— Молитесь до утра, — распорядился Им-Трайнис. — Ибо лишь священная молитва удержит меня вдалеке от вас. Ежели остановитесь ранее, чем солнечные лучи осветят землю — вернусь и пожру вас, будто змей лягушек!

Под невнятное бормотание рыцарь покинул покои. И тут же столкнулся с Лансом.

— Я проведу вас обратно, — торопливо прошептал парень, опережая вопросы Им-Трайниса. — Идите за мной.

— Хорошо, — буркнул Бел.

Почти добравшись до лестницы, ведущей в башню, Им-Трайнис с Лансом повстречали Дол-Нинрата, шедшего из трапезной за вином.

Издалека заметив приближавшийся огонь фонаря, бросавшего тёплые отсветы на стены, рыцарь с парнем свернули в боковой проход, заканчивавшийся запертой дверью в кладовую. Они надеялись, что человек пройдёт мимо, но тот, будто нарочно, свернул к ним.

Увидев высокую фигуру в капюшоне, Дол-Нинрат отшатнулся, хватаясь за эфес меча. А после, неожиданно для Бела — да и для самого себя тоже, — с невнятным воплем кинулся на здоровяка. Прежде чем брат-рыцарь сумел полностью извлечь клинок из ножен, Им-Трайнис наотмашь врезал ему по голове гримуаром. Дол-Нинрат свалился, точно баран на бойне. На него и на пол рядом, кружась и тихо шелестя, опустились исписанные листки, вывалившиеся из надорванной книги.

Ланс вскрикнул и, что-то возмущённо бубня под нос, бросился собирать их.

Бел возвышался над ним, таращась в темноту коридора и ожидая услышать топот множества ног. К его удивлению, никто так и не появился.

— Идёмте, — отрывисто бросил Ланс, трепетно прижимая к груди бумажки.

Кинув последний взгляд на Дол-Нинрата, Им-Трайнис последовал за ним, мечтая, наконец, избавиться от конской головы, от которой уже начала затекать рука. Не пройдя и трёх шагов резко затормозил и окликнул Ланса:

— Господин Он-Рейм, помогите снять плащ.

— Лучше в библиотеке, — нервничая, прошептал молодой человек.

— Сейчас, — непререкаемым тоном сказал Бел.

Избавившись от плаща, он с довольным видом бросил конскую голову возле лежавшего рыцаря. Затем вынул меч Дол-Нинрата и повозил плашмя по своему плечу, влажному от натёкшей крови. Пристроив оружие под рукой владельца, подмигнул озадаченно наблюдавшему Лансу:

— Теперь идём!

Лишь только заря окрасила небо оранжевым, ратники Им-Трайниса стояли у ворот. Привыкший к их постоянным приездам и отъездам стражник, без вопросов впустил маленький отряд внутрь.

Во дворе солдаты с удивлением увидели необычную суету: с десяток братьев-рыцарей и слуг стояли возле большого костра.

— Что тута происходит? — поинтересовался один из воинов графа Арп-Хигу у местного конюха.

— В ноче пробрался в обитель демон, — сообщил конюх. — А господин Дол-Нинрат сразил яго. Таперича голову демона жгуть, дабы и духу сего отродья не осталося!

После таких слов, приехавшие с любопытством уставились в огонь, но не сумели разглядеть ничего, кроме поленьев и обугленного продолговатого предмета. Недоумённо наморщив лоб, старший из ратников пожал плечами и направил свою лошадь к конюшне, возле которой они обычно ожидали Им-Трайниса.

Бел, воспользовавшийся суетой, чтобы незаметно выбраться из библиотеки, уже подкарауливал их внутри. Выйдя на улицу, он, будто только приехав, направился ко входу в обитель. К его удивлению, там уже поджидал один из младших братьев.

— Господин Им-Трайнис, — с поклоном молвил он, — вас требует к себе ауксилар. Дело спешное, посему почтительно прошу вас не мешкать.

Ночь, проведённая на коленях, подорвала силы ауксилара, потому он принял рыцаря, находясь в постели. Хотя дверцы кровати были широко распахнуты, Им-Трайнис не мог разглядеть в полумраке лица лежавшего. Зато прекрасно слышал голос, наполненный с трудом сдерживаемым гневом.

— Вам нездоровится, господин ауксилар? — вежливо осведомился Бел после приветствия.

— Минувшей ночью в нашу священную обитель ворвался дух зла, — донеслась до него вибрировавшая от негодования речь. — Кошмарное исчадие бездны, источающее смрад и ужас!..

Им-Трайнис, чуть опустив нос, украдкой потянул воздух. Убедившись, что от его тела пахнет только кожей, металлом и немного конским потом, вновь уставился на мужчину в кровати.

— Он был огромен, будто медведь — раза в два выше вас!.. — продолжал распинаться ауксилар.

Искоса взглянув на потолок, до которого легко мог дотянуться рукой, Бел с сомнением наморщил лоб.

— Неужели это был такой исполин?!

— Да! — высокий голос ауксилара резал уши.

— И что же сделал демон? — поинтересовался Им-Трайнис.

— Он… — лежавший в кровати мужчина замялся. — Он… он мог учинить непотребные дела! Лишь благодаря неистовой отваге брата-рыцаря Гвидо Дол-Нинрата, одолевшего чудовище в схватке, никто в обители… не понёс урона.

— Деяние, достойное воспевания в балладах, — с серьёзным лицом заметил Бел. — Поздравляю вас, господин Дол-Нинрат. Знакомство с легендарным героем — честь для меня.

Гигант поклонился брату-рыцарю, с парой других воинов находившемуся тут же в комнате. Дол-Нинрат, ошалело хлопавший глазами, в ответ склонил перевязанную голову.

— Я вознесу молитву Ильэллу за то, что всё благополучно завершилось, — пообещал Бел ауксилару. — Сейчас же…

— Завершилось?! — взвизгнул ауксилар. Его бледное лицо показалось в проёме кровати. — Здесь нашли только голову монстра! Тело ушло! Демон не умерщвлён окончательно! А значит, может вернуться в любую ночь! И всё из-за…

Внезапно умолкнув, он с десяток ударов сердца тяжело дышал, откинувшись на подушки. Потом заговорил совершенно другим тоном:

— Досточтимый Им-Трайнис, я призвал вас вовсе не для того, чтобы жаловаться на беды обители…

Белу показалось, что уши вот-вот слипнутся от сахара в речах ауксилара.

— Я лишь желаю вернуть вам щедрое пожертвование…

При этих словах даже братья-рыцари, за исключением оглушённого Дол-Нинрата, с недоумением оглянулись на предводителя.

— Да-да, — разливался ауксилар. — Ибо случившееся показало, что обитель пока недостойна столь богатых даров.

— Простите, господин ауксилар, — сдерживая улыбку, поклонился Бел, — но это невозможно. Дар есть дар, и забрать его — разгневать богов.

— Нисколько! — горячо возразил ауксилар. — Забирайте! Перстень должен быть у вас!

Мимо внимания Им-Трайниса не прошло, как собеседник выделил последние слова, и что при этом в его голосе прорезалось злорадство.

— Если такова ваша воля, господин ауксилар, я возьму перстень. Но при одном условии…

— Каком? — медовая вкрадчивость разом исчезла, уступив место подозрительности.

— Прошу, позвольте брату Лансу Он-Рейму