в чистых. Все равно бесполезно. Эх, где там керкопы с оставшимся динамитом? Сейчас они были бы очень кстати. Подобраться поближе хотя бы к самой большой группе чистых, — я насчитал сорок пять человек, львиная доля оставшихся в живых, — да рвануть. Против такого их колдовство не поможет. Пытаюсь нашарить карликов глазами. Черта с два — парочка шутников как сквозь землю провалилась.

Ладно. Обойдемся без потеряшек. В критической ситуации голова работает быстрее, это факт. Почему эта идея не пришла в голову раньше?

— Кера! — кричу я увлекшейся богине. Она как-то ухитрилась подловить тройку чистых, которые не успели присоединиться к более крупной группе, и как раз заканчивала отрывать голову последнему. Увидев, что она прекратила свое увлекательное занятие и обратила на меня внимание, кричу: — К машинам, быстро.

Нахожу взглядом одного из своих непосредственных подчиненных, кричу ему, что он остается за главного.

— Не высовывайтесь, просто сдерживайте их. Стреляйте непрерывно, не давайте сосредоточиться на нападении. Ждите помощи, мы скоро.

Бегу следом за Керой. По дороге хватаю за руку еще одного из ополченцев в балахоне послушника. Хорошо, что мы догадались обеспечить всех белыми повязками на руках. Теперь можно не бояться перепутать. Даже узнаю парня — это тот самый псилл Сетос, с которым мы ходили убивать Брутусов. Раз в балахоне чистого — значит, вел один из локомобилей. Его змеи сейчас активно сокращают поголовье послушников чистых. До самих чистых братьев, очевидно, добраться они не могут. Черт, жаль отвлекать, дело дюже полезное, но нам с Керой он сейчас нужнее.

— Пойдем, нужно подогнать сюда локомобили, — объясняю я на ходу. — Нужно сбить чистых, иначе пережгут нас несмотря на усилия.

Молчаливый псилл кивает и устремляется за мной. Сейчас, когда можно уже не скрываться, нам удается дойти до машин всего за несколько минут. Кера без труда убивает троих послушников, каким-то образом оказавшихся возле локомобилей. Похоже, они пытались отогнать заключенных, обнаруживших бесхозный транспорт. Логичное решение убраться на них подальше, раз уж представилась такая возможность, вот только нам эти локомобили тоже нужны, и это проблема. Пытаться объяснить людям, что нужно немного подождать, и мы вывезем их в безопасное место бесполезно — я бы и сам не поверил. Отогнал самых шустрых выстрелами поверх голов и руганью. Надолго этого не хватит, но у меня уже есть мысль, что тут можно сделать. Пока мы богиней и псиллом взяли три грузовика и двинули обратно — туда, где до сих пор звучит стрельба, крики и блестят вспышки чистой магии.

Локомобиль — штука довольно неповоротливая. Разгоняется медленно. Однако чистые монахи, вставшие в оборону тоже большой мобильностью похвастаться не могут. Особенно если группа велика. Я выбрал самую большую и представлявшую наибольшую опасность. Местность здесь ровная, так что грузовик успел разогнаться — на вскидку миль двадцать пять в час. На меня обратили внимание, когда до чистых оставалось футов триста. Слишком поздно. Сначала на кабине скрестились два луча, потом добавился еще один. Не впервые чистые так ошибаются. Они пытаются вывести из строя водителя — глупость. Нужно было бить по колесам или в двигатель, тогда у них был бы шанс. Они это сообразили, но было уже поздно. Барьер из света локомобиль прошел, даже не заметив — только окончательно рассыпалось в прах лобовое стекло и верхняя часть кабины, и без того изрядно подпорченные чистой магией. Машину это не остановило и не замедлило. Кабина высоко подпрыгнула несколько раз как на кочках. Ударил по тормозам, приподнял голову чтобы оглядеться и тут же укрываюсь обратно. Рановато я остановился. Недодавленые монахи определились с главным неприятелем и со всей ненавистью принялись жечь несчастный локомобиль. Металл вокруг меня рассыпается пеплом, я целиком влез под рычаги, но на долго меня это не спасет. Высунуться при такой концентрации очищающего света не рискну. Даже моя сопротивляемость не поможет. Пытаюсь сосредоточиться, включить манн. Получается скверно. Свет мешает, да и не вижу я своих жертв…

Недолго я прощался с жизнью. Всего через несколько секунд интенсивность свечения резко уменьшилась. Снаружи крики и выстрелы. Кажется, про меня окончательно забыли. Встаю в остатках почти уничтоженной кабины в полный рост, и тут же начинаю стрелять. Почти рядом локомобиль Керы, он выглядит немногим лучше моего. Вот кто меня спас. Вокруг полно наших бойцов с белыми повязками на рукавах, добивают последних чистых.

Мое появление вышло решающим. Эта группа прекратила существование в считанные секунды. Стоя на возвышении оглядываюсь по сторонам. Нахожу локомобиль Сетоса — он, кажется, раздавил еще одну группу чистых, поменьше чем наша. Там было около дюжины монахов. С остальными уже справились и без нас. По всему лагерю продолжается стрельба. Где-то послушники уже разбежались, где-то еще сопротивляются. Время от времени видны вспышки очищающего света, но одиночных монахов быстро давят, причем не обязательно наши бойцы. Среди заключенных немало тех, кто решил отомстить. Оружие забирают у мертвых послушников, а иногда обходятся и вовсе без оного — я как раз успеваю увидеть, как десяток узников голыми руками рвут одинокого монаха на части. Получается, победили?

Меня кто-то сдергивает с локомобиля и тащит в сторону. Начать отбиваться не успеваю — узнаю Конрута.

— Ты что идиот? Котел в машине того и гляди взорвется, а ты стоишь, filius tu canis et cameli! Или тебе по голове досталось?

— Конрут, отправь кого-нибудь охранять машины, а то на них сейчас местные заключенные разбегутся! — отвечать некогда, нужно донести важное, пока помню.

— Уже отправил, — отмахнулся Конрут. — Не расслабляйся, парень. Чистых мы выбили, но работы еще полно. Пленных организовать, да и иных мы еще не нашли. Здесь их нет.

— Они в замке, — вклинилась появившаяся рядом Исмем. — Я уже успела расспросить местных. Всех, кто заинтересовал чистых разместили там. Говорили, что и нелюдей видели.

— Идем туда, — кивает Конрут, и начинает раздавать указания «ополченцам», которые начали понемногу стекаться к командиру. Что-то мало их. Надеюсь, это потому что большинство потерялось в суете, а не потому, что у нас такие огромные потери.

А потом мы отправились к замку. Теперь, когда организованное сопротивление чистых подавлено полностью, это не сложно, хотя некоторые трудности все-таки присутствуют. Прежде всего из-за мечущихся туда-сюда узников лагеря. Как-то неожиданно оказалось, что их очень много, хотя еще несколько минут назад это не бросалось в глаза так сильно. Удивительно, как люди могут прятаться и не отсвечивать на такой относительно ровной и хорошо проглядываемой местности? Когда заварушка только началась, я даже удивлялся, куда все заключенные подевались! Похоже большинство просто ухитрялись не попадаться под ноги.

Замок Орсини господствует над озером. Как и триста лет назад он окружен стенами, и башни его все