litbaza книги онлайнЮмористическая прозаЧастный человек. Избранные места из переписки с врагами - Павел Чувиляев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 112
Перейти на страницу:

«А теперь слушай внимательно. Я — Шульц. Понимаешь ты, Шульц», — пудовый кулак мясника с грохотом опустился на стол. — «А мы, Шульцы, всегда сами зарабатывали на свой шнапс. Ты понимаешь»? — снова удар кулака. — «И я буду голосовать за тех, кто помогает мне зарабатывать и защищает меня. Даже если у них жидовские морды. В 38-м для моего деда такой морды не нашлось. Я иногда думаю: может, для того фюрер и пересажал всех евреев, чтоб можно было безнаказанно дома отбирать? Жить в Рейхе было весело, не то, что сейчас. Но я бы не променял». «И ещё я скажу тебе», — продолжил Петер Шульц после солидного глотка. — «Я этого никому не говорил, но ты скоро уедешь. Поэтому я всё-таки скажу. Знаешь, если бы мне сейчас дали эти фауст-патроны, я бы не стал стрелять. Бросил бы к чёрту и дезертировал. Может быть, Господь простит меня за то, что я сделал в сорок пятом? А если мы все, кто любит фюрера, как следует помолимся, может быть, Господь простит и его».

Через два дня мы уехали…

Лавочники

Прошло более двадцати лет, и в 2006 году я снова оказался в Берлине, теперь уже по своей воле. Надо сказать, что для описания вкуса шульцевых колбас слов нет: этот продукт надо не кушать даже, а вкушать. Ноги сами понесли в Потсдам. Путь лежал через похорошевший Восточный Берлин и навевал мысли об успехе немецкого либерального проекта и крахе российского. Может быть, отечественным либералам стоило начать с защиты мелких лавочников-предпринимателей? С создания институтов и механизмов их политического представительства на постоянной основе? Или с оплаты проживания в домах убежденных коммунистов для ветеранов диссидентского движения? Например, поселить Новодворскую в квартире Проханова и посмотреть: кто выживет? А может, и мудрить не нужно, а начать просто с вкусной колбасы?

Над знакомым домом красовалась новая, неоновая вывеска Die Schulzen Wfarste[137]. Дверь открыл незнакомый мужик, который, однако, вполне мог быть Петером Шульцем в молодости. Это был Йохан, внук Петера Шульца. Старый Шульц оказался прав: из Йохана вышел толк. Йохан запер лавку, и мы вместе прогулялись до тихого протестантского кладбища, где покоится раскаявшейся фашист Петер Шульц. Большая политика в последний раз вмешалась в жизнь старого патриота: 9 ноября 1989 года — в ночь падения Берлинской стены — его хватил инфаркт[138]. Фрау Кэтрин Шульц была ещё жива, но никого не узнает и мало что помнит[139]. Только своего Петера, которого, оказывается, любила.

Клаус Шульц, сын Петера Шульца, все-таки окончил университет, получил диплом учителя и преподает историю в школе. Особенно яркими у него получаются уроки о марксизме, который вместе с нацизмом входит в учебный курс для старшеклассников. По завещанию старого Шульца, дом и семейная лавка достались его жене Кэтрин и внукам — Йохану и Анне. Йохану пришлось немало попотеть, чтобы выкупить две трети и стать единоличным хозяином дела. В этом ему изрядно помог «самый лучший еврей на свете» Генрих Планк. К тому времени он стал одним из крупнейших в Евросоюзе специалистов по корпоративному праву, мультимиллионером, сменил белый «Мерседес» на белый вертолёт. Но у адвокатов в Европе не принято бросать клиентов. «Банковские клерки чуть ли не в струнку вытягивались, прочтя в документах все титулы моего поручителя, мэтра Планка», — похвастался Йохан. Анна Шульц, получив солидное приданое, вышла замуж за врача-бельгийца и переехала к мужу. «Мы редко видимся», — посетовал Йохан.

