Наступление с ограниченными целями. В начале сентября германское командование все еще колебалось относительно целесообразности продолжения наступления на Ленинград. Еще до захвата Шлиссельбурга, 5 сентября 1941 г., Франц Гальдер писал в дневнике: «Ленинград. Цель достигнута. Отныне район Ленинграда будет „второстепенным театром военных действий“». Пришло время наконец-то сосредоточить силы для удара на Москву. 6 сентября Гитлер издает Директиву № 35, в которой группе армий «Центр» предписывалось приступить к подготовке наступления на московском направлении. Задачи группы армий «Север» согласно Директиве № 35 ограничивались блокированием Ленинграда:

«…совместно с наступающими на Карельском перешейке финскими корпусами окружить действующие в районе Ленинграда силы противника (захватить также Шлиссельбург) с тем, чтобы не позднее 15.9 значительную часть подвижных войск и соединений 1-го воздушного флота, особенно 8-го авиационного корпуса, высвободить для группы армий „Центр“. Однако прежде всего необходимо стремиться к полному окружению Ленинграда, по меньшей мере с востока…»[391].

Нельзя сказать, что эта Директива вызвала бурный восторг в штабе фон Лееба. Скорее даже наоборот. В дневнике 6 сентября он записал: «По сообщению начальника Генерального штаба сухопутных войск, с сегодняшнего дня операция против Ленинграда — с учетом известных обстоятельств — должна быть прекращена». Записная книжка дополняет эту фразу пометкой: «Гитлер намерен прекратить дальнейшее наступление на Ленинград».

Немедленно, уже 6 сентября, фон Лееб подготовил пространный доклад в ОКХ. В нем командующий группой армий «Север» настаивал на необходимости продолжения наступления на юго-западных подступах к Ленинграду. Он писал:

«1) Группа армий предполагает в ближайшие дни перейти к общему наступлению и выйти на линию окружения от излучины Невы у Ивановское через Ижору, Детское Село, Пулково до Урицка. Все атаки и приготовления последних недель были подчинены этой цели. Теперь, непосредственно перед реализацией, от этой цели предлагают отказаться и оставить группу армий на более широкой линии окружения. При этом, если противнику удастся удержать береговые укрепления Кронштадтской бухты, придется отказаться от уничтожения русского Балтийского флота, оставить противнику все аэродромы в районе Ленинграда и тем самым дать ему возможность продолжить войну в воздухе. Поскольку в таком варианте не будет достаточных сил для того, чтобы обеспечить безопасность рубежа Невы и установить контакт с финнами, противнику будет оставлена возможность снабжения города из широкого пространства вокруг Ленинграда и по Ладоге. Также не будут созданы предпосылки для эффективного обстрела Ленинграда. Только если удастся выйти на упомянутую линию, можно будет высвободить силы.

2) Если остаться на длинной линии окружения Ленинграда, высвободить крупные силы окажется невозможно. Противник готов к отчаянным боям под личным руководством Ворошилова. Его недавнее воззвание доказывает это. Следует рассчитывать на то, что если он заметит прекращение атак, то сам, в свою очередь, перейдет в наступление. Тем самым Ленинградский фронт превратится в очаг длительных боев, особенно зимой, когда непроходимые ныне болота, Волхов и озеро Ильмень шириной 45 км станут проходимыми»[392].

Как мы видим, дело было вовсе не в амбициях командующего группой армий «Север». Если посмотреть на карту, то соображения фон Лееба становятся понятными. Несмотря на то что советская 8-я армия была оттеснена на восток, она еще продолжала держаться на побережье Финского залива в районе Ораниенбаума, имея локтевую связь с 42-й армией. Соответственно линия соприкосновения войск сторон тянулась от Копорского залива до Красногвардейска и далее до Невы у Ивановского. Удержание этого протяженного фронта даже растягиванием соединений в нитку требовало от немцев немалых сил. В итоге наскрести из остатков сколь-нибудь дееспособную ударную группировку становилось для группы армий «Север» нерешаемой задачей. Ограничение же фюрером времени пребывания подвижных соединений под Ленинградом еще более суживало свободу маневра. В этих условиях сокрушение советской группировки к юго-западу от Ленинграда становилось более приоритетной задачей, которую следовало решить как можно скорее, пока в распоряжении фон Лееба оставался ударный молот в лице 4-й танковой группы. Подводя итог всему сказанному, фон Лееб написал:

«В связи с этим группа армий просит разрешения продолжить наступление до намеченной линии окружения. Тогда сложится ситуация, которая исключит любой серьезный кризис на всю зиму и позволит высвободить существенные силы. Если остановить наступление сейчас, это будет остановкой на полпути. Противник сейчас наполовину разгромлен, и нельзя выпускать его в тот момент, когда его можно разгромить полностью»[393].

Для проведения наступления с ограниченными целями под управлением 4-й танковой группы объединялись сразу три корпуса. XXVIII армейский корпус с 122, 96 и 121-й пехотными дивизиями по обе стороны железнодорожной линии Чудово — Ленинград наступал с востока, причем 122-я пехотная дивизия правым флангом опиралась на Неву. L армейский корпус силами 269-й пехотной и дивизии СС «Полицай» наступал из района южнее Красногвардейска. XXXXI танковый корпус в составе 1-й, 6-й танковых и 36-й моторизованной дивизий наносил главный удар юго-западнее этого же города. 18-я армия XXXVIII армейским корпусом (ген. пехоты фон Каппуи) принимала участие в наступлении с запада. 291-я пехотная дивизия взяла Ропшу, южнее от нее развертывались 58-я и 1-я пехотные дивизии.

Достаточно продолжительная оперативная пауза привела к увеличению численности находящегося в строю танкового парка немецких дивизий за счет ввода в строй машин из ремонта. С 72 танков на 23 августа 1-я танковая дивизия увеличила свой парк боеспособных машин до 90 единиц. По состоянию на 10 сентября 1941 г. 1-я танковая дивизия насчитывала 9 Pz.I, 28 Pz.II, 43 Pz.III, 10 Pz.IV и 9 командирских танков[394]. Следует подчеркнуть, что никакого пополнения с начала кампании дивизия не получала.

Несмотря на отсутствие самостоятельных механизированных соединений, советское командование обладало под Ленинградом сильной группировкой танков непосредственной поддержки пехоты. По состоянию на 10 сентября 1941 г. в составе танковых войск Ленинградского фронта насчитывалось боеготовыми 109 КВ, 20 Т-34, 5 Т-28, 70 БТ, 7 Т-26 и 8 Т-50[395]. В эти числа входят боевые машины, действовавшие на Карельском перешейке против финнов. Так на Карперешейке в составе 23-й армии были почти все танки Т-34 фронта, 16 машин из 20 имевшихся. Там же, в 106-м отдельном танковом батальоне, было 7 танков КВ. То есть подступы к Ленинграду с юга и с запада прикрывали 99 танков КВ. Для сравнения (см. выше) — на 1 августа тогда еще Северный фронт имел 39 КВ и массу легких танков. Без всякого преувеличения можно сказать, что в сентябре 1941 г. тяжелые танки КВ были опорой обороны города на Неве.