Вот незадача. Джинни смотрела с тревогой на пакетик, ясно видный, но недосягаемый, он лежал в глубокой щели между дубовыми паркетинами. Вы можете бросить пять тысяч презервативов в воздух, и ни один из них не упадет в щель между паркетинами. Нет, она не может оставить его здесь, это было бы слишком странно.

«Что ж, думай, думай». Засунув остальные презервативы в лифчик, Джинни бросилась на кухню и открыла ящик кухонного стола. Нож? Вилка? Схватив и то и другое, она вернулась в гостиную и опустилась на колени перед окном. От паркета приятно пахло воском и медом, но она здесь не для того, чтобы наслаждаться приятным запахом. Нож не пригодился, зато вилка была лучше. Черт, почему эти пакетики оказались такими скользкими? Это было сродни тому, как подцепить на вилку спагетти: чем больше она старалась, тем глубже он проваливался в щель, ее руки дрожали все сильнее, а ладони увлажнились от пота. «О'кей, успокойся, вдохни поглубже и попробуй снова, еще раз…»

— Джинни! Что вы делаете?

Джинни замерла с ножом и вилкой в руках. Медленно, очень медленно она посмотрела через плечо. Финн ждал ответа на свой вопрос.

— Ловите тараканов? — усмехнулся он, удивленно приподняв брови.

— Хм… хм… — Какой ужас, он идет к ней!

Подойдя, Финн посмотрел вниз. Взял вилку из рук Джинни, нагнулся и ловко подцепил злополучный пакетик.

— Что ж… спасибо. — Джинни закусила губу. — Извините меня! Я просто… Миртл испугала меня, я вздрогнула, и… он выпал из моего кармана, и, конечно, я не могла оставить это здесь…

Финн нахмурился:

— Из вашего кармана?

— Да!

Черт, у нее на одежде не было карманов. Пока она в отчаянии обдумывала это, Финн поднял руку, показывая, что вернется через минуту. И он действительно вернулся из своей спальни через жуткие тридцать секунд.

— Как странно! Я готов поклясться, что в моем шкафчике у кровати была коробка с презервативами. Она и сейчас лежит там, но… пустая.

Во рту у Джинни пересохло. Что ж, она должна радоваться. Наконец-то ей предоставлялась возможность все выяснить, объяснить и сообщить Финну, что она беременна.

— Что это за шум?.. — Финн прислушался.

— Это я так дышу.

— Какой странный звук!

— Правда? А я не слышу. — Она попробовала задержать дыхание.

— Да нет, что-то скрипит. — Взгляд Финна остановился на ее блузке. — У вас там что-то странное. — Он указал на ее грудь.

Джинни опустила глаза. Правая грудь выглядела нормально, левая же раздулась, как рождественский носок с подарками. Медленно она засунула руку в вырез блузки, вынула горсть пакетиков и передала Финну.

— Извините.

Финн, совершенно сбитый с толку, молча смотрел на нее.

— Мне они не нужны. Но может, вы просто пойдете в магазин и купите? Или скажете Гэвину, чтобы он сделал это?

Очевидно, самое время сказать ему правду. Не зная, как начать, Джинни заговорила:

— Послушайте. Я могу объяснить, но все это не так просто. Есть причина для… этого…

— Продолжайте, — бросил Финн, когда она затихла.

Но в этот момент Джинни взглянула в окно и увидела, как во двор въехала машина. Она покачала головой:

— Тамсин вернулась.

Тяжело вздохнув, он взглянул на злополучные пакетики в своей руке:

— Лучше я уберу их назад в ящик.

Джинни сдержалась, она чувствовала такое унижение, какого никогда не испытывала. Когда Финн повернулся, она кашлянула раз-другой и робко проговорила:

— Можно мне взять один?

Он замер.

— Что, простите?

«Что слышали».

— Не могли бы вы дать мне взаймы… один презерватив?..

— Именно один? Вы думаете, достаточно? — Нескрываемый сарказм слышался в его голосе.

— Хм… Лучше два. — О Господи, что за разговор она затеяла с отцом ребенка, которого носит под сердцем?!

Не говоря ни слова, Финн бросил два пакетика в протянутую руку Джинни, прежде чем направиться в спальню. Он вновь появился, когда Тамсин поднялась по лестнице. Спрятав презервативы в вырез блузки, Джинни повернулась к Тамсин:

— Добрый день! Какая у вас красивая прическа!

— Да? Мне тоже нравится. — Тамсин посмотрела на себя в зеркало. — Что вы здесь делаете?

«Я пришла сказать Финну, что ношу его ребенка».

Что ж, конечно, подобное заявление привлекло бы внимание Тамсин, но Джинни не могла сказать это.

— Я принесла немножко обрезков семги для Миртл.

Хотя мерзкая злючка Миртл и не заслуживала этого.

— Вот это? — Тамсин указала на нераскрытый сверток, лежавший на подоконнике.

— И мне нужно обсудить с Финном расписание на следующую неделю.

— Как скучно. — Потеряв интерес, Тамсин протянула большие глянцевые пакеты Финну. — Дорогой, подожди, я покажу тебе, что купила. Я чудесно провела время! А где Мей?

— Марта взяла ее на прогулку. У нас сегодня очень много работы.

Если Финн думал, что эти слова пробудят в Тамсин чувство вины перед ребенком, то он глубоко ошибался.

— Прекрасно. Может быть, она посидит с ней и в этот уикэнд? Зоя пригласила меня побыть у нее пару дней. — Волосы Тамсин свесились шелковой волной, когда она нагнулась к сумкам на полу и начала рыться в них. — Я купила тебе шикарную рубашку… подожди, она где-то здесь.

Джинни извинилась и ушла, не дожидаясь, когда Тамсин найдет купленную рубашку и Финн примерит ее.

— Ну и дела! — Как только Карла увидела, что Джинни вернулась домой, она тут же направилась к ней.

В залитой солнцем кухне они приступили к обследованию презервативов, рассматривая каждый около окна.

— Три дырки, — объявила Карла.

— А здесь четыре. — Крохотные проколы были незаметны на глаз, но их можно было увидеть, стоило просунуть палец внутрь и сконцентрировать внимание. Неудивительно, что Финн не заметил.

— Вот так. Теперь ты все знаешь.

— Я должна благодарить Тамсин за свою беременность? — Джинни состроила гримасу. — Могло бы стать заголовком для желтой прессы, например для «Ньюс оф зе уорлд». Подобная история нашла бы достойное место среди рассказов о приготовлении индейки и жизни лесбиянок.

— В любом случае ты еще не все знаешь, — произнесла Карла тоном продавщицы, которая хочет чем-то поразить вас. — Она собирается в Лондон на этот уик-энд.

— Я знаю. Повидать свою подругу Зою. Я была там, когда она говорила это Финну.

— Ну да… подругу. А я была там, когда она обсуждала это, но совсем не с подругой. — Многозначительная улыбка тронула аккуратно накрашенные губы Карлы. — И скажу тебе: если она говорила по телефону с женщиной, то тогда я банан, не иначе.