— Все поняли? Вперед!

Они выбежали из операционной, и как только топот утих, капитан приподнял простыню, с трудом дотянулся до пульта управления и снова нажал кнопку «Полный оборот». Крышка стола медленно вернулась назад, и Воронов облегченно вздохнул: висеть на ремнях в его положении было таким тяжелым испытанием, он с трудом дышал, а его бинты пропитались кровью от напряжения, но лицо излучало радость.

— Жив еще, братишка, жив! — прошептал он, попытался расстегнуть ремни, но снова потерял сознание.

Савелию показалось, что он летит целую вечность, и за это время многое мелькнуло перед его глазами, казалось, целая жизнь. Однако, попроси его потом рассказать, о чем были его мысли, он не смог бы этого сделать. То ли потому, что они набегали одна на другую, то ли оттого, что его постоянно сверлила мысль, что надо успеть сгруппироваться при соприкосновении с песком баржи.

Ему повезло дважды: во-первых, песок оказался сухим, во-вторых, ему удалось попасть на самый край насыпи и избежать прямого приземления.

Он проскользил по наклонной плоскости метров десять и сильно приложился бедром о железный бортик баржи. Несколько секунд лежал неподвижно, приходя в себя. Затем приподнялся, дотянулся рукой до ушибленного места и начал массировать, но царапнул ногу наручником:

— А, черт! — вырвалось у него. В этот момент к нему подбежал паренек лет семнадцати. Он был одет в робу речного матроса:

— Ну, дядя, ты даешь! — восхищенно выпалил он, заметив, что Савелий потирает ногу, встревожено спросил: — Сломал? — и совсем по-взрослому нахмурился.

— Вроде, нет. — Савелий даже постарался улыбнуться. — Помоги-ка встать! Парень подошел ближе, помог ему подняться.

— Кто еще на барже?

— Еще капитан. Дремав Владимир Петрович, да Борька.

— Кто такой Борька? — насторожился Савелий.

— Борька? Так это наш кот! — парень с улыбкой вздохнул и осуждающе покачал головой. — Бедовый, спасу нет!

— Матрос Семенчук! — едва ли не на всю реку раздался голос, усиленный динамиками. — Хватит лясы точить! Срочно поднимись в рубку!

— Вы посидите здесь чуток, я мигом! — сразу засуетился паренек. — Капитан у нас… — он вздохнул и опустил Савелия на скамейку, сооруженную из нескольких деревянных ящиков, где частенько отлеживался, скрываясь от сердитых глаз капитана.

Минут через пять к Савелию подошел сам капитан. Ему было лет сорок пять не больше. Он был одет в матросские брюки-клеш и морской тельник. Взлохмаченных светлых волос было не очень много, а удлиненное лицо украшала седоватая бородка шкипера.

Для полного сходства с «морским волком» недоставало только трубки. Савелий улыбнулся, когда капитан, словно подслушав его мысли, вытащил из кардана широченных брюк трубку с полиэтиленовым пакетом вместо кисета. Неторопливо, с уважительным усердием набил трубку крупного помола табаком и сунул ее в рот. Затем не торопясь сложил пакет с табаком, сунул его в карман и вытащил спички. Одной раскурил трубку, с удовольствием затянулся и только после этого сказал, добродушно улыбнувшись:

— Смышленый парнишка! — кивнул он в сторону рубки. — Приучаю его к самостоятельному вождению буксира. — Он снова затянулся и взглянул на наручники. — На уголовника ты, паря, нимало не тянешь, — рассудительно проговорил он, словно разговаривая сам с собой. — Одежда тоже странная. Да ты и прыгал, судя по всему, не заради увлечения или того, чтобы поразить зазнобу.

Савелий с удивлением улыбнулся его рассуждениям, но продолжал молчать, предоставляя капитану проявить свою наблюдательность.

— Ладно. Пойдем, пожалуй! — Он поднялся с импровизированной скамейки. — Сначала снимем браслет, а далее… Далее посмотрим, что с тобой делать.

Информация, которая так заинтересовала генерала Говором, снова появилась на экране, и Богомолов начал читать:

«Совершено нападение на военный окружной госпиталь. Убиты: дежурный вахтер, медсестра, Дремов, доктор, находится в тяжелом состоянии с переломом основания черепа. Найдены два трупа больных в реанимационной палате. Причина смерти устанавливается. Оперативная группа, возглавляемая капитаном Севостьяновым, вызвав второго дежурного и опросив возможных свидетелей, отправила раненого доктора в ближайший медицинский центр. Подробности — докладной запиской». Полковник недоуменно взглянул на Говорова:

— Ничего не понимаю: зачем им понадобилось убивать этих ни в чем не повинных людей?

— Скорее всего, под руку попались, хотя и версию об избавлении от ненужных свидетелей я бы не стал сбрасывать со счета, — генерал нахмурился. — Но меня сейчас очень волнует другой вопрос что с капитаном Вороновым?

— Да, — сконфуженно скривился полковник. — Вы действительно оказались правы относительно его охраны.

— Сколько добираться до этого госпиталя? — спросил вдруг генерал.

— Несколько часов! К вечеру, я думаю, можно уже быть там. Давайте разделимся: вы останетесь здесь и будете руководить дальнейшим ходом операции, а я поеду в окружной госпиталь и попытаюсь разобраться на месте. Договорились?

— Можно, конечно, разделиться, но… — он задумчиво наморщил лоб и взглянул в глаза полковнику, — лучше мне поехать с вами: я уверен, что это не последняя информация из окружного госпиталя.

— Что вы имеете в виду?

— Если капитан жив, то я уверен, что Говорков попытается встретиться с ним.

— Самому лезть в пасть? — удивился полковник.

— Чем ближе к зверю, тем он безопаснее, — ухмыльнулся тот.

— Интересная мысль. Значит, вы думаете, что они еще раз туда сунутся?

— Все может быть — уклончиво ответил Говоров.

Схватка в гараже

Капитан буксира Дремов, посасывая свою трубку, осторожно, чтобы не задеть руку Савелия, распилил ножовкой наручник. Они находились в небольшой каморке без окон и дверей, которая освещалась только большой лампочкой. Рядом уверенно и довольно громко работали два мощных двигателя.

Смахнув пот со лба, капитан Дремов откинул отпиленную часть наручника на стол и отложил в сторону ножовку:

— Ну вот, секундное дело, а то людей пугать, — перекрывая шум дизелей, прокричал он.

— Ты координаты точно запомнил, отец? — прокричал ему Савелий.

— Как «Отче наш». — Он вдруг недовольно поморщился. — Тоже, нашел «отца»!.. Мне и пятидесяти еще нет. И память работает как часы!

— Не обижайтесь, Владимир Петрович. Это очень опасные люди. Если бы имел другую возможность, то не стал бы подвергать вас такой опасности. — Савелий дружелюбно положил руку на плечо капитану.

— Я, мил человек, подлодкой командовал! — с гордостью проговорил он Савелию на ухо. — И выжил, как видишь. Хотели списать по ранению, да вот, пашу потихоньку. Авось и сейчас Бог милует!