Дугушев получил обещанный ему чин полковника и высокую должность в центральном аппарате МВД. Его супруга после успешного лечения в питерской клинике была очень удивлена столь стремительным продвижением мужа по служебной лестнице, а также весьма обрадована тем, что семья переехала в новую, уже отделанную квартиру и наконец-то благодаря некоторым поступлениям (их, как сотруднику МВД, Рамилю пришлось не афишировать) перестала нуждаться в чем-либо.

Всех читателей, конечно, волнует, чем, кроме написания этой книги, занимался ваш покорный слуга. Ведь повествование мое заканчивалось на том, что я въезжал в Боровицкие ворота Кремля…

Принимавший меня президент был подчеркнуто вежлив и корректен. Осведомившись о том, как мое здоровье и не желаю ли я еще испить шампанского (я попросил чаю), глава государства поинтересовался, как я вижу свое геройское будущее. Я ответил в том смысле, что типа «всегда готов», в результате чего получил несколько предложений. «Если вам больше интересно с мужчинами (тут возникла многозначительная пауза), то мы можем вам предложить стать художественным руководителем Большого театра, а вот если с женщинами, то, может быть, ансамбль Моисеева вас устроит? Не Бориса Моисеева, конечно…»

Я поблагодарил за столь серьезное внимание, которое было уделено моему трудоустройству, но вежливо отказался от лестных предложений и намекнул, что сейчас важнейшее из искусств — это телевидение.

Президент несколько смутился и попросил секретаря пригласить к нему Суркова. Извинившись передо мной, он пошептался с ним, после чего Владислав Юрьевич обратился ко мне и спросил:

— Может быть, деньгами возьмете? Или недвижимостью какой?

Я не стал артачиться и через полчаса стал единоличным собственником комплекса зданий гостиницы «Советская» и ресторана «Советский», вместе с цыганским театром «Ромэн» и бывшим «Трахтенберг-кафе». Особым распоряжением мэра Москвы я получил в бесплатную аренду на 49 лет пивную напротив моих новых владений, выговорив себе право вернуть ей народное наименование «Антисоветская».

— А не прогуляться ли нам? — спросил меня в конце беседы гарант Конституции.

Отказываться я счел неприличным, и мы, тихонько выйдя из первого корпуса, в сопровождении охраны пошли по кремлевской брусчатке в сторону Спасской башни. Вышли на Красную площадь, прошли вдоль Кремлевской стены, захоронения в которой остались нетронутыми, и подошли к тому месту, где располагался Мавзолей.

Там, где было приземистое строение, за которым раньше было несколько могильных плит, теперь осталась лишь абсолютно ровная площадка. Она полностью повторяла контуры Мавзолея, причем была необычного ярко-красного цвета. На месте могильных плит были такого же цвета прямоугольники.

— Вот думаем, Роман Львович, что со всем этим делать, — сказал президент. — Пробовали залить сверху бетоном и трибуны построить, так бетон испаряется, настолько поверхность горячая…

— А вы Чубайсу поручите, Анатолию Борисовичу! Он же энергетик, живо применение теплу найдет. Кремль отапливать, например, можно будет. Все-таки расходы на содержание государственного аппарата уменьшатся…

— А что, замечательная мысль! Пусть-ка поработает Борисыч над альтернативным источником энергии… И вы к нам захаживайте, все-таки приятно иногда и с умным человеком поговорить. Ну что же, будем прощаться?

Глава государства пожал мне руку, но не удержался, обнял за плечи и сказал:

— Спасибо, Рома, тебе за все…

И эти слова были для меня лучшей наградой…

По дороге к Васильевскому спуску, где меня уже ждал мой водитель с сопровождающей машиной ДПС, я увидел мощную фигуру Алексеича. Он задумчиво смотрел на памятник Минину и Пожарскому.

— А что, Роман Львович, понравилось вам заниматься спасением нашей страны от лукавого?

— Да, знаете ли, Алексей Алексеевич, занятное это дело, но уж больно хлопотное. А самое главное, что никак не удается отличить, где реальность, а где что-то потустороннее.

— А вы и не напрягайтесь. Просто считайте, что все, что с вами произошло, происходит и будет происходить, — это реальность. Или наоборот — абсолютная фантастика. Так гораздо легче жить. Ведь мы с вами никогда не можем знать, что действительно существует в мире, а что является плодом наших мыслей. И, что самое интересное, никто наверняка этого не знает. Во всяком случае, здесь, на Земле.

И когда вам кто-то скажет, прочитав о ваших приключениях: «Рома, этого просто не может быть!», просто улыбнитесь ему, посмотрите внимательно в глаза и спросите: «А вы что, в этом абсолютно уверены?» Думаю, умный человек сам поймет, в чем дело. А другим наша книга будет просто неинтересна, не для них старались… И посмотрите на ваши часы, они все еще показывают семь сорок. Во всяком случае, дважды в день…

Абашидзе Аслан — опальный политик, по версии авторов, срочно вызванный из Москвы в Грузию, чтобы возглавить Аджарию.

Абдулов Александр Гаврилович — по-настоящему большой и известный актер театра и кино. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Абрамович Роман Аркадьевич — друг Даши Жуковой, бывший чукотский губернатор, владелец лондонского футбольного клуба «Челси» и по совместительству человек, который, если верить мифическому существу Алексеичу (см.), сам того не подозревая, явился главным финансовым спонсором борьбы его тезки Трахтенберга (см.) и соратников против нечистой силы.

Адольф — удивительно, но факт: в 1980 году в Московском институте инженеров железнодорожного транспорта имени Ф. Э. Дзержинского учился молодой человек по имени Николай, а его папу звали, судя по данным учебной части, Адольфом. Пикантность ситуации состоит в том, что сам папа родился в Москве в 1943 году. Авторов до сих пор волнует вопрос: кем были бабушка и дедушка вышеупомянутого студента и как долго им пришлось потом отбывать сроки по 58-й статье УК РФ.

Алексеич (или Алексей Алексеевич) — почти всемогущее существо, в реальности существования которого авторы до сих пор сомневаются. Единственное, что удерживает их от попытки разоблачить главного героя и уличить его во лжи, — это опасение вызвать таким образом неудовольствие Алексеича. А это, судя по многочисленным свидетельствам очевидцев и рассказам людей, которым можно доверять, ничем хорошим не кончалось. А авторы придерживаются мудрой пословицы: «Береженого Бог бережет».

Алексей — он же Алексей Николаевич, водитель главного героя книги, в обычное время отлично справляющийся со своими непростыми обязанностями, но во время действия романа занесенный нелепой случайностью или просто капризом авторов в Италию в услужение к Эросу Рамазотти (см.).

Аман — персидский военачальник, который долго вынашивал идею уничтожения всех евреев. Был разоблачен Мордехаем (см.) и по приказу шаха разорван двумя лошадьми. С тех пор никому еще не удавалось истребить всех евреев, а сами они в память об этом событии отмечают праздник Пурим, и их священной обязанностью является напиться до такой степени, чтобы «не отличать Амана от Мордехая».