Линда кивнула:

— Да, целых восемь часов. В коптильне, которую для меня сделал Дэниэл.

— В чем? — переспросила Ребекка.

— В коптильне. В той, которую сделал Пелл.

— Я помню. Но он ее не делал.

Линда рассмеялась.

— Делал. Я ему как-то сказала, что очень хотела бы иметь коптильню. У родителей она была, и отец часто коптил окорока, кур и уток. Я предлагала ему свою помощь, но он не желал и слушать. И вот Дэниэл сделал мне коптильню.

Ребекка нахмурилась:

— Нет-нет. Он взял ее у той… как там ее звали, что жила чуть дальше по нашей улице.

— По нашей улице? — Линда смутилась. — Ты ошибаешься. Он взял у нее только инструменты и сделал коптильню из старой жестяной коробки для масла. Чем меня очень удивил.

— Минутку… Да, ее звали Рэйчел. Помнишь ее? Выглядела так себе. Ярко-рыжие волосы и незакрашенная седина внизу. — Ребекка казалась слегка озадаченной. — Ты должна ее помнить.

— Конечно, я помню Рэйчел, — сухо ответила Линда. — Но какое отношение она имеет ко всему этому?

Рэйчел была откровенной шлюхой и вызывала массу проблем в «семье», так как Пелл проводил у нее много времени, занимаясь тем, чем… ну… он больше всего любил заниматься. Саманту подобное не очень заботило. Ее устраивало все, что помогало избежать грубостей, которые он позволял себе в постели. Но Линда ревновала. На их последнее совместное Рождество Рэйчел под каким-то предлогом попыталась остаться у них дома, когда Дэниэла с ними не было, и Линда вышвырнула ее вон. Пелл узнал о происшедшем и пообещал, что больше никогда не будет с ней встречаться.

— Он получил коптильню от нее, — настаивала Ребекка, появившаяся уже после Святок и ничего не знавшая о ревности, вызванной Рэйчел.

— Нет, ты все выдумываешь. Он сам сделал ее на мой день рождения.

Саманта почувствовала, что назревает катастрофа, и поспешно произнесла:

— Ну, как бы то ни было, ты приготовила великолепную индейку. У нас сандвичей хватило на целых две недели.

Ни Линда, ни Ребекка не обратили на нее никакого внимания. Ребекка сделала глоток вина.

— Линда, он подарил ее тебе на день рождения потому, что в то утро был с Рэйчел, и она дала ему эту коптильню. Какой-то серфингист сделал ее, но она была не нужна Рэйчел, так как она совсем не умела готовить.

— Он был с ней? — прошептала Линда. — В день моего рождения?

Пелл сказал Линде, что не виделся с Рэйчел с того случая на Рождество. А день рождения Линды был в апреле.

— Да. И не только в тот день, но раза три в неделю. Ты что, ничего не знала?

— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — попыталась исправить ситуацию Саманта. — Дела давно минувшие…

— Замолчи! — крикнула Линда и повернулась к Ребекке: — Ты ошибаешься.

— Неужели ты удивлена тем, что Дэниэл тебе лгал? — Ребекка рассмеялась. — Тебе он сказал, что у него умственно отсталый брат, а мне, что у него вообще нет никакого брата. Давай обратимся к третейскому судье. Сэм, Дэниэл встречался с Рэйчел той весной?

— Я не знаю.

— Неправильный ответ… Ведь ты знаешь, — запротестовала Ребекка.

— Да ладно, — откликнулась Саманта, — какое значение это имеет сейчас?

— Давайте сыграем в «Кто лучше всех знал Дэниэла?». Он что-нибудь говорил тебе про свои отношения с Рэйчел? Он все рассказывал только любимой Мышке.

— Нам не нужно…

— Отвечай на вопрос!

— Совершенно ничего не помню. Ребекка, оставь. Давай забудем.

— Отвечай на вопрос!

На самом деле он, конечно, говорил. Но Саманта еще раз повторила:

— Я не помню.

— Дьявол!

— Почему бы он стал мне лгать? — проворчала Линда.

— Потому что ты сказала ему, что мама с папой не разрешали тебе играть с коптильней. Дэниэл сразу уцепился за эту идею. Он воспользовался ею. И он даже не купил ее для тебя. Он заявил, что сделал ее собственными руками! Святой, мать твою!

— Лжешь ты сейчас, а не он.

— С какой стати мне лгать?

— Потому что Дэниэл ничего не делал для тебя.

— О, прошу тебя, только не будем препираться. Мы не в школе. — Ребекка оглядела Линду с ног до головы. — О, я все поняла. Ты его ко мне ревновала. Вот почему ты так тогда разозлилась. И почему разозлилась сейчас.

Это верно, подумала Саманта. Когда в «семью» пришла Ребекка, Дэниэл стал проводить гораздо меньше времени с другими женщинами. Саманта не сильно переживала. Ее устраивало, что он счастлив и не выгоняет ее из «семьи». Но Линда, выполнявшая роль матери, была уязвлена тем, что Ребекка стала ее ненужным, как ей казалось, дополнением.

Теперь Линда все отрицала.

— Я его ни к кому не ревновала. Как вообще кто-то мог его к кому-то ревновать, живя в той ситуации, в которой мы тогда жили? Когда один мужчина сожительствует с тремя женщинами.

— Как? А просто так. Как все нормальные люди ревнуют. Ведь мы нормальные люди! Черт, значит, ты ревновала его к Рэйчел!

— Рэйчел совсем другое дело. Рэйчел была потаскухой. И она не была одной из нас, членом «семьи».

— Послушайте, — вмешалась Саманта, — мы здесь собрались не ради наших прошлых проблем. Нас попросили помочь полиции.

— Что значит, мы собрались здесь не ради наших прошлых проблем?! — фыркнула Ребекка. — Мы встретились впервые за восемь лет. И что же, ты думаешь, мы сядем, напишем список «Десять главных событий, которые мне запомнились из жизни с Дэниэлом Пеллом» и разойдемся по домам? Нет, милая, мы собрались не только ради него, но и ради нас самих.

Линда бросила на Саманту раздраженный взгляд.

— И не пытайся меня защищать. — Презрительный кивок в сторону Ребекки. — Она того не стоит. Она пришла потом, когда «семья» уже существовала. И сразу стала верховодить. — Повернувшись к Ребекке, она произнесла: — Я была с ним больше года. А ты? Всего несколько месяцев.

— Дэниэл пригласил меня. Я не навязывалась.

— У нас все очень хорошо складывалось. И тут появилась ты.

— Все хорошо складывалось? — Ребекка поставила на стол бокал и подвинулась ближе. — Ты сама-то понимаешь, что говоришь?

— Ребекка, пожалуйста, прошу тебя! — воскликнула Саманта. Она готова была расплакаться, глядя на двух раскрасневшихся женщин, враждебно уставившихся друг на друга через кофейный столик из лакированных пожелтевших бревен. — Не надо!

Ребекка не обратила на нее ни малейшего внимания.

— Линда, я слушала тебя с тех самых пор, как мы сюда прибыли. Ты защищала его, говоря, что все было не так уж и плохо и что воровали мы не так уж много. И что, возможно, Дэниэл и не убивал того-то и того-то… Это откровенный бред! Взгляни же наконец в лицо фактам, дорогая! «Семья» была сплошной патологией с начала и до конца.