– Я почти уверен, что эти люди – преступники, – подытожил Фабель, кладя ладони на два открытых личных дела. – У них доступ к ценной для мафии информации, они на достаточно высоких постах в полиции и работают в очень подходящем отделе… Наверняка мы со временем сможем доказать, что они предатели и убийцы. Другое дело, соберем ли мы достаточно улик для того, чтобы посадить их за решетку.

Повисло молчание. Все угрюмо смотрели на лежащие на столе фотографии двух сотрудников Седьмого отдела – гаупткомиссара Манфреда Бухгольца и комиссара Лотара Кольски.

Суббота, 21 июня, 20.00. Шпейхерштадт, Гамбург

Как и в прошлый раз, Фабель оставил свою машину на Дайхштрассе и направился в Шпейхерштадт пешком. Снова могучие, сомкнутые, почти безоконные здания складов громоздились на фоне темнеющего неба, и их красные кирпичи казались раскаленными в последних лучах солнца. Фабель прошел тем же путем к бывшему складу Клименко и, налегая плечом, открыл тяжелую дверь. В прошлый раз, даже при включенном свете, на складе было темновато. Теперь там царил почти полный мрак. Огромное пространство съедало вечерний свет из далеких окон под потолком. Фабель проклинал себя за то, что забыл прихватить фонарь. Он помнил, что с высокого потолка свисают трапеции неоновых ламп. Значит, возле двери должен быть выключатель, да только в темноте его сразу не нащупать.

– Майор Витренко! – крикнул Фабель. Ему ответило только эхо. Он чертыхнулся и крикнул еще раз: – ВИТРЕНКО! – Несмотря на свою досаду, Фабель не мог не заметить трагическую иронию этой сцены – у отца и сына одна и та же фамилия. Словно аллегория всего текущего следствия: он преследует в полной тьме чудовище в человеческом облике, выкрикивая его имя…

Опять никто не отозвался. Фабель, щурясь и вытягивая шею, стал вглядываться в темноту, но смог различить лишь смутный продолговатый силуэт будки у противоположной стены. Он позвал еще раз.

Гробовая тишина. Явно что-то не так. Фабель взглянул на светящийся циферблат своих наручных часов. Три минуты девятого, а свидание было назначено на восемь. Майор Витренко, человек военный и профессионал высокого класса, вряд ли имеет привычку опаздывать. Фабель вытащил из кобуры «вальтер». Надо же быть таким легкомысленным идиотом!.. Он исходил из того, что новая встреча с украинцем не таит в себе ни малейшей опасности. В итоге ни одна душа не знает, что гаупткомиссар сейчас в Шпейхерштадте. Если ловушка, то он в ней один и помощи ждать неоткуда…

Фабель, почти в панике, зашарил левой рукой по стене в поисках выключателя.

И тут где-то вдалеке раздался невнятный звук. Что это был за звук, Фабель не понял. И застыл с «вальтером» в вытянутых руках. Однако напрасно напрягал он слух – опять стояла гробовая тишина.

Фабель медленно двинулся в сторону офисного контейнера.

Новый звук, громче прежнего, заставил его снова застыть. Теперь ему показалось, что это человеческий стон.

– Витренко?

В его голосе звучал вопрос, потому что он уже не был уверен, который Витренко откликнется: отец или сын.

В ответ раздалось что-то вроде мычания – так мог отзываться человек с завязанным ртом. Обливаясь холодным потом, Фабель решительно двинулся в сторону офисного контейнера, водя из стороны в сторону «вальтером» в потной ладони.

Его глаза настолько привыкли к темноте, что он уже различал колонны. На одной из колонн недалеко от офисного контейнера он нащупал левой рукой сначала кабель, а затем и квадратную коробку выключателя. Прежде чем щелкнуть им, сделал глубокий вдох и сосредоточился – в случае чего он должен выстрелить первым. Сделав усилие над собой, Фабель щелкнул выключателем. Неоновые лампы наверху вспыхнули, лениво наливаясь светом.

На стене будки была распята украинка – та решительная златовласка, которая в прошлое посещение склада отобрала у Фабеля пистолет. Голое окровавленное тело, голова свисает на грудь… а у плеч прибиты два комка легких.

Фабель был настолько потрясен этой слишком знакомой ему картиной, что его глаза оказались надолго прикованы к мертвой блондинке. Опомнившись, он быстро осмотрелся. Никого в пределах видимости… кроме Витренко-старшего, привязанного толстой проволокой к колонне прямо напротив будки – лицом в сторону убитой.

Витренко снова замычал – его рот был залеплен широким куском склеивающей ленты. Лицо и шея, тоже перехваченные проволокой, которая глубоко врезалась в плоть, были залиты кровью. Витренко был жив и смотрел на Фабеля полубезумными зелеными глазами. Гаупткомиссар вдруг сообразил, что сын заставил отца наблюдать за убийством, за вскрытием груди несчастной, за выдиранием легких… От этой мысли мороз продрал по спине. Он кинулся к Витренко. Тот пристально смотрел на него и мучительно мычал, пытаясь что-то сказать.

– Подождите… подождите… сейчас… – бормотал Фабель. Он не знал, с чего начать: заклеивающий рот кусок скотча находился под глубоко врезавшимся проводом. Кровь хлестала из нескольких ран. Нужно действовать быстро, пока украинец не истек кровью. – Сейчас я вас освобожу…

Витренко яростно замычал и задвигал головой, как будто кричал «нет». От этого на его лице появились новые порезы и новая кровь. Фабель в ужасе отшатнулся.

– Бога ради, не шевелитесь! – приказал он, сунул пистолет в кобуру и попытался отлепить край ленты, чтобы хоть немного освободить рот украинца. И на это Витренко отреагировал бурно – мыча, крутя головой и показывая глазами куда-то вниз.

Фабель посмотрел на его ноги и обмер.

К лодыжкам старика был привязан большой металлический диск. Противотанковая мина. На ней была закреплена черная коробка размером с кулак, на которой помигивала зеленая лампочка. Очевидно, таймер. Если попытаться освободить Витренко, взрывное устройство сработает раньше времени.

Теперь украинец показывал глазами, что Фабелю нужно немедленно бежать прочь, вон со склада.

Дрожащим голосом Фабель сказал:

– Не могу же я вас здесь бросить… Нет, я вас не брошу!

Но он понимал, что в одиночку ему не справиться. К тому же теперь до него дошло, чем здесь так резко пахнет. Прежде запах бензина терялся среди других запахов в стоялом воздухе, да и Фабель с самого начала больше всматривался, чем внюхивался.

Взгляд украинца неожиданно стал почти спокоен. Затем он закрыл глаза и почти одними бровями показал в сторону выхода со склада. Фабель понял, что тот имеет в виду. Этот мужественный человек освобождал его от выполнения товарищеского долга – и бессмысленной смерти. Он показывал, что смирился с гибелью, ибо обречен погибнуть. А Фабелю нужно немедленно спасаться.

– Я приведу помощь… – сказал Фабель. – Вас спасут…

Однако ему, как и самому Витренко, было понятно, что сделать уже ничего нельзя. Фабель стал пятиться, не спуская глаз с украинца у колонны, потом развернулся и, наращивая темп, побежал к выходу со склада.

Фабель выскочил на узкий тротуар с такой скоростью, что только высокие металлические перила не дали ему полететь кувырком в воду канала. Он рухнул на булыжники и пополз в сторону от двери – подальше от грядущей взрывной волны.