— Не говори так! Это неправда!

— Правда, черт возьми! А Дэниэл Пелл — настоящее чудовище. Пойми наконец. Задумайся над тем, что он сделал с нами… — Глаза Ребекки сверкали, подбородок дрожал. — Он взглянул на тебя и понял: вот девочка, которой родители не давали и капли свободы. И что он делает? Говорит тебе, какой ты прекрасный и независимый человек и как жестоко и несправедливо ограничивать чью-либо свободу. Делает тебя хозяйкой в доме. Мамочкой в «семье». Он дает тебе власть, которой у тебя до того никогда не было. И ты преспокойно ловишься на его приманку.

Глаза Линды наполнились слезами.

— Все было совсем не так.

— Ты права. Все было гораздо хуже. Подумай, чем все закончилось? «Семья» развалилась, мы оказались в тюрьме. И чем закончила ты? Тем, с чего начала. Ты снова нашла себе «мужчину»-руководителя. Только на сей раз папочку Бога. Ты так же не можешь противиться Ему, как когда-то не могла сопротивляться своему земному отцу.

— Не говори так, — вмешалась Саманта. — Она же…

Ребекка накинулась и на нее:

— А ты что? Как в старые «добрые» времена? Мы с Линдой начинаем выяснять отношения, а ты исполняешь роль маленькой «Мисс ООН». Делаешь все, чтобы никто не огорчался, никто не устраивал скандалов. Но почему? Потому ли, что ты так нас обеих любишь? Или просто потому, что боишься, что мы окончательно передеремся, и ты останешься в еще большем одиночестве, чем раньше?

— Зачем ты так говоришь? — пробормотала Саманта.

— Потому что вы должны это услышать! Давай теперь обсудим твою ситуацию, Мышка. Твоих родителей вообще не заботило существование их дочери. Они частенько вообще о тебе забывали. «Делай что хочешь, ходи куда хочешь, Сэмми. Мамочка и папочка слишком заняты в „Гринпис“ и в Ассоциации по защите прав женщин или бегом трусцой по вечерам, чтобы обращать на тебя внимание, дорогая». И что сделал для тебя Дэниэл? Он внезапно стал тем заботливым родителем, которого у тебя никогда не было. Он следит за тобой, говорит тебе, что и как следует делать, когда чистить зубы, когда покрасить кухню, когда отправляться спать… И тебе начинает казаться, что он тебя действительно любит. А что произошло на самом деле? Ты просто тоже попалась на его крючок. А теперь? Ты пришла к тому же, с чего начинала. Как и Линда. Ты не существовала для родителей, а теперь ты не существуешь ни для кого. Потому что ты не Саманта Маккой. Ты уже кто-то другой.

— Прекрати! — закричала Саманта.

Резкие слова, в которых звучала суровая правда, болью отозвались в ее сердце. Было многое, в чем она могла обвинить и саму Ребекку: в эгоизме, бестактности, граничащей с жестокостью, — но не стала этого делать. Она не умела быть грубой даже в целях самозащиты.

Мышка…

Но Линда совсем не отличалась миролюбием Саманты.

— Какое право ты вообще имеешь так говорить? Ты была просто жалкой бродяжкой, притворявшейся богемной художницей. — Голос Линды дрожал от гнева, слезы струились по лицу. — Да, конечно, у нас с Сэм были проблемы, но мы любили друг друга. А ты была просто шлюхой. И вот теперь ты присваиваешь себе право судить нас. Ты сама ничуть не лучше!

Ребекка откинулась на спинку кресла. Лицо ее было совершенно неподвижно. Саманта видела, как постепенно в Ребекке иссякает гнев. Ребекка взглянула на стол и тихо произнесла:

— Ты права, Линда. Ты совершенно права. Я ничуть не лучше. И я попалась на его крючок. Он поступил со мной точно так же, как поступал с вами.

— Ты? — отозвалась Линда. — У тебя не было никакой реальной духовной связи с Дэниэлом! Ты пришла к нему, просто чтобы потрахаться.

— Именно! — согласилась Ребекка с печальной улыбкой, одной из самых печальных, которые когда-либо приходилось видеть Саманте Маккой.

— Что ты хочешь сказать, Ребекка? — спросила ее Саманта.

Ребекка подлила себе вина.

— Как вы думаете, каким способом ему удалось подцепить меня? — Очередной глоток вина. — Я ведь вам не говорила, что до того, как я его повстречала, у меня три года не было ни одного мужчины.

— У тебя?

— Смешно, да? У такой сексуальной, как я. У «фам фаталь»[17]центрального побережья. А ведь реальность была совсем иной. И что Дэниэл Пелл сделал для меня? Он вселил в меня уверенность в собственном теле. Он заставил меня понять, что секс — вполне нормальная вещь, а не что-то грязное и отвратительное. — Она поставила бокал с вином на столик. — Совсем не то, что происходило, когда мой отец возвращался с работы.

— О!.. — в ужасе прошептала Саманта.

Линда промолчала.

Допив вино, Ребекка продолжила:

— По два и по три раза в неделю. Все началось, когда я едва вышла из младших классов, и длилось до окончания школы… Хотите знать, что мне подарили на окончание школы?

— Ребекка… Извини, — прервала ее Саманта. — Ты раньше ничего нам об этом не рассказывала.

— Ты вспомнила тот день, который мы провели с ним в фургоне, первый день нашего знакомства. — Ребекка обращалась к Линде, лицо которой оставалось совершенно неподвижным. — Да, мы действительно провели там больше трех часов. И ты думала, что мы там трахаемся. Но мы только беседовали. Он успокаивал меня, потому что я была до смерти перепугана. Такое случалось со мной много раз: я встречалась с мужчиной, который хотел меня, и я хотела его, но я не способна была себя побороть. Я не могла позволить ему коснуться меня. Я была пустой сексуальной упаковкой без реального желания внутри. А Дэниэл? Он точно знал, что мне сказать, чтобы я почувствовала себя уверенно и спокойно. А теперь посмотрите на меня. Мне тридцать три года, в этом году у меня было четверо разных мужчин. И знаете, я уже забыла, как звали второго из них. Да, кстати, все они были по крайней мере на пятнадцать лет старше меня… Нет, я ничуть не лучше вас, девушки. И все, что я говорила про вас, я могла бы в еще большей степени применить к себе самой. Но, Линда, взгляни правде в глаза, пойми наконец, кем он был и что он с нами сделал. Дэниэл Пелл — чудовище, хуже которого трудно что-либо вообразить. Да-да, именно так… Извините, я пьяна и вывернула на вас гораздо больше дерьма, чем первоначально предполагала.

Линда продолжала молчать. Саманта видела, что в ней борются разные чувства. Спустя несколько мгновений Линда произнесла:

— Мне тебя очень жаль, Ребекка. Я буду за тебя молиться. А теперь простите меня. Я иду спать.

Крепко сжав в руках Библию, она отправилась в свою спальню.

— Вышло как-то не очень хорошо, — заключила Ребекка. — Извини, Мышка. — Она откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. — Как глупо пытаться сбежать от своего прошлого. Чувствуешь себя собакой на привязи. Как бы тебе ни хотелось убежать, все равно уйти никуда не удается.

Дэнс и Келлог находились в кабинете Кэтрин в КБР, где они кратко поставили в известность о последних событиях Овербая, задержавшегося на работе допоздна из-за событий в доме Рейнольдса, а также узнали от Ти-Джея и Карранео, что никакой новой информации нет. Шел двенадцатый час.