать кровь своего хозяина и тоже бросился на охоту за мясом.

— Положи! — повторила Мэри. — Ну! Лаура этого не сделала.

— Ты его не тронешь. Что скажет Джек?

— А ты в меня не выстрелишь. Ты можешь поранить ребенка.

Мэри решила, что через пять секунд бухнется на колени — движение, которое застанет Лауру врасплох, — и выпустит оставшиеся пули. Она начала счет: раз… два… три…

Послышалось свирепое рычание, и Мэри увидела, как лицо Лауры исказилось от ужаса.

Что-то ударило в Мэри справа с силой товарного поезда. Корзинку выбило из ее руки, и она упала одновременно с Мэри. Из нее выкатился Барабанщик с покрасневшим лицом и раскрытым в безмолвном негодующем вопле ртом.

Что-то схватило Мэри за руку пониже локтя и сжалось, как стальные тиски, и Мэри завопила от боли, и пальцы ее свело судорогой, они разжались и «кольт» выпал. Затем она увидела стиснутые на ее руке челюсти коричневого питбуля и его глаза, горящие жаждой убийства, и вдруг зверь тряхнул головой с такой силой, что чуть не вырвал руку из локтевого сустава. Мэри ногтями вцепилась псу в глаза, его зубы прорвали на ней свитер, входя в мясо, и боль ударила в плечо.

Лаура наконец пришла в себя и побежала к ребенку. Мэри заорала от боли, когда пес рванул ее руку, ее другая рука пыталась дотянуться до «кольта». И тут Лаура увидела вылетавшего из-за здания серо-белого питбуля. Он сменил курс, и у Лауры застыло сердце.

Он бежал к Дэвиду.

Она не решалась стрелять, боясь попасть в ребенка. Питбуль был уже почти над ним, его челюсти открылись, чтобы разорвать драгоценную плоть, и Лаура услышала собственный крик «НЕТ!» голосом таким мощным, что голова зверя дернулась в ее сторону, и его глаза полыхнули горячечной жаждой крови.

Она сделала еще два шага бегом и ногой изо всех сил ударила пса в ребра, отбросив от Дэвида. Питбуль повернулся бешеным кругом, щелкнул зубами в воздухе и опять кинулся на ребенка, метнулся так быстро, что у Лауры не было времени нанести второй удар, его зубы резко сомкнулись, разрывая белое одеяльце ребенка, заляпанное высохшей кровью Эдварда Фордайса. Питбуль сладострастно затрясся и поволок Дэвида по опилкам на спине, одеяльце запуталось вокруг его тела.

Мэри запустила пальцы глубоко в глаза коричневого питбуля. Зверь издал полустон-полувой и яростно затряс головой, его зубы терзали ее плоть. Он дергал ее руку с жуткой силой, мышцы плеча вопили от боли. Рука вот-вот сломается. Мэри потянулась за «кольтом», но пальцы с него соскользнули, когда питбуль опять ее рванул с очередной вспышкой адской боли. Она тоже обезумела, молотя по черепу зверя, который ее волочил. Питбуль ее отпустил, попятился, опять прыгнул, обнажив белые клыки. Челюсти сомкнулись у нее на правом бедре, зубы прорвали джинсы и впились в мясо ноги.

Лаура метнулась на пса, который волок Дэвида. Она ухватила за его мускулистую глотку и повисла на ней. Пес выпустил одеяло Дэвида и повернулся к ее лицу; его тело трепетало от силы, зубы щелкнули у ее щеки со звуком захлопнувшегося медвежьего капкана. Она загородила лицо левой рукой. Челюсти поймали эту руку и сомкнулись.

Она услышала звук, похожий на хруст карандашей. Ужасающий разряд электрической агонии пронзил ее запястье и нижнюю часть руки. «Сломал мне руку! — поняла она, продолжая бороться, чтобы оттянуть пса от ребенка. — Этот гад сломал мне руку!» Пес яростно выворачивал руку, боль так и раздирала ее пальцы и кисть. Она ощущала, как зубы перемалывают кости. Ей казалось, что она вопит, но она точно не знала. Ее мозг был как горячечный нарыв, готовый прорваться. Она поднесла дуло пистолета к боку питбуля и дважды нажала на спуск.

