В плане острог представлял собой неправильный четырехугольник. Острожные стены были усилены пятью башнями, из которых три являлись угловыми. Со стороны Качи по направлению к западу находились Качинская и Угольная башни, а восточная, выходящая к Енисею башня, получила название Быковской. Спасская находилась посредине западной стены и контролировала подступы со стороны леса, а Водяная башня размещалась в центре южной стены, через нее открывался выход к Енисею. Спасская башня была шестигранной формы, имела теплое караульное помещение, выносную часовню и одновременно служила колокольней Преображенской церкви.

Каждая башня имела по три яруса. Нижние два использовались как складские и служебные помещения, а на верхнем ярусе обычно размещался огнестрельный наряд, пушки и пищали. На Спасской башне была установлена затинная пищаль, стрелявшая картечью, а на Водяной — полковая пищаль, которую заряжали ядрами. Внутри малого острога находились амбар для хлебных запасов, съезжая изба, тюрьма, воеводский двор, баня. За стенами крепости расположился посад в пять улиц. Двор воеводы и приказная изба стояли у береговой стены со стороны Енисея. После того как построили Преображенскую церковь (ранее она размещалась в Спасской башне), в Спасской башне устроили часовню и колокольню.

В первое время в документах острог назывался Новый Качинский острог или Красный острог. К середине XVII века уже начинает употребляться название Красный Яр.

Известие об основании Красноярска было настолько приятно Москве, что когда участвовавшие в этом деле служилые люди описали в челобитной понесенные ими чрезвычайные труды и лишения, то было признано справедливым выдать каждому из них сверх их обычного жалованья еще половину их денежных окладов, а также возместить расходы по перевозке грузов из Маковского острога в Енисейск и на покупку судов, сделанных ими якобы из своих средств. Кроме того, они освобождались на 5 лет от всяких пошлин с купли и продажи. Таково было содержание царского указа от апреля 1629 года. Это была честь, которой не мог похвалиться никакой другой город в Сибири.

Местность вокруг острога действительно радовала глаз. Равнина между Енисеем и Качей с юго-запада ограничивалась Черной сопкой и ее склонами и была покрыта сосновым лесом, в местах пониже росли тополя и кустарники. Левый берег Качи, сложенный из красных мергелей, круто поднимался вверх, образуя живописную гряду, тянувшуюся вдоль Качи. Высшая точка этой гряды носила название Кум-Тигей и хорошо отовсюду просматривалась.

С ее вершины открывалась прекрасная панорама правого берега Енисея. На береговой террасе ограниченная отрогами Саянских гор расположилась просторная долина, покрытая луговой растительностью и березовыми рощицами. Там, сразу после острога, было поставлено зимовье, прозванное Ладейкой. Название пошло оттого, что место оказалось ладным. Казаки наряду с караульной службой здесь заготавливали сено для острога, поднимали пашню, а рыбалка в протоках была простой и изобильной.

Все вроде неплохо устроилось на Красном Яру, но невесел воевода Андрей Дубенский. Как-то сложилось все не «по его»! Для потомка старинного, но захудавшего дворянского рода служба в Сибири казалась возможностью добиться должностей, славы и богатства. Проявив столько выдержки и терпения, решительности, мужества, воинских способностей, он наконец достиг поставленной государем цели. Вот и Красный острог непоколебимой твердыней встал на границе с Киргизскими степями, уже сам угрожая ордынцам Алтын-хана.

Обдумывая сейчас прошедшие два года, вспоминалось многое, что и тревожило. Вспомнил, как его дружина, измотанная Маковским волоком, разграбила обоз уезжающего бывшего воеводы Енисейского острога Андрея Ошанина. Казаки тогда чуть не лишили его жизни, считая винов-ником своих бед, что фактически так и было. Именно он не обеспечил гужевым транспортом Маковский волок.

Вспомнилось, как тут же, в Енисейске, сцепился с новым воеводой, заносчивым князем Василием Аргамаковым, когда у него зимовал в 1628 году. Конфликт вышел из-за места в Вознесенской церкви. И злопамятный воевода за ту обиду не отправил зерновое довольствие на Красный Яр, и атаману Ивану Кольцову, что прибыл за ним, его не дал. Весь Красный острог голодом держал. Не добрались тогда казаки до Аргамакова, осерчав, порубили безвинного атамана Кольцова саблями, а вина на совести Дубенского осталась.

Вот и получается, что по достижении цели много врагов заимел Андрей Дубенский. Князья Ошанин и Аргамаков родовитые и сейчас в Москве при государе в немалых должностях состоят, а его главный защитник и покровитель Яков Хрипунов сам в лишениях и трудах в Братской земле пребывает.

Историческая справка. По прибытии в Москву в начале 1630 года Андрей Ануфриевич Дубенский попал под суд и следствие, так как воевода Василий Аргамаков очернил Дубенского и поставил под сомнение даже целесообразность основания Красноярска. Москва 1 августа 1630 года поспешила издать указ, которым разрешалось ликвидировать Красноярск. В указе, в частности, было сказано: «…Впредь в том остроге воеводам и служилым людям быть не велено, потому что Андрей Дубенский тот острог поставил сам, назвался сам и сказал, как… на Красном Яру острог поставит, и в том государю будет прибыль великая». Лишь спешное вмешательство воевод Кузнецка и Томска остановило этот ошибочный, несправедливый указ и спасло не только острог на Красном Яру, но и сам ход истории освоения Сибири.

Но грустные мысли уходили прочь при виде ликования казаков, что пришли с ним в эти земли. Прибывающие этим летом девки и женки всколыхнули весь Красный Яр. Но желающих обвенчаться казаков больше, чем невест, вот и приходится воеводе, а более приказному дьяку разбирать стычки и ссоры. Любовь и желание в этих делах на последнем месте. Больше прав у тех, что уже пустили корни в этой земле, а это значит обзавелись избами, пашней, скотом, либо другим хозяйством. Да и женки перво-наперво смотрят, сколь мужик хозяйственный да надежный. Венчание проходит строго по православным законам, под колокольный звон в Преображенской церкви, что расположилась временно в Спасской башне. Мужики довольны, ну а бабы тем паче!

Здесь же, на Красном Яру, и виновник этих событий — князь Петр Шорин со товарищами. Чудно и дивно его появление, а уж его брата Тимофея, — вообще в толк не возьмешь. Но радость их встречи настолько велика, что воспринимается всеми как чудо Божье и благодать.

Перед отъездом воевода Андрей Дубенский пригласил к себе братьев Шориных для беседы. Более никого не было, а сама атмосфера разговора напоминала таинство покаяния. Начал разговор сам хозяин.

— Ваше столь необычное и неожиданное появление на Красном Яру подталкивает меня к откровению. Пусть мне неведомы ваши цели, но чувствую чистоту помыслов. Я должен поделиться сокровенными мыслями и просить, княже, сослужить мне службу.

— Я рад служить тебе, воевода, если это не принесет вреда государю нашему Михаилу Федоровичу и делам, ради которых я сюда прибыл.

— Выслушайте меня, а затем сами решите по усмотрению. Дело касается князя Якова Хрипунова, благодетеля моего. Слышали о нем?