Пробежав взглядом по будущим рабам, он подошёл к группе счастливчиков, за которых планировалось получить выкуп. Таких оказалось не много: кроме Стюарта платёжеспособными посчитали пожилую женщину с дочерью и двух «Врачей без границ». Присягнувшие Гиппократу, в очередной раз попытавшиеся заявить о нормативных актах ООН, генерала не заинтересовали, женщине он лишь кивнул, словно она была его знакомой, а на Стюарте Куине остановился. Хотя возможно просто был удивлён, что богатых заложников оказалось так мало, и надеялся, что-то из-за спины англичанина появится ещё два или три человека.

— Кто ты такой? — вопрос прозвучал на неплохом английском.

По некоторым сведениям, Бенедек любил поговорить с интересными на его взгляд заложниками о жизни и обстановке в мире. Всё-таки сложно найти достойного собеседника в таком непростом месте.

— Сотрудник Банка Империал, — Стюарт изобразил поистине шекспировскую драму мимикой, жестами и интонацией, — Я приехал за родными брата. Пожалуйста, отпустите меня. Я их заберу, и мы уедем. Я никому не буду ни о чём рассказывать.

Но мхатовской паузы ему явно не хватило.

— Не расскажешь кому? Корпорациям, которые продают оружие нам и нашим врагам? Ты в серьёз веришь, что кто-то в мире не знает о происходящем здесь? Что ЕС не знает, через каких посредников и где я буду продавать вот этих людей? — голос Бенедека был громким и зычным. Жалостливое блеяние Стюарта распалило генерала, и последовавшие ругательства покрыли весь загон с солдатами и пленниками, — Дурак. Заприте этих пятерых в нашем новом БТР. Кровь только протрите. Поголодают с недельку, снимем обращение.

Определённая осведомлённость черногорского лидера в закулисных делах удивила Стюарта. Не зря он давно настаивал на полноценной слежке за ним, как за ключевой фигурой региона. Разведка Великобритании уже не та, Сэр Говард прав. И раз у столь вспыльчивого персонажа есть зуб на корпорации…

— In hoc signo vinces3 — Стюарт сказал латинскую фразу в спину, развернувшемуся полевому генералу.

Не на весь загон, но так, чтобы тот её услышал. И сказал совсем другим голосом. Одним из малоизвестных и непростых фактов и без того туманной биографии Бенедека, была его служба в батальоне Бундесвера, ещё до объединения Европы. Он не мог не помнить девиза с эмблемы своей роты.

Заинтригованный генерал развернулся и подошёл к Стюарту вплотную. У него уже успело смениться настроение, на смену вспышке гнева пришло детское любопытство.

— Хочешь мне что-то рассказать о 2 роте 261 десантного батальона? — спросил Бенедк у Стюарта на чистом немецком.

— Скорее о мисс Берг, которая одно время жила неподалёку. И в особенности о её друге, мистере Идене, — ответил на немецком англичанин.

— Приведите этого лингвиста ко мне в машину, — гаркнул на ближайшего солдата патриот Черногории и зашаг прочь, продолжать обход.

Стюарту Куинну надели наручники и отвели в просторный передвижной командный пункт, судя по всему обновка с того самого транспортного корабля мистера Идена. Его усадили на откидной диван, служивший одновременно и кроватью, одели на ноги кандалы и одного не оставили. Один охранник остался ждать снаружи и запер дверь, второй сел напротив англичанина. В боевиках любят показывать, как герой-одиночка выбирается из сердца вражеского лагеря, но сегодня не тот случай. Тем более Стюарту самому было интересно поговорить с генералом. А тот, не смотря на вспыхнувшие в глазах на упомянутый девиз любопытство и алчность на произнесённые фамилии, совершил обход временных позиций разбитого лагеря без спешки и зашёл в свой «дом» спустя час восемнадцать минут.

Могло показаться странным, разбивать лагерь посреди дороги, но, во-первых, кроме других караванов по дорогам здесь никто не ездит, а во-вторых, искать его будут только через три или четыре дня. А о нападении на столь крупную и хорошо вооружённую группировку со стороны других военных формирований, которые случайно оказались в регионе, не могло быть и речи. Хотя конечно интересно, что сам полевой генерал делает здесь, в дали от основной линии фронта и своей армии.

Бенедек жестом приказал охраннику покинуть машину, но наручники и кандалы на Стюарте остались.

— Враг моего врага мой друг. Что ты можешь мне рассказать интересного об Идене? — генерал задал вопрос на немецком.

Не предложив чая с печеньем, не извинившись за неудобства и в целом продолжая себя вести крайне не вежливо. Но зато прямо.

— Я могу дополнить Ваши оперативные данные. Думаю, Вы сюда не за этим караваном прибыли, — Стюарт не ответил полевому генералу взаимностью и взял на себя смелость предварительно выяснить некоторую информацию, — Только сначала хотелось бы узнать, чем Вам не угодили люди, продающие Вам же оружие. И позволяющие его у себя воровать?

Бенедек расплылся в улыбке, подбородок поднялся, и лицо стало мясистым придатком к огромному носу.

— Не люблю быть игрушкой в чужих руках. Нас убивают ради ненужных простым людям целям. Да, я убиваю этих же людей и продаю их в рабство, но мне нужны деньги, чтобы вырваться из замкнутого круга Ваших менеджеров войны. Я хочу оставить их в дураках и повести людей на ту войну, которая нужна народу, а не Вам, — короткая и громкая речь полнилась противоречиями, но не уходила далеко от логики.

— В Косово упал конвертоплан корпорации Иден, — более менее удовлетворённый ответом, Стюарт решил более не провоцировать судьбу столь явным способом.

— Да неужели? Ты же сам и сказал, что я здесь не за жалким караваном, — Бенедек, как чайник, который решили вскипятить под струёй ракетного двигателя, стал краснеть и плавиться.

— Но вы не знаете, кто на нём летел и где он.

— А ты, значит, знаешь? — двигатель резко выключили, оплавившийся чайник остался стоять на стартовом столе.

— Вы совсем рядом. Точные координаты вам не обнаружить, только если не врежетесь лбом. Скорее всего, задействован комплекс Периметр, Вам он должен быть известен. Но я их назову. И этим конвертопланом летел сам Дмитрий Иден.

Слова Стюарта произвели на полевого генерала странное впечатление. Сначала ракетный двигатель приготовился спалить и чайник и стартовый стол, затем замер на несколько секунд, а потом исчез. Все эмоции пропали, непрестанно изменяющаяся физиономия полевого генерала предстала чистым листом. Она приобрела странное выражение, словно Бенедека Барна вытащили из его тела и заменили кем-то совсем другим, который делал вид, что мыслит и действует также, как и генерал, но на деле куда более умён и прозорлив.

— По рукам, — этот новый человек протянул руку Стюарту, забыв, что тот в наручниках. Англичанин сидел поражённый метаморфозой от вспыльчивого анархиста до расчётливого стратега.

Для Дмитрия Идена и его подчинённых наступила вторая ночь в объятьях