Шептун немедленно созвал дюжину подчиненных: референтов, помощников по специальным вопросам, двух телефонисток – и разместил их по всему дому. Директор Национальной разведки ясно дал понять: в его кабинет вход воспрещен, никто не должен был знать о моем присутствии.

Имея в своем распоряжении отдел обработки документации, мы с Шептуном принялись осваивать миллион всяческих деталей. От них будет зависеть жизнь и смерть агента, которому предстоит охотиться на террористов в южной части Турции. Это край бесплодных земель, протяженностью чуть меньше пути из Ирака в Сирию, на который уходит целый день езды. Хотя мы не обсуждали это, но оба знали, чем занимались в действительности: отправляли шпиона на холод[17].

Каждые несколько минут Шептун выходил в отдел обработки документации, чтобы забрать папки и дать очередные задания. Конечно, весь аппарат понимал: происходит нечто важное. Босс время от времени делал тонкие намеки, поэтому, когда была разглашена новость о ядерном заряде, люди, имевшие дело с расследованиями, тут же предположили, что они вовлечены в поиски террориста, пытавшегося этот самый заряд купить. Дэйв Маккинли не доверял никому: неудивительно, что его называли лучшим резидентом своего поколения.

Сидя в обшитом деревянными панелями кабинете, я пришел к выводу, что лучше всего начать с телефонных будок в центре Бодрума. Собственно, в нашем случае это была единственная зацепка. Конечно, турецкая телефонная компания не располагала заслуживающей доверия картой размещения этих будок, поэтому мы с Шептуном решили, что я обойду эти пять квадратных миль пешком.

Он позвонил в Агентство национальной безопасности и приказал немедленно сделать со спутника фото центра города и переслать ему снимок по электронной почте. Ожидая этот снимок, мы прошли в гостиную, где разместились помощники и референты. Шептун велел одному из них связаться с ЦРУ и попросить не позже чем через шесть часов доставить ему домой смартфон, оснащенный цифровой камерой с расширенными возможностями. Эта камера в свою очередь должна быть совместима с глобальной системой навигации и определения положения, установленной в телефоне.

Идея Шептуна заключалась в том, что я сделаю с помощью мобильника высококачественные фотографии каждой телефонной будки в Бодруме, притворившись туристом, снимающим уличные сценки в Старом городе. Фотографии потом автоматически загружаются на карту, и у меня будет представление о точном местонахождении каждой телефонной будки в зоне поиска.

В их число должен попасть и тот объект, который мы ищем. Мы знаем, что женщина входила в телефонную будку по определенным числам, оба раза ранним вечером, и оттуда беседовала с разыскиваемым нами человеком. В трубке был слышен шум транспорта, что исключало из сферы поисков пешеходные зоны. Прорывалась также какая-то музыка. Непонятно, откуда она взялась. Мы ждали, когда Агентство национальной безопасности выделит, усилит и идентифицирует эти звуки.

Разумеется, для успеха расследования сосредоточить все внимание на телефонных будках было явно недостаточно. Но надо же было с чего-то начинать.

Параллельно мы с Шептуном разрабатывали мою легенду и пришли к заключению: чтобы не терять драгоценного времени, я поеду в качестве специального агента ФБР, расследующего убийство в гостинице «Истсайд инн».

Здесь тоже возникли серьезные проблемы: с какой стати ФБР занимается банальным убийством в Нью-Йорке и почему оно подключилось к этому расследованию так поздно? К тому же, чтобы ехать в Турцию, мне нужно было получить разрешение от правительства этой страны. Нас беспокоило также, что связь между убийством и Бодрумом – записанный на обороте календаря телефонный номер – могла показаться местным сыщикам сомнительной.

И тут нам вдруг улыбнулась удача, по крайней мере, мы тогда так подумали. Однако не стоило слишком обольщаться.

Мы отчаянно пытались вдохнуть жизнь в мою ненадежную легенду, когда Шептуну позвонили из его гостиной. Там работали два помощника, имеющие доступ к государственным секретам. Этим людям было разрешено заниматься правительственными документами.

Шептун вышел к ним и возвратился через несколько минут с файлом, только что присланным из Государственного департамента. Он содержал отчет из десяти пунктов – короткий, отрывочный, обескураживающий – о смерти американского гражданина, скончавшегося в Бодруме несколько дней назад.

Умер молодой человек, и как ни печально само по себе было это событие, новость для нас оказалась кстати – такая смерть оправдывала интерес ФБР.

Шептун передал мне распечатку файла, и хотя полное имя жертвы значилось в верхней части страницы, я не обратил на него внимания. Меня заинтересовало другое обстоятельство: среди своих друзей и знакомых этот человек был известен как Додж.

– Почему, интересно, Додж? – спросил я Шептуна. – Какое странное прозвище. Ведь «додж» – марка автомобиля.

– Вот именно, – ответил он. – Парню исполнилось всего двадцать восемь лет, а он уже был миллиардером, наследником автомобильной империи. Этот Додж принадлежал к породе счастливчиков.

– Вплоть до недавнего времени. А потом ему, увы, не повезло, – заметил я, продолжая читать отчет.

Там было сказано, что они с женой жили в особняке, носящем название Французский дом и стоящем на вершине утеса. Этот Додж не то поскользнулся, не то сам спрыгнул, не то был сброшен на прибрежные скалы с высоты в сто футов. В бурное море вышли лодки, и через два часа ныряльщики извлекли тело несчастного.

– Не думаю, что его будут хоронить в открытом гробу, – сказал мой босс, когда я, проглядев вложенные фотографии, отложил папку в сторону.

Не было никаких оснований предполагать, что клочок бумаги, найденный в сливной трубе гостиницы «Истсайд инн», имеет какое-то отношение к изувеченному трупу миллиардера. Тем не менее я, по-видимому увлеченный теорией заговора, был склонен искать подобные связи даже там, где их не было и в помине.

– Ваше мнение? – спросил я, повернувшись к Шептуну. – Это простая случайность? Или Додж и убийство женщины на Манхэттене – звенья одной цепи?

Шептун к тому времени, когда мы занялись моей легендой, успел ознакомиться с материалами дела «Истсайд инн», поэтому мог вполне квалифицированно судить о нем.

– Последнее вряд ли, но это не столь важно. Главное сейчас другое: полчаса назад мы усиленно драили латунь, пытаясь выдать ее за золото. Теперь у нас есть миллиардер-американец, умерший при сомнительных обстоятельствах. Да еще и с хорошими связями…

– Откуда вам это известно?

– Назовите мне семью с такими деньгами, где было бы иначе.