В парке было тенисто и даже прохладно.

Витая каменная лестница спускалась вниз меж темных стволов деревьев, ухоженных клумб и фонтанчиков, искрящиеся брызги которых наполняли раскаленный воздух влагой и свежестью. Гюлар, ухватив меня под руку и тесно прижимая мой локоть к своему разгоряченному боку, вел меня вниз, к морю. Его телохранители безмолвно следовали за нами, держась чуть поодаль.

Парк закончился, и мы вышли на опоясывающую берег каменную балюстраду.

Теперь видно было, что дом Гюлара и в самом деле располагался в маленькой полукруглой бухте. Каменная набережная, на которой мы стояли, огибала береговую линию и заканчивалась по краям двумя далеко уходящими в воду башенками, в верхней части которых виднелись смотровые площадки. Она была, по сути, отреставрированной частью старинного причала. Внизу, у подножия одной из башенок, на приколе стоял белый катер.

На это я и рассчитывала.

Разумеется, все местные богачи, вынужденные как-то уживаться с бешеным стамбульским трафиком, держали собственные катера. Трудно было бы предположить, что такой любитель пускать пыль в глаза, как Гюлар, станет экономить на собственном морском выезде.

– Вон там. – Гюлар принялся указывать рукой куда-то на противоположный край бухты. – Видите, темный провал в камне? Там и находится пещера. С берега туда забраться невозможно, слишком отвесный склон. Но если подойти с воды, на лодке…

– Ах, ничего нельзя разглядеть, – раскапризничалась я, приставив ладонь козырьком к глазам и поднимаясь на носки. – Давайте… Давайте выйдем вот туда, на башенку! Мне кажется, оттуда будет лучше видно.

– Конечно!

Гюлар повел меня дальше.

Я даже сквозь подошвы обуви чувствовала, как нагрелись камни причала. Море лежало под нами спокойное, безмятежное. Отливало бирюзой под солнцем. Просто идиллическая картинка из какого-нибудь рекламного проспекта!

Площадка на верхушке башенки была совсем маленькая. Поэтому наши соглядатаи отстали, ожидая нас на набережной.

Сработало!

Мы с Фарухом вышли на смотровую площадку, с трех сторон окруженные водой. Ветер тут же ударил в лицо, взметнул волосы.

– Ах, теперь я вижу! – воскликнула я. – Вон он, вход в пещеру. Вот бы подойти туда с воды! Вы умеете управлять катером, господин Гюлар?

Одну мою руку Фарух все еще прижимал к своему боку, поэтому мне пришлось расстегивать сумочку второй рукой. Помня вчерашний урок, я позволила Гюлару подхватить себя под левую руку, правую оставив свободной. Так что теперь я легко скользнула пальцами в сумку, не привлекая ничьего внимания.

– О, разумеется, – отозвался хозяин дома. – Однако сегодня – не лучшее время для морской прогулки. Лучше в следующий раз, когда я заранее буду знать о вашем визите и…

– Нет, почему же… – сладко отозвалась я и ткнула ему под ребра дуло пистолета.

– Акх…

Гюлар подавился, вытаращил на меня глаза и затрепыхался, но я крепко прижала локтем его руку, пресекая побег.

– Спокойно, спокойно, господин Гюлар. Не нервничайте…

Со стороны, оттуда, где расположились его бравые телохранители, можно было подумать, что мы попросту заигрываем друг с другом, стоя на этом обдуваемым всеми ветрами каменном пятачке над морем.

– Что вы?.. – захрипел он. – Айла, вы с ума сошли?

– Вовсе нет, – с улыбкой покачала головой я. – Спустимся в катер. Давайте, Фарух, покатайте же меня! Вы же сами сказали, что умеете им управлять.

– Да, но… А как же мои люди?

Он попытался обернуться к охранникам, но я ощутимее надавила дулом ему в бок, и Гюлар унялся.

– Фи, господин Гюлар, я предлагаю вам провести время со мной наедине, а вы мне толкуете про каких-то охранников. Как это некрасиво! Крикните своим людям, что намерены совершить со мной морскую прогулку, и спускайтесь в катер. Ну! Живо! И не вздумайте дергаться, ствол заряжен.

Тесно прижавшись друг к другу, как самые преданные друзья или нежные любовники, мы стали спускаться по низким каменным ступеням к воде.

Охранники, оставшиеся на берегу, занервничали, что-то залопотали, и тогда Гюлар обернулся к ним и крикнул, почему-то по-арабски:

– Я еду морем! Всем возвращаться к своим занятиям.

Мы спустились вниз, на небольшой каменный постамент, и, все так же держась под руки, забрались в катер.

Только здесь я позволила себе выпустить руку Гюлара, однако продолжала держать его под прицелом.

– Заводите мотор, – скомандовала я. – И отчаливайте от берега.

Он послушно встал к рулю, завел мотор.

Катер радостно заржал, задергался на месте, словно застоявшийся в стойле молодой жеребец. Гюлар стартовал с места. За кормой катера потянулись две белые полосы пены, берег стремительно удалялся…

– Куда ехать? – бросил Гюлар, зыркнув на меня через плечо.

Гляди-ка, оказывается, если нужно, Фарух умеет говорить коротко и по существу, не растекаясь цветистой болтовней!

– Просто отойдите на 500 метров от берега и заглушите мотор, – скомандовала я.

Фарух кивнул и подчинился.

Вскоре он развернул катер и заглушил мотор.

Наша посудина мягко покачивалась на водной ряби. Очертания берега, затянутые жаркой дымкой, виднелись вдалеке. Фарух выпустил руль из рук и повернулся ко мне, опершись спиной на панель управления. Я села на корму, продолжая удерживать его на мушке.

– Ну, а теперь поговорим приватно, господин Гюлар, – начала я. – А то в вашем доме столько охраны, что сделать это довольно затруднительно. Итак, мне стало кое-что известно о вас. В частности, про то, что вы работаете на «Камаль».

Гюлар переменился в лице, глаза его вытаращились, он сжал зубы. По всей его нелепой фигуре пробежала дрожь. Немного овладев собой, он тут же принялся возмущаться:

– Кто вам сказал подобную ложь? Как вы могли такое подумать? О Аллах, я честный человек…

– Перестаньте! – неприязненно скривилась я. – Давайте сэкономим друг другу время. Или вы хотите болтаться тут, пока у нас не начнется морская болезнь? Мне известно, что именно через вас заместитель Радевича Ромашов держал связь со своими заказчиками из «Камаля». И что именно вы приложили руку к тому, чтобы вывести из строя Радевича в ночь, когда исчез российский БУК…

Фарух, сдвинув седоватые брови, буравил меня взглядом:

– Значит, то, что болтали про вас с Радевичем – правда? Вы любовники?

– Фарух, ревность – низменное и пошлое чувство, – усмехнулась я. – Сейчас не об этом. Итак, вы осознали, что я вам говорю, какой информацией я владею?

– Да. – Он понурился и принялся разглядывать остроносые ботинки. – Да. И что вы… что вы хотите за нее?