В «лавке Шульца» пятый век подряд сидит Шульц. Он торгует колбасами, зарабатывает на свой шнапс и собирается расширять дело. Его больше не привлекает ни нацизм дедов, ни марксизм отцов. Он ворчит на евробюрократов, на цены, на налоги. Он не знаком с утверждением У Черчилля «Демократия — худшая форма правления, не считая всех прочих». Но, когда услышал от меня, — посмеялся и согласился.

Мы выпили с ним «йорш».

ПИРАМИДА И ОБЕЛИСК Секреты Запада и Востока

Плохо человеку, когда он один.

Горе одному, один не воин —

Каждый дюжий — ему господин,

И даже слабые, если двое.

Но если в партию сгрудятся малые —

Сдайся, враг, замри и ляг!

Партия — рука миллионопалая,

Сжатая в один громящий кулак.

Владимир Маяковский: «Владимир Ильич Ленин»

1. Ностальгия.

Предыдущий рассказ несколько выпадает из общего строя книги. Он посвящён событиям давним и довольно наивен. Зачем же я стал мучить читателя мемуарами из собственного «пионЭрского» детства? Потому что ребёнок, каким я был тогда, глуп, но не туп. Знаний у 12-летней зверушки мало; им просто неоткуда взяться. Но взгляд остёр и замечает детали, мимо которых равнодушно пройдёт взрослый. Для умудрённого жизнью это «воздух», не заметный, пока его хватает, а ребёнок увидит и удивится. Но суть (и дьявол) именно в деталях. Можно на тысяче страниц распинаться о нацизме, социализме и демократии. Читатель запутается на 300-й, а автор на половине тома перестанет понимать сам себя и впадёт в логическое противоречие. А можно описать с натуры жизнь обычного человека, скажем, мясника, хлебнувшего горя в различных общественных конструкциях. Последнее представляется гораздо более ценным.

Любая система — фашизм, либерализм, православие, коммунизм и даже хоровое пение — порождает фанатиков, «психических». В тоталитарных организациях их больше. Они отличаются преданностью, презрением к своей и чужой смерти и высоким боевым духом. Например, многие слышали про дивизии СС во время Второй мировой войны. Они крепко дрались; их боялись. Но сколько их было? По бумагам — 38, реально 22. Всего около 350 тыс. человек. При общем количестве сражающихся войск Германии в 7 млн человек. Тоталитарное государство путём неимоверных усилий агитпропа смогло обратить в фанатиков лишь 5 % солдат! Мизер. Взломать оборону врага; яростным сопротивлением затормозить его наступление; остановить собственные бегущие части — на это фанатики годны, и в конкретном сражении это, порой, значит очень много. Но войну фанатиками не выиграешь, их слишком мало. Гвардия не сдалась — и умерла. До роботизации армии, о которой писал выше, войну выигрывает вооружённый обыватель. Побежит ли сын мясника с фауст-патроном на танк? И чей это будет танк — наш или вражеский? Сумеет ли солдат попасть? Даст ли второй выстрел? Вот главные вопросы.

Подозреваю, что и после роботизации они останутся актуальными. Миллионы в шинелях канут в Лету, зато ценность каждого офицера, управляющего боевым роботизированным комплексом, возрастёт многократно. В его руках сосредоточится мощь, способная всерьёз изменить расклад сил в случае, например, предательства. Поэтому должны резко вырасти затраты на идеологическую обработку. Вероятно, в не слишком отдалённом (50–70 лет) будущем воевать станут так (футурологический прогноз). Встретились в виртуальной многопользовательской компьютерной игре две команды хакеров-программистов боевых роботов. Поговорили. Минуты три[140]. О своём, о хакерском; на никому не ведомом языке. Добро пожаловать в «прекрасный новый мир»! Кстати вы в курсе, что ваша страна теперь — колония? Нет? И не надо: механизм криптоколониального управления давно отработан и во многом более удобен, чем прямое подавление.

1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 112
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?