— И они не подпадают под действие Закона! — огрызнулась леди Мальвора.

— С учетом их статуса как членов магического сообщества, их безопасность входит в круг интересов Белого Совета, а следовательно, в данном случае Закон действителен. И я обладаю всей полнотой прав выступать в роли их официального представителя.

Взгляд леди Мальвора, казалось, вот-вот продырявит меня насквозь.

— Казуистика!

Я снова улыбнулся ей.

— А вот это, конечно же, решать вашему королю.

Взгляд леди Мальвора вспыхнул еще более обжигающе, но она отвернулась от меня и обратила его на белый трон.

Рейт медленно, нарочито долго оправляя складки рукавов, сел. Во взгляде его сквозило неприкрытое удовольствие.

— Ну, ну, дорогая Цезарина. Всего пару минут назад вы претендовали на все заслуги в обеспечении смертельного удара уродам. Только из-за того, что упомянутые уроды явились сюда лично, чтобы опротестовать это — в полном соответствии с Законом, — вы вряд ли можете оспаривать их заинтересованность в том, чтобы помешать вам.

На прекрасное лицо леди Мальвора легла тень сомнения. Голос ее понизился настолько, что ее слова расслышали, должно быть, только мы, да еще сам Рейт.

— Змей. Гнусный, ядовитый змей.

Рейт одарил ее ледяной улыбкой и снова обратился к собравшимся.

— Мы полагаем, что у нас нет выбора, кроме как признать право уродов на вызов. В соответствии с Законом, мы должны решить это вопрос здесь и сейчас, после необходимых приготовлений, — Рейт махнул рукой в сторону Витто и Мадригала. — Если, конечно, у наших воинственных героев хватит смелости принять эту вполне закономерную реакцию на их действия. Разумеется, они вольны отказаться от дуэли.

Снова воцарилась тишина, на этот раз напряженная. Все внимание Белой Коллегии было направлено сейчас на Витто с Мадригалом, и они застыли наподобие птичек под взглядом змеи.

Момент, действительно, был щекотливый. Если эта парочка отказалась бы от поединка, Рейту пришлось бы заплатить Совету выкуп, и на этом все бы и кончилось. Конечно, это стало бы с их стороны публичным признанием поражения и разом лишило бы их всего влияния на Белую Коллегию, да и авторитет леди Мальвора изрядно пошатнулся бы в результате этого.

И то правда, выказать медлительность и некомпетентность на глазах у сотни беззастенчивых хищников — пусть даже так хорошо одетых — практически все равно, что подписать себе смертный приговор. А даже если и не так, затеянная леди Мальвора попытка дворцового переворота терпела крах. Хитроумный, дерзкий, с такой тщательностью разработанный тайный план стал достоянием гласности и привлек к себе внимание, а вампиры этого не любят. И в результате политику Белой Коллегии продолжал бы определять Белый Король, но никак не леди Мальвора.

Единственным выходом для леди Мальвора оставалась победа на дуэли, и я делал ставку именно на это. Я хотел, чтобы Витто с Мадригалом дрались. Выкупа мало, чтобы отомстить за то, что сделали эти ублюдки с беззащитными женщинами.

И еще, я хотел преподать этим тварям хороший, предметный урок.

Мадригал повернулся к Витто и прошипел что-то ему на ухо. Я чуть прищурился и напряг слух.

— Нет, — говорил Мадригал по-английски. — Никак нельзя. Он дурак, но именно это делать умеет хорошо.

Витто переглянулся с леди Мальвора и снова повернулся к Мадригалу.

— Это ты, недоумок, нарочно привлек его внимание к этому делу. Мы деремся.

— Черта с два мы деремся, — огрызнулся Мадригал. — Голод мне в глотку, да сам Ортега не смог одолеть его в открытом поединке.

— Не веди себя как скот, Мадригал, — отозвался Витто. — Тогда они мерились силой воли. Выбор оружия и тактики за нами, не забывай.

— Развлекайся если хочешь. Я не собираюсь с ним биться.

— Еще как будешь, — ухмыльнулся Витто. — Будешь биться с чародеем. Или ты предпочитаешь иметь дело с милой тетушкой Цезариной?

Мадригал снова застыл, уставившись на Витто.

— Гарантирую тебе, что даже если он испепелит тебя, в сравнении с моей теткой это будет быстро и безболезненно. Решай, Мадригал. Ты или с Мальвора или против нас.

Мадригал судорожно сглотнул и закрыл глаза.

— Сукин сын.

Губы Витто Мальвора скривились в улыбке, и он повернулся к Белому Королю.

— Мы отвергаем беспочвенные обвинения, выдвинутые против нас уродами, Ваше Величество, — произнес он, переключаясь с английского обратно на язык этрусков или как их там. — И разумеется, принимаем их вызов. Мы докажем свою правоту с оружием в руках.

— Ор…ружие, — неуверенно пробормотал Мадригал. Собственно, Ласкиэль переводила безукоризненно, но нетрудно было догадаться, что этрусский язык Мадригала ненамного лучше моей латыни. — Оружие, с каким помощью биться мы. Их выбрать и рабы за ними послать принести.

Рейт откинулся на спинку трона и скрестил руки.

— Я нахожу это разумным требованием. А вы, Дрезден?

— Без возражений, — сказал я.

Рейт кивнул и хлопнул в ладоши.

— Раз так, пока мы ждем, музыки и вина!

Леди Мальвора раздраженно фыркнула, круто повернулась и вернулась в круг своих родичей, где тут же затеяла оживленное обсуждение.

Откуда-то, должно быть, из-за ширмы, послышалась музыка. Камерный ансамбль, и очень даже неплохой. Кажется, Вивальди… я неважно разбираюсь в классике, если это, конечно, не известные симфонии. По залу двинулись слуги с серебряными подносами, уставленными высокими бокалами, и собравшиеся заметно оживились.

Рамирес покосился на пещеру недоверчивым взглядом и покачал головой.

— Сумасшедший дом, да и только.

— Пещера, — поправил я его. — Сумасшедшая пещера.

— Что, черт подери, вообще происходит?

Ну да… у Рамиреса ведь нет фотокопии демона, чтобы переводить с древне-этрусского. Пришлось мне дать ему краткое изложение того, что здесь говорилось — вставив, разумеется, лучшие цитаты.

— Что это за чушь насчет уродов? — возмутился Рамирес, не повышая, впрочем, голоса.

— Я думаю, это особенности их восприятия, — объяснил я. — Людей они кличут скотом, домашними животными. Чародеи — тоже скоты, но умеющие разить громом и молниями. С этой точки зрения мы представляем собой уродство.

— Значит, от нас требуется надрать им задницу, так?

— В этом весь план.

— Принято, — кивнул Рамирес и снова застыл.

К нам подошла Лара Рейт в белой парадной одежде, с серебряным подносом в руках. Она вежливо склонила голову перед нами; серые глаза ее сияли.

— Почетные гости. Не угодно ли вина?

— Не, — мотнул головой я. — За рулем.