Пес дернулся от выстрелов, но не отпустил ее. Он пытался ее тащить, кровь текла из его бока и пенилась в пасти. Его когти врылись в опилки. Лаура чувствовала, что у нее вот-вот оторвется кисть. Она снова выстрелила, на этот раз в голову, сбоку, и нижняя челюсть пса взорвалась брызгами осколков костей и крови.

В десяти футах от них Мэри вела свою собственную битву. Она ударила коленом по черепу коричневого питбуля, вложив в удар все силы. Ударила второй раз, третий, пока зубы пса рвали ей бедро. Она вцепилась согнутым пальцем в глаз псу и выдрала этот глаз, как белую виноградину, и питбуль наконец застонал и отпустил ее ногу. Пес завертелся от боли, тряся одноглазой головой и щелкая зубами в воздухе. Мэри подползла к «кольту», попыталась обхватить рукоять, но пальцы свело судорогой, нервы и мышцы раненой руки взбунтовались. Она подняла глаза, и питбуль опять был над ней, и она завопила и заслонила лицо руками.

Он врезался ей в плечо, как таран, отбросил в сторону и с бешеным рычанием боли налетел на Лауру.

Издыхающий пес все еще висел на левой руке Лауры.

Одноглазый зверь сомкнул зубы на правом рукаве пальто и начал его терзать. Она не могла повернуть пистолет, чтобы застрелить его. Она лягалась и кричала, одноглазый пес работал над ее правой рукой, а второй зверь все еще пытался отгрызть ей руку разбитыми челюстями.

Мэри подползла к вопящему ребенку, подобрала его левой рукой и с трудом поднялась на ноги. Из разгрызенного бедра бежала кровь, джинсы промокли. Два пса держали между собой Лауру, и она пыталась вырваться. Мэри увидела на земле «кольт». Ее правая рука все еще импульсивно содрогалась, капли крови стекали с пальцев. Ее охватывала паника. Она тяжело ранена, почти теряет сознание. Если она упадет и псы накинутся на нее и Барабанщика…

Она оставила пистолет и заковыляла к фургону, не обращая внимания на человека, которого застрелила. Когда Мэри переложила Барабанщика в правую руку и стала левой открывать дверь, на нее выскочила Диди с двухдюймовым бруском, выдернутым из штабеля. Мэри увидела летящий брусок, уклонилась, дерево шмякнуло о борт фургона. Мэри шагнула вперед и въехала коленом в живот Диди, и Диди вскрикнула и сложилась пополам. Мэри обрушила левую руку на спину Диди; удар вышиб воздух из ее легких и бросил на колени.

Диди застонала, ее волосы цвета боевого знамени рассыпались по лицу, будто знамя спустили. Теперь Мэри видела, как они поседели. Диди подняла на Мэри мокрые от боли глаза. Ее лицо было лицом старухи, мучимой прошлым.

— Давай, — сказала Диди. — Убей меня.

Лаура ногой отбросила издыхающего питбуля от своей сломанной руки, и зверь закружился, шатаясь. Другой пес все еще сжимал изодранный рукав ее пальто, его клыки уже подбирались к телу. Ей в него не выстрелить, если только…

Она бросила пистолет и вывернула руку из пальто; собачьи зубы крепко сомкнулись на пустом рукаве. Она схватила пистолет, уткнула ствол прямо в глотку питбуля и нажала на спуск.

При звуке выстрела Мэри Террор болезненно вздрогнула. У нее по ноге горячими струями бежала кровь. Перед ней стола на коленях Диди с опилками в волосах, и Диди увидела в глазах Мэри неприкрытый страх. Пальцы правой руки все еще сводило судорогой, в ране пульсировали разорванные мышцы. Барабанщик орал ей в ухо. Мэри села в фургон с Барабанщиком и захлопнула дверь. Она отъехала от здания, собираясь раздавить Диди колесами, но Диди уже стряхнула с себя оцепенение и отползла под прикрытие штабелей. Мэри развернула фургон и поехала к воротам, разбрасывая шинами пыль.