— Но мы-то есть.

Три месяца спустя Джек, позаимствовав у двоюродного брата аэроглиссер, несся по протоке. Ветер трепал его волосы. На носу, высунув язык и поводя ушами, сидел его единственный спутник — Берт. Джек управлял судном с привычной ловкостью, лишь чуть-чуть прикасаясь к штурвалу. С высоты пилотского места он мог видеть все, что происходит за стеной камыша, тростника и кустов.

Ему было приятно вырваться из города, с пограничного поста. А еще он устал от бесконечных инъекций, реабилитационных процедур и психологических тестов. Не считая остаточного ощущения немоты в левой руке, Джек чувствовал себя совершенно здоровым. Правда, раз в день ему все же приходилось принимать противосудорожную таблетку.

Но лучшей терапией для него служили эти просторы.

Полуденное солнце играло в воде, а он с наслаждением вдыхал воздух дельты, тяжелый и влажный, с горьковатым привкусом соленой воды, но подслащенный запахом осоки и летних цветов.

Углубляясь в плавни, он снова чувствовал совершенную, первобытную красоту этих мест. Он увидел оленя, вспугнутого ревом винтов, — белое пятно его подхвостья мелькнуло и скрылось вдалеке. Аллигаторы уходили на глубину в свои лежбища. Среди деревьев скакали еноты и белки.

Заложив крутой поворот, он замедлил ход и заглушил двигатель.

Ему нужно было побыть наедине с самим собой.

Глиссер тихонько раскачивался на воде, а Джек прислушивался к биению жизни вокруг. Некоторые считали, что плавни — место пустынное и спокойное. Ничто не могло быть дальше от истины. Он закрыл глаза — вокруг гудели комары, квакали лягушки, вдали раздался рев аллигатора, а за всем этим — многоголосые трели певчих птиц.

После событий прошедшей весны Джек стал выкраивать время для таких мгновений, чтобы остановиться и подивиться чудесам вокруг. Теперь он смотрел на мир другими глазами. Да что там, все его чувства словно обострились. И не как проявление перенесенной болезни — он обрел новый взгляд на жизнь, и именно это стало для него самым важным.

В его жизни планировались перемены, каких он раньше и представить не мог, и предстояло к этому приготовиться. А время поджимало.

Его ждала Лорна, вызванная сюда под предлогом неких таинственных обстоятельств, и он не хотел заставлять ее ждать дольше необходимого. У нее хватало работы в ОЦИИВе — там велось строительство нового комплекса.

— Пожалуй, нам пора, — сказал он Берту.

Пес согласно завилял хвостом.

Вздохнув напоследок поглубже, Джек снова запустил двигатель и помчался по протокам. Тут был настоящий лабиринт, но он мог найти дорогу и с закрытыми глазами. Обогнув один из островков, он вышел в рукав, который вел к большому бревенчатому дому, недавно перестроенному после пожара.

Он летел прямо на пристань, но в последний момент вывернул глиссер так, что тот стал бортом ровнехонько к причалу. С кресла поднялась знакомая полная фигура в бейсболке с логотипом Луизианского университета и помогла ему пришвартовать глиссер.

Берт выпрыгнул на пристань, радуясь встрече, словно увидел старого приятеля.

— Что-то ты задержался, Джек. Твоя подружка начала беспокоиться. Уже собирался привязать ее, чтобы не убежала. — Последним узлом он закрепил швартов.

— Спасибо, Джо. Где она?

— А где, по-твоему, ей быть? — Он махнул, показывая куда-то за бревенчатый дом — на то место, которое прежде называлось крокодильей фермой дядюшки Джо. — Там она — со Стеллой и детишками.

* * *

От этого зрелища Лорна никогда не уставала. Она находилась на смотровой площадке перед прудами и мостками; запотевший стакан с лимонадом стоял на перилах, а внизу бегали и играли, прыгали и скакали дети. Некоторые залезли на деревья.

Аллигаторов в прудах больше не было. Их всех убрали отсюда, включая и Элвиса, который стал звездой аттракциона в Одюбонском зоопарке. Чтобы зоопарк смог приобрести крокодила, развернулась целая рекламная кампания. Ее слоган красовался на билбордах, автобусах, трамваях Нового Орлеана. В нем было всего три слова: «Элвис должен жить!»

Стелла поднялась на площадку с самой маленькой девочкой на руках: девочке было всего три месяца, однако она уже ходила самостоятельно, правда, явно предпочитала, чтобы ее носили.

— Ева стала уже такая тяжеленькая, — сказала Стелла, чуть подкидывая девочку на руке.

— Вижу, вижу.

— Мы ее отучаем от бутылки, как ты предложила, но ей это не нравится.

— Им это никогда не нравится. — Лорна улыбнулась и кивнула. — Должна сказать, ты здорово поработала. У них такой счастливый вид.

— У них, как и у всех детей, хватает синяков и царапин, но я никогда не видела, чтобы группу детишек объединяла такая любовь. — Стелла тоже улыбнулась. — Посмотрела бы ты, как они обожают Игоря, Багиру и двух маленьких обезьянок. Все время дают им что-нибудь вкусненькое.

Лорна рассмеялась. Она и не сомневалась, что этой компании будет здесь хорошо, но не могла не удивляться, как быстро они приспособились к новой среде обитания и обстоятельствам.

Прежде чем покинуть катер Тибодо, спасшиеся с острова договорились, что сохранят в тайне существование этих детей, по крайней мере до той поры, пока те не наберутся достаточно сил, а мир не будет готов к этой новости. Братья Тибодо мастерски справились с задачей тайно доставить детей по плавням на место. Их, кажется, никто не заметил, а что касается хранения всяких тайн, то лучше дельты места для этого не существовало.

Этой тайной Лорна поделилась только с двумя людьми — Карлтоном и Зоуи, поскольку без их помощи в оборудовании этого тайного святилища ей было не обойтись. Привлечь их оказалось нетрудно — ведь целью ОЦИИВа являлось сохранение и защита исчезающих видов.

Лорна смотрела, как играют дети.

Нет, не было ни одного другого вида, который в такой же мере подвергался бы опасностям и нуждался в защите.

Проект получал неограниченную финансовую помощь от некоего анонимного жертвователя, что сильно облегчало их существование.

Добравшись до берегов Штатов, Беннет сдался властям. Он ничего не утаил, рассказал обо всех преступлениях, которые совершались от его имени, открыл все бухгалтерские балансы «Айронкрика», но, как и обещал, о детях не проронил ни слова. Он сказал властям, что на Лост-Иден-Кей находилась лаборатория, исследовавшая вирусы и проводившая испытания на людях, а потом вирус, доведенный до смертоносного уровня, вышел из-под контроля, а потому пришлось все сжечь дотла.

Затем Беннета поместили под строгую охрану — он помогал Министерству юстиции выкорчевывать скверну как в правительственных органах, так и в частном секторе. Его показания продолжали сотрясать Вашингтон.

Дай бог, чтобы это пошло на пользу.

Но добрые деяния Беннета на этом не заканчивались. Через фиктивные компании и по финансовым каналам, от которых у Лорны голова шла кругом, он тайно оплачивал как восстановление ОЦИИВа, так и содержание тайного святилища.