Трудно сказать, чем вызваны такие диаметрально противоположные мнения современников Петровской эпохи; сегодня они интересны нам в первую очередь тем, что описывают встречавшиеся на практике примеры – будь то сознательно неприцельная стрельба солдат в ночном карауле на контрэскарпе или сложности с заменой поврежденного орудия на крытом пути.

Во время обороны Нарвы в 1704 г. осажденный ежедневно посылал отряд в 80 человек под начальством капитана в крытый путь атакованного фронта для производства ружейного огня по ближайшим подступам русских; впоследствии отряд этот был уменьшен до 30 человек и на каждого полагалось по 30 патронов, которые они должны были употребить[1046]. 19 июня шведы вывезли из крепости две трехфунтовые пушки и установили их за гласисом у бастиона Глория; их реляция гласит: «Как только мы нацелили наши пушки (что нам удалось сделать, оставаясь незамеченными неприятелем), мы дали им такой салют, что увидели как несколько человек упало, а остальные убежали из своих траншей» [1047]. Однако когда осаждающий значительно приблизился к брешам бастиона Виктория и чуть не отрезал находившийся в крытом пути отряд в 50 человек, комендант Горн приказал оставить крытый путь и на будущее ограничиться лишь небольшими вылазками для опрокидывания туров и поджигания работ в ближайших к гребню гласиса подступах [1048].

Если до сих пор осада велась апрошами так, чтобы как можно меньше подставлять солдат под прямые выстрелы из крепости, то атака на контрэскарп почти всегда предполагала открытый штурм. Поэтому все рекомендации сводились к тому, как организовать атаку с наименьшими потерями. Вобан рассматривал два варианта взятия крытого пути – «искусством» и штурмом. Под искусством подразумевался, во-первых, огонь рикошетных батарей, которые разбивали брусья и убивали защитников, и огонь из третьей параллели и из кавальера, а во-вторых, ведение двойной сапы вверх ровно по перегибу гласиса и затем охватывая с обеих сторон его «исходящий угол»[1049]. Ведение двойной сапы (с выставлением туров по обоим флангам и с качением мантелета впереди) подробно описано выше в главе о ведении апрошей и сапы. Эти работы значительно увеличивали время осады (соответственно росло и количество жертв), поэтому альтернативой был скоротечный штурм из третьей параллели.

О подготовке штурма крытого пути Вобан писал, что в третью параллель, помимо дежурных войск, нужно ввести до 10 рот гренадер и выстроить их вдоль бруствера траншеи в 3–4 шеренги, а за их спинами поставить работников с турами, фашинами, песочными мешками, лопатами и кирками. Сигнал к атаке должен был подаваться серией из 3–4 орудийных выстрелов, причем перед последним выстрелом было нужно сделать паузу, чтобы солдаты приготовились, и «по последнем выстреле пойдут все командированные люди через бруствер пласдармов (параллельных линей) большими шагами на покрытой путь, со всех сторон его охватят, и в проходы в тот покрытой путь ворвався станут все, что им покажется, рубить в части, и таким образом неприятеля оттуда выгнать могут» [1050]. (До чего эта картина напоминает атаки мировых войн XX века! Солдаты ждут сигнала, чтобы одновременно на широком фронте выйти из траншей и подняться в атаку на укрепленные неприятельские позиции…) Пока гренадеры и фузелеры выбивали защитников из крытого пути, рабочие под руководством инженеров спешно возводили ложемент, передавая материалы друг другу сзади и выкладывая их перед собой на кромке гласиса. Затем штурмующие роты следовало вывести обратно из рва и поставить за работниками на колени – под прикрытие строящегося ложемента. Все это время артиллерия обстреливала крепостные валы, чтобы, по возможности, подавить огонь защитников; пальбу также вели солдаты из третьей параллели [1051]. Боргсдорф в своих правилах «о взятии и овладении контрашарфы одним приступом» подчеркивал, что для атаки надо подвести апроши на расстояние броска ручной гранаты, а также рекомендовал непосредственно перед атакой на несколько часов заключить перемирие («в несколко часах друзьями быть возможно»), чтобы как можно лучше разведать позиции противника[1052].

Вобан предупреждал, что такой штурм может длиться 2–3 часа и повлечет «с обеих сторон ужасное кровопролитие и урон, а особливо с стороны осаждающих», поскольку защитники обязательно постараются подвести резервы, а осаждающие будут вынуждены идти на выстрелы без прикрытия[1053]. У Курганова описываются гибельные последствия открытого штурма на палисад: осаждающие «открыты с ног до головы, а осажденных едва видны верхи шляп. Гранаты же тех почти не вредны, но сих весьма действительны; ибо бросают их в средину многолюдной и открытой неприятельской силы». Если атака осаждающих слишком сильна, защитникам рекомендовалось дать залп из мушкетов и отступить из крытого пути, чтобы очистить место для действия пушек из города по внутренностям атакованного крытого пути; также следовало взорвать подкопы. «…Будет непрерывная стрельба во время приступа, коею обще с пальбою из других мест немало повалят осаждающих», – гласит текст Курганова и добавляет: «…все сие без сумнения превеликое учинит смятение и прежестокую повалку в приступающих» [1054].

Несмотря на то, что Вобан описывал оба варианта взятия контрэскарпа, среди современников считалось, что «более вобановским» подходом было ведение сапы, а открытый и, как правило, кровопролитный штурм ассоциировался с другим великим инженером – голландцем Кегорном. Как показывает Дж. Оствальд, в Войне за испанское наследство обе стороны, и французы и союзники (англичане, голландцы и имперцы), чаще обращались к Кегорнову подходу. Высокие потери при штурме крытого пути компенсировались сокращением длительности осады – для генералов это было критично в условиях, когда в ограниченный сезон было необходимо овладеть поочередно несколькими крепостями [1055].

Преодолевали палисад, в первую очередь, разрушив его: брусья можно было вытащить из земли, расшатав их с помощью веревок, прорубить топорами, разбить ядрами или сжечь. Боргсдорф советовал разбивать палисады артиллерией, причем гранатами (разрывными снарядами) рекомендовалось стрелять в землю перед частоколом, чтобы войдя в грунт, снаряд взрывом выбрасывал брусья. По высокому палисаду стоило стрелять «цепными ядрами», которые позволяли рушить сразу несколько брусьев[1056]. Под Нарвой в 1700 г. русские подводили к палисадам орудийные батареи и отправляли солдат с топорами. Под Дерптом, по свидетельству местного жителя, русские зажгли сложенный шведами по недосмотру прямо у палисада дровяной склад и таким образом от пожара в палисаде открылась широкая брешь [1057].