Они видели все, из чего состоит жизнь, и хорошее, и плохое, ведь оценка жизни человеком зависит от меры его храбрости. Они никогда не проповедовали и не давали советов, не требовали никакой особенной близости к Богу, они просто приглашали друзей и друзей этих друзей и встречали их с открытым сердцем, без всяких церемоний, предлагая стать частью спокойствия и уединения этого дикого пейзажа.

Возможно, две недели недостаточно долгий срок, чтобы свершились все перемены, которых бы хотелось Сэнди. Но она была уверена, что основные все-таки произошли, и они помогут ей теперь жить намного полнее и бесстрашнее, чем прежде. Она лишь теперь начинала понимать, почему так тщетно и отчаянно добивалась Майкла, этот жалкий поиск любви был порожден собственными комплексами и дефицитом собственного достоинства. Она нуждалась в Майкле, но когда Том помог ей занять свое место в этом мире, она все увидела по-другому. До сих пор Сэнди никак не расценивала ни себя, ни свои успехи, она не понимала вообще, кто она такая, в чем особенность ее личности. Она знала только гнев и горечь, жалость к себе и негодование, направленное на тех, кто отказывался признавать и принимать ее. Она сама смотрела на себя как на человека, не заслуживающего уважения, и только сама могла что-либо в этом изменить.

Сэнди в последний раз бросила взгляд в зеркало — джинсы, длинный свитер. Она открыла дверь, и порыв ледяного ветра метнулся мимо нее к камину. А потом она увидела Тома и побежала к нему навстречу.

— Эй, посмотрите-ка на нее! — закричал он, подхватывая ее на руки и кружа. — Ты выглядишь здорово! Холодная погода, очевидно, тебе на пользу.

— Неужели я снова вижу тебя. — Она крепко обняла его и заглянула в его смеющееся лицо. — Я с трудом верю, что ты приехал.

— Так здорово обнаружить тебя здесь, — признался он. — Ты еще побудешь?

— Я уезжаю в конце недели. — Она обвила рукой его талию, и они направились к дому. — Я думала о тебе так много, я так боялась за тебя, я боялась, что ты никогда не вернешься, а значит, никогда не простишь меня. Но теперь ты — здесь, и я намерена сообщить, что ни капли не жалею о том, что сделала.

— Хорошо, я рад это слышать, — сказал он, — ты спасла мою жизнь, и я не хочу, чтобы ты об этом жалела.

Ее глаза искрились, она никак не могла от него оторваться.

— Ты проголодался? Оливия приготовила суп. Догадайся, кто пек хлеб сегодня утром?

— Не может быть, — не поверил Том.

— Должна же я была что-то делать, я так нервничала. — Сэнди отпустила его и побежала вперед. — Они ждут нас, — обернулась она. — Колин угрожал выставить бутылку самого лучшего вина, если ты приедешь.

Прежде чем он смог ответить, дверь открылась и вышла Оливия.

— Том Чамберс! — воскликнула она и протянула ему свои пухлые руки. — Тебя не было слишком долго, и мы хотим знать, что произошло в Колумбии. О, ты так прекрасно выглядишь, если бы Колин знал, как я на тебя реагирую, он бы никогда не пустил тебя на порог.

— Нет большего дурака, чем старый дурак, так ведь? — заметил Колин, отодвигая жену, чтобы пожать Тому руку. — Приветствую тебя, мой друг, рад тебя видеть.

Том засмеялся:

— Надо же, какое совпадение! Но после колумбийской и калифорнийской жары я тут отморожу свою задницу.

— Колин, ты не даешь ему пройти, — заворчала Оливия, отталкивая мужа.

— У тебя есть с собой багаж? — поинтересовался Колин.

— Ничего, что можно назвать этим словом.

Сэнди удержала улыбку на лице, но настроение упало. Совершенно ясно, Том не собирался здесь задерживаться.

— Я надеюсь, ты проголодался, — заметила Оливия. — Мы все готовились к твоему приезду. И если ты в силах рассказать нам о Колумбии, Колин может откопать свое лучшее вино прямо сейчас. Или вы хотите побыть вдвоем, без всякой компании? — добавила она, глядя на Сэнди.

Том тоже взглянул на нее.

— О нет, — произнесла она, краснея, — давайте все вместе сядем за стол. Потом, может быть, мы с тобой пойдем прогуляться, — сказала она Тому.

— Мне нравится такой вариант. — Том снова обнял Сэнди. — Так где же суп? Я проголодался.

Солнце светило ярко, но все еще было ужасно холодно, когда они поднялись по огромным серым валунам, загромождавшим дорожку, вверх, над стремительно несущейся рекой. Сэнди вполне уютно чувствовала себя в длинной куртке с наушниками и шерстяных перчатках. Том ощущал себя не хуже в симпатичной старой ушанке Колина и его куртке на меховой подкладке. Поскольку он завязал уши под подбородком и наглухо застегнулся, Сэнди не могла смотреть на него без смеха. Она не могла толком расслышать, что он говорит из-за рева воды, но это не имело значения, она знала дорогу к пещере, куда ходила много раз с Колином и Оливией.

Когда наконец они дошли до цели, то испытали долгожданное облегчение — резкий ветер уже не дул и не так громко ревела река. Вид отсюда открывался великолепный, прямо внизу распласталась долина с елями, над ней — снежные вершины, и над всем этим — потрясающе голубое небо. И на целые мили — ничего, что указывало бы на присутствие человека. Всматриваясь в эту красоту, Сэнди теряла чувство времени и ощущала тихую радость, напитывалась ею.

— Знаешь, — сказал Том, — это одно из моих самых любимых мест на земле.

— М-м-м… — ответила она, положив голову ему на плечо, — я тебя понимаю. Стоя здесь, начинаешь осознавать, какие мы маленькие и несовершенные? Да? Или как краток наш миг на земле, в то время как эти горы, этот пейзаж будут всегда?

Он улыбнулся и обнял ее.

— Давай сядем, — предложил он и вынул из рюкзака одеяло и термос с кофе, который приготовила Оливия.

— Я налью, — проговорила она.

Они уютно устроились возле скалы, грея руки о бока кружек, пещера обнимала их, словно огромная раковина. За ее пределами выл ветер, а внутри пахло сыростью, землей и покоем.

— Не хочется, чтобы сюда пришел кто-то еще, — заметила Сэнди, наблюдая, как птицы купаются в воздушных потоках. — Но было бы неплохо, если бы какая-нибудь волшебная камера сфотографировала нас здесь сейчас. — Она порывисто обернулась к нему. — Мы, по крайней мере ты — такие смешные.

Том улыбнулся и отхлебнул кофе.

Она последовала его примеру.

— Расскажи мне про Эллен, — попросила она через некоторое время. — Кажется, она уже дома, ее выписали, но в остальном? Она пришла в себя?

— Знаешь, — он задумался, — я не понимал, как обстоят дела, пока Майкл не сказал мне, что она, кажется, восстанавливается. По крайней мере физически, но, я думаю, им многое предстоит еще на других фронтах. Майкл говорил, что ночами ее мучают кошмары, будто машина перевернулась и она потеряла малыша, и еще — она постоянно видит мертвого Криса. Эллен побаивается выходить из дома, по крайней мере без Майкла. Ее родители все еще там, но собираются домой на следующей неделе.