Тот побледнел – так, что даже в сумерках это стало заметно. Но с места не двинулся. И тогда Белка отвесила ему лёгкий пинок.

Бурый заковылял вперед.

Я хлопнул его по плечу:

– Ты ведь сам хотел искупить? Давай!

– А может, сначала покидаем камешки? – робко предложил он.

– Глупость сморозил. Ну какое ей дело до твоих камешков? Сам знаешь – протоплазма ценит живую плоть… – Я наклонился к его уху, шёпотом добавил: – Ты имей в виду – тебя здесь никто не любит. И мне стоило больших трудов дать тебе шанс!

Бурый судорожно сглотнул.

Мне не было его жаль.

Я ведь не святой, чтоб жалеть всякую сволочь.

Но шанс я ему и правда дал.

Бурый выпил воды из фляги. И на подгибающихся ногах шагнул к склонившемуся над трещиной дереву.

Залез вверх по стволу.

Перебрался на толстую ветку.

Уже с неё спрыгнул на землю по ту сторону протоплазмы.

– Молодец, – подвёл я итог и тоже полез на дерево.

Минут за десять большинство группы одолело трещину. Настя шла последней, когда мутная поверхность уж очень активно начала колыхаться.

– Быстрее! – посоветовал Часовщик.

А я промолчал. Не хватало мне ещё переживать за госпожу «учительницу»…

Чем больше мы углублялись в Зону – тем больше возникало несоответствий с картой.

Уже несколько раз приходилось выискивать альтернативные пути…

Вот здесь, в начале Мидянинской улицы, должен быть широкий, свободный проход между зарослями фиолетовой плесени.

А перед нами – что-то вроде узенькой тропки.

Справа дом, весь покрытый бугристыми зеленоватыми наростами. Слева колышется воздух над крупными дробилками. Ещё и подозрительные бугорки маячат там, впереди…

За ними начнётся Пустырь. И это кратчайший путь к отмеченному на карте Красному Району – тому, где содержат «эвакуированных»…

Опять сворачивать?

Нельзя.

Если и дальше будем петлять – окончательно выпадем из графика. А значит, не успеем уйти до выброса. О такой перспективе даже думать не хочется!

– Маэстро, – обернулся я к Бурому, – вся надежда опять только на вас!

Он мрачно вздохнул. А я посоветовал:

– Футляр с «лазеркой» оставь – так будет легче!

Бурый испуганно на меня глянул – вероятно, подумал: шансы настолько малы, что я боюсь рисковать дорогим оружием. Но спорить он не стал – обречённо стянул лямки с плеч и поставил футляр на землю.

– Не боись, – успокоил я, – мы тебя подстрахуем… – Открыл футляр и стал собирать «лазерку». Заодно и пользоваться научусь!

Так…

Этот выступ идёт в этот паз… Свинчиваем.

Стоп.

Я поднял глаза. Бурый стоял рядом и выжидательно шмыгал носом.

Я насупил брови:

– Не понял. Чего мнёмся-то?

– Ну… я пошёл?

– Вперёд!

И он заковылял в сторону дома с зелёными наростами.

А я наконец-то собрал «лазерку». Водрузил её на плечо вроде гранатомёта – тут для этого имелась специальная выемка, с упругим резиновым наплечником…

Нет, всё равно не слишком удобно! Ромка прав – сука, тяжёлая! Больше семи килограммов – это точно.

И будет ли эта «дура» работать в Зоне?

Я откинул прицел.

Зеленоватый огонёк засветился на его рамке. Ага, типа уведомляет, что винтовка готова к стрельбе. А для чего вот та штучка?

Я повернул небольшой рычажок и через оптический прицел увидел крохотную красную точку, пляшущую на стене дома.

Понятно! Лазерный целеуказатель.

Я откинул на винтовке вторую, складную рукоятку и половчее взялся за громоздкое оружие.

Тем временем Бурый успел приблизиться к дому и сейчас осторожно обходил дробилки. Даже ему это по силам! В лучах рождающегося солнца они как на ладони.

Хотя дробилки меня беспокоят меньше всего…

Ещё несколько шагов, и он пройдёт мимо тех зеленоватых наростов.

Давай, Бурый, не тупи!

Последний метр.

– Только на холмики не наступай!

– А? – непонимающе оглядывается он. И ставит подошву как раз на один из подозрительных бугорков.

Идиот!

Холмик будто взрывается! Комья земли летят в стороны. Бурый успевает прыгнуть вбок.

Но чешуйчатые щупальца уже схватили его за ногу!

Придурок пытается вырваться и орёт благим матом – вместо того чтоб замереть и дать мне спокойно прицелиться! Красная точка пляшет по его ноге, но я ещё морально не созрёл отстреливать ему конечность…

Дыра в земле расширяется. Оттуда лезут острые жвала и покрытые хитином лапы. Я перевожу прицел на них.

Только спуск нажать не успеваю.

Длинная автоматная очередь раскалывает воздух. Куски хитина и жучиная плоть разлетаются брызгами.

Бурый высвобождает ногу и, как ошпаренный, удирает на Пустырь.

Я с интересом озираюсь на своих спутников – кто тут такой меткий?

Часовщик опускает «АКМС» – чуть дымящимся стволом вниз.

Хм-м… От него я не ожидал.

– Хороший выстрел. Только неправильно так расходовать патроны…

– А по-моему, неправильно посылать на гибель безоружного человека!

Люблю интеллигентов. С ними – мир краше. Я ведь и сам, в натуре, интеллигент!

– Извините, уважаемый, природа не терпит расточительности. И негодяй на что-нибудь да сгодится!

– Не знаю, в чём он виноват. Но это похоже на издевательство!

– Вот и узнайте сначала… – морщусь я.

Самое забавное – не только очкастый смотрит на меня с осуждением. Кид вообще глядит волком. Роман отвернулся. И даже Настя – та самая Настя, которая предлагала без лишнего шума грохнуть Бурого, – корчит унылую физиономию.

Тьфу!

Я разбираю тяжёлую, неудобную «лазерку», прячу её в футляр и вздыхаю:

– Да пошли вы… В смысле, топайте за мной!

Позади остались дробилки и воронка с останками жука. Перед нами – обширный Пустырь.

Здесь ждал бледный, притихший Бурый.

Надо же! А я думал, он будет драпать без оглядки!

Вручил ему футляр с «лазеркой»:

– Становись в колонну.