– Да, почитай, все. Вот они и разбежались, – спокойно заявил Патрикеев, поправляя разбитые очки. – Охрана за дверью трясется, а помощников своих я в каморке запер – на всякий случай. Толку от них никакого, но экспериментальный материал хороший. Глядишь, территорию украшать понадобится. Тебе, Семеныч, больше какие скульптуры нравятся? Можно безотчетный ужас, можно тихую грусть, можно безмятежное спокойствие… Хорошие бабки заколотим!

Белоусов на некоторое время задумался. Казалось бы, один из очкариков – невелика потеря… Но дело было не в очкарике. Патрикеев пытался командовать сам, не спрашивая разрешения. И то, что позволялось Далиле, какому-то гнусному зомби Белоусов позволить не мог.

– Короче, козел, слушай сюда, – обратился директор «Барса» к Патрикееву, переходя на хриплый шепот. – Ты тут главного из себя не изображай. Выполняй мои команды, падаль. Если не будешь – я на тебя управу найду. Зомби ты или вообще живой мертвец – меня не колышет. На куски порву, не встанешь. На мелкие клочья порежу.

Патрикеев все так же безжизненно улыбался.

– Не пугай, Семеныч, – ответил он. – Не боюсь. Совсем ты не страшный.

– Не пугаю я тебя, падаль, – еще более разгораясь, прошипел Белоусов. – Я тебя предупреждаю, чтобы не шебуршал. И никто тебе не поможет, если я за тебя возьмусь.

– Тебе никто не поможет, – равнодушно, без особого энтузиазма ответил Патрикеев.

Произнеся эти слова, он сделал два шага в сторону Бело-усова, поднимая руки. Олег Семенович в испуге отпрянул. В кобуре привычно лежал пистолет, но он, как показывал опыт, Патрикееву был не страшен. А захватить тесак Белоусов не догадался – не ожидал стычки с бывшим ученым так быстро.

Патрикеев схватил побледневшего директора «Барса» за горло, и Олег Семенович понял, что сейчас ему придет конец. Холодные руки сжимали шею с нечеловеческой силой.

В зал влетела запыхавшаяся и растрепанная, но от этого еще более красивая Далила.

– Стоять! – прокричала она, протягивая руку к зомби. – Стоять! Именем Безликих приказываю – замри! Между пальцами Далилы пробегали маленькие цветные молнии, волосы развевались, будто от ветра, и светились.

Патрикеев равнодушно повернул голову, но хватку не ослабил. А Далила подняла левую руку. С нее сорвался огненный шар вишневого цвета и ударил в голову бывшего ученого. Тот ослабил хватку и осел на пол.

– Ты нам нужен живой, Белоусов, – нервно усмехнулась Далила. – Не надо так с Патрикеевым. Он в последнее время нервный…

Олег Семенович хотел сказать что-то резкое, но не смог. Его спасительница показалась ему такой прекрасной, что у него захватило дух. Волосы ее по-прежнему шевелились под действием электричества, а глаза блестели.

– Я твой, – сам не зная зачем, сдавленно пробормотал он.

Ковер-самолет летел на небольшой высоте – чуть выше островерхих крыш. Почти в каждой крыше были прорублены окна. Многие из них были раскрыты, и в некоторых можно было увидеть людей. Они пили чай, обедали, беседовали, читали книги. Брентон сосредоточился на управлении ковром-самолетом. Видимо, вести его было не так уж просто.

Наташа заметила в воздухе еще несколько летательных аппаратов. Но ни один из них не походил на ковер. Были автомобили, наподобие тех, на которых она ездила у эльфов. Были системы типа «помело», как у эльфийского регулировщика. А ковров больше не встречалось. По улицам ехали редкие автомобили и велосипедисты.

Над большой площадью Наташа и Брентон чуть не попали в воздушно-транспортное происшествие. Поднимавшийся в воздух большой автомобиль, а может быть, даже автобус с затемненными стеклами, чуть не ударил их снизу. В последнее мгновение Брентон положил ковер набок и ушел от столкновения, но молодых людей сильно тряхнуло, а Наташа чуть не свалилась с ковра. После этого девушка начала сомневаться, правильно ли поступила, воспользовавшись столь ненадежным средством передвижения. Автомобиль, который чуть не сбил их, пронзительно загудел, но не изменил направления движения.

– Безобразие, – заметила девушка, нахмурив брови. – Надо ведь смотреть, когда взлетаешь. Брентон скромно потупился.

– Вообще-то, правила нарушили мы, Наташа, – объяснил он. – Запрещается использовать не оборудованные маяками ковры-самолеты над городом. Обнаруженные транспортные средства изымаются, а пассажиры идут под административный арест.

Наташа опешила. Надо же ей было встретиться с этим юным правонарушителем! К тому же подозрительно честным для обычною хулигана.

– А твой ковер не оборудован этим самым маяком? Тогда давай немедленно спустимся на землю, – предложила она – Зачем же мы нарушаем правила?

– Я думал, вам понравится, – пробормотал Брентон. – Спускаться нет смысла – мы почти прилетели.

– Мне понравится? – возмутилась Наташа. – Да с чего ты это взял?

– Ну как же, – вздохнул Брентон, опуская ковер на зеленую площадку между высокими деревьями, – вы ведь из Затемненного королевства… Я сразу понял!

– Пусть даже и так, – согласилась Наташа, которая поняла по речам Ульфиуса, что Земля считается в других мирах Затемненным королевством. – Ну и что?

– У вас ведь правила нарушают то и дело, – попытался оправдаться Брентон.

– Не все и не всегда, – ответила Наташа. Ковер опустился на луг, девушка с облегчением спрыгнула с ковра и решительно огляделась по сторонам.

– Как я могу вернуться отсюда в дом Ульфиуса? Законными способами, естественно?

– Я ведь не показал вам академию, Наташа, – со слезами в голосе сказал Брентон. – Простите меня. Я вел себя глупо и осознаю свою вину, всю гнусность своего поступка. Сам я нарушаю правила и установления очень редко…

Наташа едва не рассмеялась, такой печальный и одновременно комичный вид был у ее нового знакомого.

– Вы хотели доставить мне удовольствие, нарушая закон? – спросила она.

– Да, – признался юноша.

– Очень мило, – улыбнулась Наташа. – Но довольно глупо.

– Для гостей мы готовы на все, – пояснил Брентон. – К тому же вам ничто не угрожало. Ковер бы отобрали у меня, и отвечать пришлось бы мне. Вы – пассажир, к тому же гость. А ковер я сделал сам…

Наташа рассмеялась:

– Ладно уж, покажите мне вашу академию. Только быстро. Ульфиус, наверное, скоро возвратится, и нам нужно будет обратно в Бонуцитон. Я так поняла, мы прибыли сюда ненадолго.

Девушка взяла Брентона под руку, и они двинулись под кроны высоких деревьев, напоминавших платаны. Туда вела выложенная красной плиткой тропинка.

Роща могучих деревьев скоро закончилась, и молодые люди вышли в огромный розарий. Площадь в несколько гектаров пылала всеми оттенками красного цвета. За розарием поднималась серая громада трехэтажного дома, выстроенного в строгом стиле, с высокими сводчатыми окнами.

– Академия, – торжественно объявил Брентон. – Главный корпус.