буйволов. По этим трупам Пит догадался, что это как раз то место, где накануне отделился от стада убитый им буйвол, из-за которого ему пришлось столько вынести. Шакалы, наслаждавшиеся прекрасным завтраком, как будто нарочно для них приготовленным вчера охотниками, сейчас же убежали при виде приближающегося всадника. Кружившиеся вокруг коршуны тоже отлетели в сторону, тяжело хлопая крыльями.

Как только всадник удалился, хищные четвероногие и птицы поспешили возвратиться к прерванному лакомому завтраку.

Теперь Пит мог уже высчитать расстояние, отделявшее его от "дома".

Он заметил уже и мовану, и реку, и даже самый лагерь.

Вдруг внимание молодого человека было привлечено видом двух всадников, во весь опор скакавших к нему навстречу. Всмотревшись в них, Пит узнал своего брата Гендрика и Людвига Ринвальда, брата Катринки и любимейшего из своих друзей. Трудно описать радость, которою наполнилось все его существо, когда он увидел дорогих ему людей.

Со своей стороны Людвиг и Гендрик тоже были вне себя от восторга, узнав Пита.

Пока молодые люди мчались навстречу друг другу, они все время обменивались радостными приветствиями.

Наконец, они встретились. В первые минуты ничего нельзя было разобрать. Говорили все сразу, задавали бессвязные вопросы, перебивали друг друга восклицаниями, обнимались и целовались и вообще производили впечатление сумасшедших, вырвавшихся на свободу.

Наконец, когда все несколько успокоились. Пит спросил:

- Неужели вы всю ночь искали меня? Это было бы ужасно!

- Нет, нет, не беспокойся! - с живостью ответил Гендрик. - Правда, господин Ринвальд и господин Блом предлагали вечером отправиться искать тебя. Они говорили, что если послать во все направления по три-четыре человека, то кто-нибудь из них должен же наткнуться на тебя. Но отец объявил, что он очень благодарен за участие, но не желает унижать тебя, позволяя отыскивать как пропавшего ребенка. Он сказал, что бояться за тебя нечего. "У него, - добавил он, - превосходная лошадь, лучшая во всем караване, отличное ружье и большой запас зарядов. Кроме того, он не из трусов и сам сумеет вывернуться из всех случайностей". После этих слов отец еще раз поблагодарил наших друзей, но таким тоном, что Клаас Ринвальд и Ганс Блом уже не решились более настаивать на своем предложении. Только сегодня утром отец разрешил мне и Людвигу поехать к тебе навстречу, следуя по вчерашнему пути... Если ты, Пит, провел дурно ночь, то и нам спалось не лучше твоего. Рихия и Анни все время плакали, слушая вой бури и шум дождя. Крики гиен, бродивших вокруг, доводили их чуть не до обморока. Только мать казалась спокойнее всех. Мне показалось, что она даже спала. Но когда я встал, она была уже на ногах и дала мне с собою лепешек и тыквенную бутылку с вином для тебя. Ты наверное сильно проголодался. Хочешь подкрепиться?

- Как не хотеть! - воскликнул Пит, жадно схватив лакомые лепешки и бутылку с вином. - Большое спасибо матери, что догадалась прислать! Я голоден как волк, да и жажда измучила... Вот, кому придет на ум позаботиться об этом, кроме матери? - продолжал он, хватив добрый глоток превосходного брандвейна и закусывая лепешкой.

- Ну, если ты так уверен, что о тебе некому позаботиться, кроме матери, заметил Людвиг Ринвальд, - то я уж не решаюсь предложить тебе провизию, которою снабдили меня моя мать и сестра Катринка. Ты, пожалуй, теперь не обратишь на это внимания, а между тем мать и сестра тоже были очень огорчены мыслью, что ты страдаешь от голода и жажды. Когда я объяснил им, что, вероятно, госпожа ван Дорн пошлет тебе что-нибудь с Гендриком, они сказали, что лучше будет, если мы оба запасемся чем-нибудь съестным на тот случай, если мы с Гендриком разъедемся в разные стороны во время поисков... Если ты не желаешь оказать честь стряпне моей сестры, то я сделаю это вместо тебя, чтобы не огорчить ее твоим пренебрежением. Пусть она подумает, что все приготовленное ею пошло на тебя... Бедная Катринка! Немало, должно быть, она мучилась в эту ночь, думая, что ты заблудился или что тебя нет уже и в живых... Я не понимаю, из-за чего собственно она-то так сокрушалась... Хотя она вслух и не выражала своего горя, но глаза у нее опухли от слез - этого она скрыть не могла.

- Правда? - спросил Пит с сияющими от радости глазами.

Глядя на радость Пита, можно было подумать, что горе Катринки приводит его в восторг. Оно так в действительности и было. Горе молодой девушки было лучшим ответом на взаимность чувства, и это приводило его в полный восторг. Невзирая на то, что он был уже почти сыт, он все-таки принялся и за пирожки с мясом, которые специально для него приготовила Катринка, и, конечно, нашел их даже вкуснее лепешек матери.

Глава XI

НОВОЕ ПРЕПЯТСТВИЕ

Когда Пит окончил свой завтрак, запив его настойкою, тоже присланною Катринкою, молодые люди поспешили к лагерю.

К сожалению, они не могли ехать так быстро, как им хотелось. Гильди шаталась от изнурения. Пит вынужден был сойти с нее и повел ее на поводу.

- Садись на мою лошадь, а я поведу твою, - предложил Гендрик брату.

- Нет, спасибо, милый Гендрик, - ответил Пит, - я теперь отлично подкрепился и могу пройти сколько угодно.

Он сам едва держался на ногах от усталости, но отказался от предложения брата просто из самолюбия. Отец в первый раз, публично, признал его способным самостоятельно вывернуться из затруднительных обстоятельств, и вот ему захотелось подтвердить это лестное мнение до конца, а это и заставило его отказаться от помощи, которая была бы для него далеко не лишнею. По той же причине он умолчал и о ранах, нанесенных ему колючками акации. Между тем раны сильно болели.

Гендрик более не стал настаивать на своем предложении.

Нельзя сказать, чтобы Пит двигался очень скоро - усталость все-таки брала свое. Людвигу и Гендрику приходилось ежеминутно сдерживать своих лошадей, чтобы не опережать его, и поэтому расстояние между ними и лагерем уменьшалось очень медленно.

Это выводило их всех из терпения, особенно Пита.

- Да когда же, наконец, покажется лагерь?! - воскликнул Пит.

- Не поехать ли мне вперед, чтобы обрадовать наших известием о твоем благополучном возвращении? - предложил Гендрик.

- Отлично! Поезжай,